Потом в доме Эвелин появляется съемочная группа.
– Ну, ты готова, Техас? Уверена в том, что ты делаешь? – спрашивает меня Эвелин.
– Чтобы вернуть Дэмиена, мне ничего другого не остается. Кроме всего прочего, я хочу сделать это и для самой себя.
Она кивает.
– Хорошо. Тогда скоро ты будешь еще более знаменита.
Я смеюсь, но подспудно думаю о том, что наш план может и не сработать. Хотя сейчас это меня мало волнует.
Самое главное – принцесса выходит из башни, чтобы самой убить дракона.
В съемочной группе три человека – оператор, репортер и продюсер. Я не собираюсь давать интервью, поэтому репортер говорит, что вступительную часть они смонтируют в студии. В кадре, кроме меня, никого не будет, поэтому я могу спокойно сказать все, что хочу. Я становлюсь на выбранное съемочной группой и подсвеченное прожекторами место и после отмашки оператора начинаю говорить.
– Меня зовут Ники Фэрчайлд. Не так давно я взяла миллион долларов за то, что выступила обнаженной моделью для картины, написанной художником Блейном. Портрет висит в доме мистера Дэмиена Старка в Малибу. Это прекрасная работа, высокохудожественная и очень эротичная. Художник на портрете не изобразил моего лица.
Я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями. Женщина-репортер ободряюще кивает и улыбается.
– Я согласилась выступить моделью, потому что мне нужны деньги. Эти деньги я не потратила и не потрачу до тех пор, пока не буду готова. Я настояла, чтобы никто, кроме мистера Старка и самого художника, не знал, кто является моделью на портрете. Однако непонятным для меня образом пресса узнала об этом, и с тех пор меня и мистера Старка осаждают фотографы и репортеры. Несмотря на это, я ни о чем не жалею.
Мне очень хочется, чтобы Дэмиен увидел этот сюжет.
– Я не жалею, что выступила моделью и что взяла за свою работу деньги. Я жалею только о том, что просила художника и владельца картины сохранить мое имя в тайне. Должна признаться, что раньше я стыдилась своего тела, но эти времена, к счастью, прошли. Я считаю, что получился потрясающе красивый портрет. Я уверена, что честно заработала эти деньги. Но как подсчитать гонорар за то, чтобы позировать голой? Если бы я, например, взяла тогда не миллион, а десять миллионов, называла бы тогда меня пресса дешевой проституткой?
Я смотрю на Эвелин, которая не может сдержать улыбки.
– Если честно, мне кажется, что мистер Старк недоплатил. Если он захочет второй портрет, я возьму с него два миллиона. Как минимум. Сейчас пресса пишет обо мне, как о женщине, которая готова спать с убийцей, чтобы пробиться в этой жизни. Что я могу сказать по этому поводу? Я с удовольствием сплю с мистером Старком, но не для того, чтобы сделать карьеру или пробиться. Я горжусь и ценю, что он хочет разделить со мной свою постель и свою жизнь.
Я понимаю, что уже ни капельки не волнуюсь.
– По поводу обвинений мистера Старка в убийстве я могу сказать следующее. Я не верю в эти обвинения. Я знаю, что он будет оправдан судом, потому что он невиновен. Даже если произойдет ошибка и невинного человека осудят, это не изменит моего отношения к мистеру Старку. Я его никогда не покину.
Я делаю глубокий вдох и перехожу к заключительной части моего выступления.
– Я больше не собираюсь делать заявлений для прессы и добавлю лишь одно. Я люблю Дэмиена Старка и через час уезжаю в аэропорт, чтобы вылететь в Германию и поддержать его во время суда. Спасибо за внимание.
Я стою перед дверью президентского номера в умопомрачительно красивом мюнхенском отеле «Кемпински». Я премного благодарна Сильвии – она, рискуя потерять работу, назвала мне адрес отеля, в котором остановился Дэмиен.
Я не знаю, как он отнесется к моему появлению, видел ли мое интервью по телевизору. Я даже не знаю, заселился ли он в этот номер.
Реакцию на мое заявление я узнала в такси, по пути из мюнхенского аэропорта, из смс от Джеми. Как выяснилось, пресса неожиданно полюбила нас с Дэмиеном, и я для них уже не проститутка, а он не убийца. Теперь мы влюбленные, которым завидует целый свет.
Любовь и ненависть прессы недолговечны. Но, по крайней мере, сейчас пресса нас любит. Первая часть моего плана сработала, и я этому рада. Я надеюсь, что и следующая часть моего плана сработает.
Я делаю глубокий вдох, громко стучу в дверь и жду. Я слышу голос Дэмиена, который кричит: «Минуту!», и через несколько мгновений дверь распахивается.
Дэмиен стоит на пороге. На нем черные брюки и расстегнутая рубашка. Он выглядит удивительно красивым и слегка рассеянным. В его пальцах запонки, которыми он пытается застегнуть манжеты рубашки.
Он видит меня и замирает.
– Ники.
– Помочь тебе? – спрашиваю я.
Он безмолвно протягивает мне руку. Я застегиваю одну запонку, потом переступаю через порог и застегиваю другую. Потом, не произнося ни слова, начинаю застегивать пуговицы рубашки.
Дэмиен весь напряжен, и мне сложно сказать, как он отнесся к моему появлению. Я не знаю, рад он мне, или раздосадован, или сомневается, что все это происходит на самом деле.
– Я посмотрел твою пресс-конференцию, – говорит он наконец.
– Неужели? – Я стараюсь сказать это непринужденно, но мое сердце разрывается. Если бы он хотел, чтобы я была с ним, разве не должен он меня тут же обнять?
– Я не ждал тебя так быстро.
– Когда хочешь быть с тем, кого любишь, добираешься мгновенно. – Я пытаюсь улыбаться, но на самом деле вот-вот расплачусь. До этого я даже не признавалась себе, как сильно хочу, чтобы он сказал мне эти три слова. Но кто знает, может, он не собирается говорить их, и вообще отошлет меня назад.
– О, Ники! – Мое имя произносится с такой гаммой противоречивых эмоций, что мне сложно в этом разобраться. – Ты можешь говорить прессе все, что угодно, но мне кажется, ты заслуживаешь большего, чем отношения с человеком за решеткой.
– Я заслуживаю тебя, – говорю я. – Мне без тебя плохо. Я без тебя не справлюсь. Как ты этого не понимаешь?
Я делаю глубокий вдох и продолжаю:
– Я не могу спокойно сидеть и ждать, пока тебя судят за убийство. Я должна быть здесь, рядом с тобой. Ты мне нужен. И, мне кажется, я тебе нужна.
Проходит вечность, а Дэмиен все не отвечает.
– Да, ты мне действительно нужна, – наконец говорит он. – Бог ты мой, Ники, конечно, очень нужна.
В этот момент словно рушится разделявшая нас стена. На его губах появляется улыбка, и он словно возвращается к жизни. Он крепко меня обнимает, и я вдыхаю запах и чувствую биение сердца мужчины, которого я так люблю.
– Так, значит, ты не против, что я приехала? – робко спрашиваю я.
– Конечно, не против, милая, – говорит Дэмиен с таким чувством, что у меня на глаза наворачиваются слезы. – Ты часть меня, без тебя я словно пустая оболочка.