Тем временем во мне тоже что-то щелкнуло и ноги понесли меня прочь из этого «Адового» места. Прочь, в лес - подальше от опасности, от смерти, от зверя по имени Алан. Ступни кровоточили, ноги ныли, кровь из раны пошла еще сильнее, но я не сдавалась. Я бежала, бежала, бежала…
Постепенно силы оставили меня. Бег пришлось сменить на шаг, передвигаться от дерева к дереву. Держаться обеими руками за ствол деревьев или ноги не выдержат меня. Я упаду и тогда все. Я не смогу встать и Алан найдет меня, и опять будет издеваться надо мной.
Потом лес закончился, начались посадки пшеницы. Я увидела алый закат, почти такой же алый как моя кровь, и небо…Небо такое нежное, теплое, красивое. От него пахнет весной и пшеницей, которая щекочет щеки. Небо, еще свежее как утренний ветерок в деревне или на ферме. Небо мое небо – я иду к тебе. Я поднимаюсь вверх по твоим ступеням, приближаю миг, когда умру. Хотя я уже умираю, потому что пшеница щекочет щеки, значит, я лежу в ней. Значит, я умираю.
Я закрыла глаза, вот и все….. Я иду к тебе небо.
Говорят, когда умираешь вся жизнь стоит перед глазами. Верно, говорят.
Моя жизнь оказывается была какой-то никчемной. Ее я растратила в пустоту – ругалась, таила обиду даже зло, думала о деньгах, мои бесконечные любовники менялись как перчатки. Вот что я получила под ее завершение – лежу в поле и тихо умираю. Никому я не нужна, разве смерти. Смерть пахнет псиной. Она приходит ко мне узкой мордой колли и облизывает мое лицо. Потом я взлетаю. Лечу к нему, к моему небу, которое вот-вот станет ночным. И снова вижу обрывки из жизни…
Когда мне было 16, я мечтала о карьере, о любовных приключениях, а еще, я стремилась отдать себя всю любимому делу – искусству. Любовь к искусству подарила моя бабушка. Вечерами часто приходила к ней и слушала ее рассказы о России, о Польше, Украине. У меня было столько надежд и планов…
Когда мне исполнилось 24 – у меня на руках была пятилетняя дочка, провал экзамена, и безответная любовь по имени Дэн. У меня были долги, еще раз долги и снова долги, но я не сломалась. Я не дала профессорам поставить на мне как на архитекторе крест – никогда! Я добилась расположения своей любви, но вместо фаты получила предательство со стороны сестры. Еще с детства мы ни как не могли найти общий язык. Я знаю, мы пытались стать подругами, но ничего не вышло. Потом он выбрал ее, а не меня. В итоге мне в лицо сказали, что я эгоистка, что я прекрасно знала о том, что они любят друг друга, но продолжала лезть в их отношения.
Когда мне исполнилось 30 – я была замужем за самым прекрасным человеком в мире. Я была счастлива. Любила и была любима. Я снимала на камеру каждый вдох, каждое мгновение, а потом все рухнуло. Он умер. Его убили в Ираке.
Сейчас мне 37 – моя дочка поступает в Лель, а я умираю.
Умираю от руки маньяка, где-то за сотни километров от дома. Умираю тихо - так тихо, что уже не слышу хрипов в своей груди. Мое тело не болит, а голова не налита свинцом. Я больше не вижу небо. Хотя нет, я вижу его, оно потемнело, обрело коричневый цвет. Оно теперь не пахнет травами и лесом, оно имеет резкий запах, запах спирта. Вместо мягкой травы, которая покалывает тело. Я лежу на чем-то холодном, которое пахнет деревом, кровью, снова спиртом. Мне холодно и страшно. Страшно оттого, что я вижу хорошо загорелые руки с тонкими пальцами. Они в крови, а на правой руке вижу кольцо. Оно серебряное, в его центре изображены две скрещенные шпаги и птица, не помню как она зовется.
