В переводе Илюшина это звучит так: «"Зрю, ты гнездишься в своем свете, иже тебя объемлет, лучим твоим взглядом, когда с улыбкой подходишь ты ближе; но кто ты, вышний дух? Почто отрадам ты предаешься на этой планете, что взорам смертных не блестит нарядом?" Та к рек я духу, тонувшему в свете, тому, кто прежде говорил со мною; он вспыхнул ярче, слова слыша эти. Как солнце, если паров пеленою его сверканье ничуть не смягчилось, слепя, померкнет, скрывая себя – собою, так и ЕГО ТУТ ОБЛИЧЬЕ СОКРЫЛОСЬ, смеясь лучами, искрясь все чудесней; и что ответно мне им говорилось» [3], с. 519–520.
Здесь ясно сказано, что дух, находящийся на планете – а имеется в виду планета Меркурий, ведь поэт находится на круге Меркурия – «тонет в свете», то есть теряется в свете Солнца.
В другом месте поэмы Данте повторяет еще раз, что Марс находится рядом с Солнцем, располагавшимся в Овне, то есть – вблизи Овна.
Начнем с Солнца. Поэт находится на четвертом круге-сфере (то есть на Солнце) и сейчас перейдет на пятый круг-сферу, то есть на Марс. Вот как описано здесь Солнце: «НО СЛОВНО УГОЛЬ, ПЫШУЩИЙ ОГНЕМ, ГОСПОДСТВУЕТ НАД НИМ СВОИМ НАКАЛОМ, НЕОДОЛИМ В СИЯНИИ СВОЕМ, ТАК ПЛАМЕНЬ, НАС ОБВИВШИЙ ПОКРЫВАЛОМ, слабее будет в зримости, чем плоть, укрытая сейчас могильным валом… О Духа пламень истинный! Как он разросся вдруг, столь огнезарно ясно, что взгляд мой не стерпел и был сражен! … Что я поднялся, было несомненно, затем ЧТО ГЛУБЬ ЗВЕЗДЫ РАСКАЛЕНА, СМЕЯЛАСЬ РДЯНЕЙ, ЧЕМ ОБЫКНОВЕННО. Всем сердцем, речью, что во всех одна, СОЗДАТЕЛЮ СВЕРШИЛ Я ВСЕСОЖЖЕНЬЕ за то, что эта милость мне дана; еще в груди не кончилось горенье ТВОРИМОЙ ЖЕРТВЫ, как уже я знал, что ГОСПОДУ УГОДНО ПРИНОШЕНЬЕ; затем что сонм огней так ярко ал предстал мне в двух лучах, что, созерцая, "О ГЕЛИОС, КАК ДИВНО!" – я сказал» <Рай 14:52–57, 76–78, 85–96> [4], с. 434–436.
В переводе Илюшина: «Но словно в угль, в чьем чистый пламень дыме оброненный как будто таится, не ослепляя взблесками своими, яркое наше сиянье внедрится в тело, что ныне спит в земле сырой, но настанет день нам в него облачиться… О истый пламень Пресвятого Духа! Я сник невольно: пред ним оказалось земное чувство и слепо и глухо… Как то случилось, я не мог постичь, но зрел раскаленный смех звезды, который мнился мне БОЛЕ КРАСНЫМ, ЧЕМ ОБЫЧНО (оказывается, Данте и Беатриче уже поднялись на четвертое небо – к Марсу (на самом деле на пятое небо – здесь Илюшин ошибся, сбился со счету, см. номера кругов-планет выше – Авт.) – и упиваются КРАСНЫМ смехом этой звезды, – уточняет тут смысл Илюшин [3], с. 778 – Авт.). Сердцем и словом я в сии просторы слал милостивцу Богу благодарность, к нему вздымая жертвенные взоры. В груди не сгасла еще лучезарность ПЛАМЕННОЙ ЖЕРТВЫ, а уж знал я: встретил ЕЕ ГОСПОДЬ, С НЕЙ ЯВИВ СОЛИДАРНОСТЬ. И так багрян был, и настолько светел блеск двух лучей, что молвил я, ликуя: «О Гелиос, се чудо, благодетель!»» [3], с. 579–581.
По-видимому, здесь говорится о Солнце, рядом с которым оказалась КРАСНАЯ планета, то есть Марс. Напомним, что в старинной астрономии Марс считали красной планетой из-за ее действительно красноватого оттенка. Далее, прямым текстом сказано о жертве, угодной Господу, которая приносится именно в этот момент. О какой жертве идет речь? Вероятно, о распятии Христа на Голгофе, когда, согласно церковному учению, Он принес себя в жертву ради спасения людей. А поскольку «жертвенное созвездие» на Зодиаке, отождествлявшееся с Христом, это Овен, то, слова Данте можно понимать так, что Солнце и Марс оказались в Овне или рядом с ним. Что мы и так уже знаем из обсуждавшихся выше стихов Данте. Но поэт снова и снова возвращается к одному и тому же гороскопу, подчеркивая его важность.
