Я отхожу и бросаю на него взгляд. Он беззвучно, одними губами произносит слово «Да» и улыбается так многозначительно, что у меня моментально слабеют колени.
Странно, что я просто не таю на месте.
Слава богу, Блейн слишком занят рассказом о своей картине, чтобы заметить, что происходит между нами. Мы переходим от холста к холсту, Блейн описывает детали композиции, цвет, а также рассказывает о моделях и о том, как он с ними познакомился. Большинство – обычные девушки, которые хотят заработать. Некоторые позировали ему бесплатно, чтобы получить опыт или испытать, что такое быть моделью художника. Около каждой картины Дэмиен прикасается к моей спине, и все повторяется снова.
Я все сильнее возбуждаюсь. При каждом шаге мои напряженные соски трутся о мягкую ткань платья. Между ног у меня все пылает, и я ужасно хочу, чтобы Дэмиен меня там потрогал. Я возбуждена и ничего не могу с этим поделать.
Осмотр картин – просто пытка, но чертовски сладкая пытка.
Наконец Эвелин зовет Блейна на балкон, и я с облегчением вздыхаю. Дэмиен подходит ко мне сзади и обнимает меня за талию.
– Этот вечер очень похож на тот, когда мы с вами встретились, мисс Фэрчайлд. Вокруг нас эротическое искусство, а я думаю только о том, когда же смогу вас трахнуть.
– Мистер Старк, мы впервые встретились за шесть лет до этого.
– Все правильно, – шепчет он мне на ухо. – Я и тогда хотел тебя трахнуть. – Он прижимается ко мне всем телом, и я чувствую его мощную эрекцию.
– Так, мистер Старк, – говорю я. – Насколько помню, вы говорили мне, что быть хозяином вечеринки, у которого постоянно стоит, моветон.
– И по-прежнему так считаю. Но есть способ спасти положение, не ударив лицом в грязь. Надо только вдвоем отлучиться ненадолго.
– А можно поподробнее? Мне нравится ход ваших мыслей.
Дэмиен гладит меня и вот-вот засунет руку мне под юбку.
– Стоп.
Я вижу, что из кухни к нам направляется Жизель. Я мгновенно напрягаюсь, потому что Жизель не знает, что на портрете изображена именно я, и мне непонятно, почему она пришла так рано. Потом я успокаиваю себя тем, что Жизель – владелица художественной галереи, представляющей Блейна. И поэтому она сейчас здесь. Но это совершенно не значит, что она в курсе, кто изображен на портрете. В свое время я поставила Дэмиену условие, что он никому не откроет этого секрета, а он – человек слова.
В этот момент вслед за Жизель в комнату входит Брюс. Я замираю от ужаса. Мой босс смотрит на мой портрет!
– Вам надо расслабиться, – смеется Дэмиен. – И я могу порекомендовать несколько отличных способов.
Он стоит спиной к залу и не видит ни Жизель, ни Брюса и поэтому не понимает, почему я так напряглась. А я только и думаю – знают ли они, кто выступил моделью для портрета? И откуда они об этом знают?
Дэмиен гладит ладонью тонкий шифон платья.
– Мисс Фэрчайлд, – шепчет он, – интересно, а что у вас там под платьем? Вы в трусиках или как?
– А почему Брюс и Жизель уже здесь? – спрашиваю я.
Его тело моментально напрягается.
– Что?
Я оборачиваюсь, чтобы видеть его лицо.
– Они не знают, что я была моделью для твоего портрета?
Дэмиен смотрит не на меня, а на Брюса и Жизель. Я замечаю, как он стиснул челюсти.
– Они не должны быть здесь, – говорит он спокойным тоном.
– Не должны, потому что не знают, что на портрете изображена я? – Я нервничаю и хочу услышать его ответ. – Дэмиен, ты им ничего не говорил?
На какое-то мгновение на его лице появляется холодное выражение. Я вижу, что он – бизнесмен и мастер вести переговоры.
Я вижу опасного человека, о котором меня предупреждал Оли. Человека, который умеет хранить свои секреты.
– Видишь ли, Ники…
Этого ответа мне вполне достаточно.
– О боже! Да как же ты мог?!
Я закрываю ладонью рот и дышу сквозь нос. Ну зачем Дэмиен это сделал? Я чувствую себя униженной, а окружающий мир становится серым и холодным. Мы же с ним договорились, что он сохранит все в тайне. Я не хочу, чтобы люди знали, что это я изображена голой на портрете. Все, кто увидит меня голой, заметят мои шрамы и поймут, что у меня были серьезные проблемы.
Почему Дэмиен повел себя так бесчувственно? Ведь он же видел, как мне непросто было раздеться перед Блейном. Ведь он сам тогда успокаивал и уговаривал меня. А потом он меня предал.
Я начинаю быстро моргать, чтобы не расплакаться. Я концентрируюсь на ярости, которую сейчас испытываю и которая режет меня, словно острым ножом. Моя ярость придает мне сил, мой гнев – это мое оружие.
Дэмиен сделал мне больно, и я хочу, чтобы он тоже почувствовал боль. Он – самый близкий мне человек, которому я так верила! И он так спокойно позволил себе сделать мне больно!
Он смотрит на меня с невыразимой нежностью.
– Ники, пожалуйста…
– Нет, – отвечаю я и поднимаю руку, останавливая его. – Наша игра закончилась. Старые правила можно забыть.
Я гордо поднимаю голову и отхожу от него. Мне нужно побыть одной. Мне очень больно – и от его обмана, и от того, что нам теперь, возможно, придется расстаться. Мое доверие к Дэмиену дало трещину, как разбитое зеркало. Я думаю о секретах, которые он хранит, и о бездонных глубинах, о которых я не имею и понятия.
Мне все это ужасно неприятно. Более того, я боюсь.
И боюсь я не призраков прошлого, а того, что у нас с ним не может быть будущего.
– Ники!
Я иду к служебному лифту на втором этаже и слышу, как меня окликает Брюс. Честное слово, Брюс – последний человек на свете, с которым мне сейчас хочется разговаривать. Нет, вру, больше всего я не хочу разговаривать с Дэмиеном.
Но я не могу убежать от Брюса. Это было бы верхом грубости и бестактности. Поэтому я останавливаюсь и жду, пока он ко мне подойдет. Я пытаюсь надеть маску светской Ники, но у меня на это нет сил. Поэтому не уверена, что улыбка, которой я приветствую своего начальника, выглядит искренне.
– Хотел поблагодарить тебя за то, что хорошо провела встречу с банком, – говорит он.
– Я рада, что ты дал мне сложное задание в первый рабочий день.
Если честно, я не ожидала, что разговор зайдет о работе. Я кошу глазами на висящий здесь портрет. Интересно, как Брюс относится ко мне, узнав, что я позировала для такого портрета? Уверена на сто процентов, что он не стал больше уважать меня как профессионала.
– А что было сложным? Само задание или твой коллега?
– Не без последнего, – признаюсь я.
– Я обещал тебе, что мы поговорим. Хочешь – прямо сейчас?