Когда К.У. Черненко умер (март 1985 г.), решался вопрос о комиссии по его похоронам. М.С. Горбачев предложил мне быть председателем этой комиссии. Я возразил: «Председателем комиссии должен быть секретарь ЦК КПСС, заменявший Генерального секретаря во время его болезни – то есть М.С. Горбачев. Я же могу войти в состав комиссии, как ее член, выступить на похоронах как секретарь МГК КПСС».
Из предыдущего опыта председатель комиссии по похоронам умершего Генсека уже предопределялся как будущий новый Генеральный секретарь ЦК КПСС. Все это я отлично понимал и полагал, что М.С. Горбачев является подходящей кандидатурой на этот высокий пост. После утверждения М.С. Горбачева председателем комиссии по похоронам К.У. Черненко уже не было сомнения, что он станет новым Генеральным секретарем ЦК. Это и было утверждено перед похоронами К.У. Черненко сначала на заседании Политбюро, а потом на Пленуме ЦК КПСС.
Позже был такой случай. Будучи в ЦК партии у М.С. Горбачева, я рассказал о предстоящем Пленуме МГК. Он сказал: «Вы пригласили бы на Пленум МГК Лигачева» (в то время он уже был секретарем ЦК КПСС). Я ответил, что предстоящий пленум обычный, очередной. В его работе, как всегда, будут участвовать инструктор и зав. сектором или зам. зав. отделом оргпартработы ЦК и что не следует отвлекать секретаря ЦК от его дел. «На Пленумах МГК КПСС секретари ЦК партии бывали только в случаях, когда заменялся первый секретарь горкома», – сказал я в шутку (но так оно и было в действительности.) Видимо, это было воспринято М.С. Горбачевым как мое нежелание контроля за деятельностью горкома партии со стороны руководства ЦК КПСС. Во всяком случае этот факт оставил какой-то след в его памяти, что и послужило основанием для последующего утверждения, что «Москва и московская парторганизация оказались вне контроля, что МГК КПСС и его руководство считали, что только они представляют Москву, занимаются делами столицы».
Так у М.С. Горбачева сложилось негативное отношение ко мне и вскоре после того, как он стал Генеральным секретарем ЦК, я был освобожден от работы и даже от участия в общественной жизни. Несомненно большую роль в этом сыграл Е.К. Лигачев. Об этом лишний раз говорит и такая фраза, сказанная М.С. Горбачевым перед заседанием Политбюро ЦК, где было принято решение о моем уходе на пенсию: «На меня сильно нажимают, чтобы быстрее решить этот вопрос». Этим «нажимающим» и был Лигачев. Он вообще нанес большой вред партии, народу, стране.
Подвергавшиеся гонениям и унижениям работники, естественно, глубоко переживали невзгоды. Бывшие первые секретари Киевского и Перовского райкомов партии, не выдержав гонений и унижений, выбросились один с седьмого этажа административного здания и разбился насмерть (А.В. Коровицын), другой – с четвертого этажа строящегося здания, отделавшись травмами (А.П. Аверченков). Некоторые изгнанные секретари райкомов партии, председатели райисполкомов, работники горкома, горисполкома, хозяйственных и общественных организаций серьезно заболели (инфаркты миокарда, нарушение кровообращения и т. д.), оказались в больницах. Естественно, пострадали семьи, близкие изгнанных работников.
* * *
А деятельность Ельцина на посту первого секретаря МГК КПСС продолжалась недолго. После выступления на Пленуме ЦК КПСС с критикой в адрес руководства он был снят, новым первым секретарем избрали Л.Н. Зайкова.
Видимо желая смягчить обстановку, руководство ЦК решило назначить Ельцина первым заместителем председателя Госстроя СССР, министром СССР. Вся эта история нанесла большой ущерб Московской парторганизации, положению в Москве и не только в ней, в партии и в стране в целом. Много спекуляций, домыслов появилось в этой связи в средствах массовой информации.
Если в первый период после моего ухода на пенсию делались лишь намеки на якобы допущенные мною недостатки и ошибки в работе, то в 1987–1989 годах стала прямо называться моя фамилия. Так, в октябре 1987 года был выпущен документальный фильм о 70-летии Октябрьской революции.
Он шел в кинотеатрах и дважды был показан по телевидению (в конце 1987 года и в апреле 1988 года). В заключительной части картины, где в дикторском тексте, читаемом артистом Ульяновым, говорилось о застойном времени «экстенсивном» развитии хозяйства, показухе и т. п., был кинокадр, где я, представители московских организаций и трудовых коллективов принимают от заместителя Председателя Совета Министров СССР Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС И ЦК ВЛКСМ, присужденное Москве по итогам Всесоюзного социалистического соревнования. Что же плохого в том, что я вместе с другими товарищами принимал Красное знамя, завоеванное трудящимися столицы своим самоотверженным трудом?
Далее в фильме показывается кадр, где я вместе с другими товарищами участвую в открытии построенного Замоскворецкого радиуса метро. При этом диктор вещает, что московский метрополитен работает с перегрузкой, а «Гришин твердит, что московское метро лучшее в мире». Я видел метрополитен в Лондоне, Париже. Москвичи помогали строить метро в Праге, Будапеште (я видел эти стройки), во многих городах нашей страны. Считал, что московское метро действительно лучшее.
Еще один кадр в этой кинокартине. Я сижу в президиуме собрания трудящихся. Дикторский текст: «Говорят о превращении Москвы в образцовый коммунистический город». Насмешка. Но ведь такую задачу поставил перед москвичами XXIV съезд КПСС. Мы постарались что-то делать в этом направлении. Было организовано соревнование за коммунистическое отношение к труду, коммунистическую мораль. Немало было сделано по улучшению благоустройства, строительству города, усилению коммунистического воспитания трудящихся. Задача эта сложная, рассчитанная на длительный период времени, она соответствовала основной цели коммунистического строительства.
Наконец в фильме (без упоминания моей фамилии) показывается начатое и законсервированное строительство монументального комплекса – Памятника Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов на Поклонной горе.
Поскольку на эту тему было много выступлений в том числе и в печати, хочу рассказать о фактической (правдивой, а не вымышленной) истории этого памятника.
Решение о сооружении монумента в честь Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов и музея было принято Правительством СССР в сентябре 1952 года. Тогда был проведен открытый конкурс на разработку проекта. Лучшим был признан проект, предложенный архитектором Л. Рудневым. Внутреннюю часть музея Отечественной войны доработал архитектор Я. Черняховский. Однако их предложение принято не было. В 1957 году Министерство культуры СССР, Госстрой СССР и Мосгорисполком объявили новый конкурс на лучший проект памятника Победы. В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР 23 февраля 1958 года в торжественной обстановке состоялась закладка памятника на Поклонной горе (точнее вблизи этой горы), в которой вместе с представителями партийных и общественных организаций, трудящихся Москвы приняли участие и воины Московского гарнизона, а также прославленные военачальники – маршалы Советского Союза Р.Я. Малиновский, И.С. Конев, В.Д. Соколовский, С.М. Буденный, маршал авиации К.А. Вершинин, адмирал флота СССР С.Г. Горшков и другие. Москвичами были выполнены работы по посадке деревьев и кустарников в будущем парке Победы.