Не странное кольцо пугает меня. Меня страшит кровь на пальцах и иголка в руке человека. Она впивается в кожу возле шеи. От этого я хочу кричать. Мне жутко при мысли, что меня снова мучают.
«Пусти! – хочу крикнуть я, но вместо этого из горла слышны сдавленные хрипы: - Пожалуйста, кто ты не был, отпусти меня! Ведь я умираю, разве ты не видишь?! Я тихо уйду, ты только не мучь меня – хорошо? Но что же ты молчишь? Разве ты не видишь? Нет, ты не видишь…. я не вижу твоего лица… только руки, которые мучают меня…»
Потом мне сниться сестра. Красивое лицо Элизы перекошено гневной маской. Всем своим существом она выражает, что презирает меня и у нее получается.
- Ты! Ты! - но слова комом стоят в ее горле, - как ты могла моему сыну запретить общаться с твоей дочкой?!
- Потому что это ты виновата Элиз, - я стараюсь говорить спокойно, - это ты разбаловала сына. У мальчика больше нет ценностей.
- У него отклонения, - холодно говорит она. Дело в том, что моя сестра бесплодна и чтобы загладить вину перед мужем она взяла ребенка из приюта. Мальчик был на 70 процентов с потерей зрения. Разумеется, оба родителя пустились во все тяжкие, чтобы сын не чувствовал себя плохо. Мальчик рос превращаясь в юношу и его аппетиты росли, но обеспеченные родители не замечали его алчности.
Моя дочь и сын Элизы с детства росли вместе. Сестра взяла с меня слово никогда не говорить правды, и дочка считала его двоюродным братом. Я не знаю откуда он узнал, что приемный сын и однажды вечером юноша намекнул мне, что знает правду. Я же сделала вид, что не поняла его слов. Тем временем дети сближались. Все чаще они проводили время вместе. Еще чаще мне стали задавать странные вопросы – не дружат ли они? Парень и девушка держались как пара. Пришел день, когда моя дочь тоже стала задавать вопросы. Ей не нравилось, как ведет себя брат. Она считала что он: «считает ее своей собственностью», «он потихоньку отлучает всех ее молодых людей», «он дарит ей цветы и только ей посвящает стихи». Все это настораживало мою девочку.
Я приняла решение, и это решение привело к скандалу, который расставил все «но» по местам. Наши отношения с сестрой из трещины превратились в пропасть.
- Уезжай, Элиза! – Наконец начала кричать и я, - Уходи из нашей жизни!
- Уехать, что бы ты загубила своей алчностью дочь?! О, нет! Я не позволю этого сделать! Ты превращаешься в чудовище!
- Хорошо, - надменно начала я, этот тон не переносила сестра. Этот тон заставлял ее насторожиться, - хорошо, ты сама заставила меня пойти на это. Моя дочь переезжает за город к бабушке. Я улетаю по контракту в штаты, чтобы потом дочка перебралась ко мне жить.
- Что-о?! – Завыла сестра, - ты разрушаешь семью! Опомнись! Маргарет не смей уходить! Я не договорила!
- Ты не доорала! - Я бросила тарелку об пол, так как все действие проходило на кухне.
- Конечно! Все слово за старшей сестричкой! Эгоистка! – Вторую тарелку приговорила Элиза.
- Дура! – Через плечо крикнула я, уходя с кухни…
Была еще одна причина, почему я стремилась улететь за океан. Это были наши отношения с мужем сестры. Если мою дочь пугал брат, то меня пугал Даниэль. Куда бы я ни пошла, где бы я не появилась, наши дороги пересекались. После смерти моего мужа Дэн сильно поменялся – он стал больше внимания уделять мне. Сначала было приятно, но потом все начало настораживать. Как бы я не презирала за слабости сестру, но между нами были правила и эти правила я соблюдала. Первое правило было – никогда не прикасаться к Дэну. Похоже, он думал иначе.