Данте продолжает описывать расположение Солнца и Марса в «жертвенном Овне с крестом Христа» следующими стихами (в переводе Лозинского): «Как, меньшими и бо́льшими мерцая огнями, Млечный Путь светло горит меж остий Мира, мудрецов смущая, так в НЕДРАХ МАРСА, ЗВЕЗДАМИ УВИТ, ИЗ ДВУХ ЛУЧЕЙ СЛАГАЛСЯ ЗНАК СВЯЩЕННЫЙ (то есть крест, как будет прямо сказано ниже – Авт.), который в рубежах квадрантов скрыт. Здесь память победила разум бренный; затем, что ЭТОТ КРЕСТ СВЕРКАЛ ХРИСТОМ в красе, ни с чем на свете несравненной. Но взявши КРЕСТ СВОЙ, ЧТОБ ИДТИ С ХРИСТОМ, легко простит мне упущенья речи, узрев тот БЛЕСК, ПЫЛАЮЩИЙ ХРИСТОМ. Сияньем озарив и ствол и плечи, стремились племена, искрясь сильней при прохожденье мимо и при встрече … Та к в ЭТИХ СВЕТАХ, БЛЕЩУЩИХ ВЗАИМНО, песнь вдоль КРЕСТА столь дивная текла, что я пленился, хоть не понял гимна» <Рай 14:97– 111, 121–123> [4], с. 436.
В переводе Илюшина: «Как, белых светов ряды чередуя, лег Млечный Путь от Севера до Юга, своей загадкой мудрецов волнуя, так в недрах МАРСА, пресекши друг друга ЛУЧИ ЗВЕЗД ДИВНЫЙ ЗНАК ОБРАЗОВАЛИ – тот же, что в гранях скрыт квадрантов круга (в гранях квадрантов (четвертей) круга СИЯЕТ ЗНАК КРЕСТА, – справедливо разъясняет Илюшин смысл стиха [3], с. 778 – Авт.). Властна здесь память; рассудок – едва ли; затем что ЭТОТ КРЕСТ ОСИЯЛ CRISTO – нет слов достойных, чтоб продолжать дале. НО ВЗЯВШИ КРЕСТ СВОЙ, ЧТОБ ИДТИ ВСЛЕД CRISTO, поймет смятений моих подоплеку, узрев, как ДРЕВО ОЗАРЯЕТ CRISTO. От верха к низу и от бока к боку двигся всяк светоч, вспыхивая жарче стоит другому всплыть неподалеку… Та к и в тех блесках, слаженных взаимно, КРЕСТ ОБЫМАЛА МУЗЫКА благая; был ей пленен, хоть не понял слов гимна» [3], с. 581–582.
Итак, в очередной раз повторено, что «взаимно блещущие» – то есть, близкие друг к другу – Солнце и Марс находились в «жертвенном» созвездии Овне.
Пойдем дальше. Через какое-то время поэт вновь возвращается к тому же гороскопу и еще раз сообщает, что Марс и Юпитер оказались возле «крестного» созвездия Овна. При этом, Данте поясняет, что он находится на пятом небе – то есть на Марсе – а потом перейдет на шестое небо (на Юпитер).
В переводе Лозинского сказано так: «"И ты на ПЛЕЧИ КРЕСТНЫЕ взгляни (снова указание на распятие Христа – Авт.): кого я назову – в их мгле чудесной мелькнут, как в туче быстрые огни". И видел я: зарница ГЛУБЬЮ КРЕСТНОЙ, ЕДВА БЫЛ НАЗВАН ИИСУС, прошла; и с действием казалась речь совместной… Та к хлынула во взор мой, к ней раскрытый, ШЕСТОЙ ЗВЕЗДЫ БЛАГАЯ БЕЛИЗНА (речь о Юпитере, белой планете – Авт.), куда я погрузился, с нею слитый. Была ПЛАНЕТА ДИЕВА («Диева планета», старое название Юпитера – Авт.) полна искрящейся любовью, чьи частицы являли взору наши письмена… И в М последнего из слов их строй пребыл недвижным, и ЮПИТЕР мнился серебряным с насечкой золотой… Та к и оттуда стая светов взмыла и вверх к различным высотам всплыла, как СОЛНЦЕ, ИХ ВОЗЖЕГШЕЕ, сулило. Тогда она недвижно замерла, – в той огненной насечке, ясно зримы, возникли ШЕЯ И ГЛАВА ОРЛА (орел – символ царского Юпитера – Авт.)… ПАРИЛ НА КРЫЛЬЯХ, ШИРОКО РАСКРЫТЫХ. Прекрасный образ и в себе вмещал веселье душ, в отрадном fruri слитых. И каждая была как мелкий лал, в котором словно СОЛНЦЕ ОТРАЖАЛОСЬ, И ЖГУЧИЙ ЛУЧ В ГЛАЗА МНЕ УДАРЯЛ… ТАК ПЫШЕТ В ГРУДЕ УГЛЕЙ РАСКАЛЕННЫХ ЕДИНЫЙ ЖАР, как были здесь слиты в единый голос сонмы просветленных… Он начал вновь: «Сюда, в чертог небесный, не восходил не веривший в ХРИСТА ни ранее, ни позже КАЗНИ КРЕСТНОЙ. Но много и таких зовет Христа, кто в день возмездья будет меньше prope к нему, чем те, кто не знавал Христа»» <Рай 18:34–39, 67–72, 94–96, 103–108; 19:1–6, 19–21, 103–108> [4], с. 452–459.