– Стоять! – потребовал Ибалар и вновь продолжал спокойным, ровным голосом:
– …не пройдет и нескольких недель, как мы завершим начатое. Я ведь сейчас на службе у Ихши, Лагха. И моя власть над южанином сейчас не меньше той, которую я имел над глупым сыном несчастного безумца Аффисидаха, личину которого мне пришлось носить в Северо-Восточной провинции последние годы. Если захочешь – мы сокрушим Тернаун изнутри. Ты, гнорр Свода Равновесия, и я, верный сын древнего народа эверонотов. Но это будет потом. После того как мы возведем вокруг Черного Цветка шесть башен и Хеофор вновь явится миру во всем своем древнем великолепии. Итак, скорее разожми свои одеревеневшие пальцы, Властвующий и Покоряющийся, отдай земле меч Лозоходца, я не держу зла на тебя.
Ибалар, похоже, чувствовал себя в полнейшей безопасности. Воля Лагхи, как смог понять Эгин, была полностью подавлена могущественным эверонотом.
– Ну что же. Я готов, учитель.
Эгин почему-то был полностью уверен в том, что Лагха сейчас не в состоянии связать и двух слогов, а оттого был удивлен слышать из уст гнорра такие содержательные речи. Удивлен и испуган.
– Очень хорошо если так, Лагха. А теперь, прежде чем вверить мне свой меч, в подтверждение своих слов о возобновленной дружбе со мной, убей, пожалуйста, этого невежественного аррума, который не вовремя ввязался в беседу просвещенных мужей.
С этими словами Ибалар, который, казалось, совершенно не замечает Эгина, повернулся прямо к нему и в его неживых глазах саламандры аррум увидел свою смерть.
x 17 x
Солнца не было. Справа застыли недвижными изваяниями Сорго, Лорма, Снах и горцы. Единственное, что изменилось среди них – Лога вроде бы немного приблизился. С их точки зрения не успело пройти и десяти ударов сердца. А с точки зрения Эгина время текло быстро, очень быстро. И с каждой его каплей, истекающей в бездну вечности, к арруму неумолимо приближался словно бы заговоренный гнорр, в котором сейчас явно было не больше жизни, чем в костеруком.
Эгин думал, что они будут втроем против одного. А оказалось – он один против двух. Отнюдь не самое выигрышное соотношение: аррум против гнорра и учителя гнорра.
С Лагхой Эгину драться не очень-то хотелось и он, собрав всю свою волю в кулак, ринулся в сторону от приближающегося Лагхи – против Ибалара.
Увы, болотная тварь была быстра, как самая отъявленная гадюка. И меч ее был отнюдь не самым простым клинком под Солнцем Предвечным. От Ибалара до Эгина было не менее семи шагов. И все же Ибалару было достаточно плашмя рубануть своим мечом по воздуху, чтобы аррум почувствовал, как на его щеку обрушилась очень ощутимая оплеуха. В глазах у Эгина потемнело и он упал.
– Дерись со своим гнорром, а не со мной! – раскатился издевательский смех эверонота.
Эгин вскочил на ноги. И тотчас же был вынужден присесть – описывая широкое полукружие, над его головой прогудел меч Лагхи. О Шилол!
Гнорр был совсем близко. Так близко, что Эгин, которому собственная жизнь была дороже незапятнанных одежд гнорра, не удержался от соблазна. Острие его «облачного» клинка, кипящего багровыми зарницами, погрузилось в бедро гнорра на пол-ладони.
Лагха отреагировал на это довольно необычным образом. Он вскрикнул, на его лицо снизошло осмысленное выражение и Лагха спросил:
– Эгин, ты?
– Не верь иллюзиям, Властвующий и Покоряющийся, – медвяным голосом прожурчал Ибалар. – Умертви видение.
В глазах Лагхи мгновенно погасли искры узнавания. Гнорр был вновь возвращен Ибаларом на путь Покоряющегося.
– Тварь! – провыл Эгин, уходя из-под следующего удара меча Лагхи. Да, похоже с гнорром придется драться в полную силу.
Эгин понимал, что против Лагхи ему долго не продержаться. И не ошибся. Следующий, косой удар Лагхи ему пришлось принять на «облачный» клинок. Но меч Лозоходца был настолько тяжел и бил Лагха настолько сильно, что деревянные плашки на рукояти «облачного» клинка Эгина превратились в труху. «Не вовремя пришел ей срок», – пронеслось в сознании Эгина, роняющего свой негодный меч и отскакивающего назад с самой черной хулой Шилола на устах.
А еще… А еще можно убежать!
Аррум совершенно бесславно показал Лагхе спину и побежал. Теперь его единственной надеждой было добежать до горцев-изваяний, вырвать у окаменевшего вне Раздавленного Времени Снаха из ножен метательный меч и… и убить гнорра, мужа своей возлюбленной, своего ненавистника и покровителя.
За спиной Эгина Ибалар вновь ударил плашмя по воздуху своим, казалось, бесконечно длинным клинком. Удар был направлен по ногам Эгина. Взвыв от боли, аррум упал.
Вот так. Перепуганный загнанный заяц, бессильная игрушка в руках самых умелых и изощренных охотников Сармонтазары.
Эгину захотелось плакать. Он уткнулся лицом в дорожную пыль, не в силах больше смотреть в глаза своей смерти, и приготовился принять страшный, распластывающий человека надвое удар меча Лозоходца.
Прошло мгновение. Два. Десять. И вместо собственного, рвущегося из самых недр глотки, захлебывающегося горячей кровью крика боли, Эгин услышал чужие. Их было два – тоскливых, нечеловеческих крика.
Эгин быстро вскочил на ноги. Лагха стоял в полутора шагах от него, продолжая держать в замахе над головой меч, который так и не повстречался с его, Эгина, хребтом.
А дальше…
Дальше на коленях в пыли стоял Ибалар, выронивший меч и с ором трясущий правой рукой. А еще дальше – Авелир, под которым в дорожной пыли расползалась пятно крови. В обеих его ногах зияли раны, а правую его ладонь пригвоздил к земле обломок его собственного меча. А над Авелиром, медленно-медленно поворачивая голову в сторону Лагхи, пялился на эверонота и в то же время словно бы сквозь него, Лога, животное-девять.
Не успел Эгин хотя бы приблизительно понять, что же здесь происходит, Лагха внезапно обмяк, словно бы оттаял, и меч Лозоходца с внушительным стуком упал в дорожную пыль. А вслед за мечом упал на дорогу и его обладатель.
– Убей Ибалара! – крикнул Эгину Авелир.
Два раза Эгина просить не надо было. Аррум подхватил с земли двуручный меч Кальта и быстрее чем одуревший Ибалар догадался перехватить меч в левую руку, раскроил эвероноту череп.
Ответом на это был новый страшный крик Авелира.
x 18 x
– Ко мне… быстро… – прохрипел Авелир.
Но Эгин и так уже сидел на корточках над своим раненым другом. Он уже успел сообразить что произошло. Логе каким-то чудом – он ведь все-таки не человек, а животное-девять – удалось вернуть в сознание Авелира. Лога, впрочем, пребывал вне Раздавленного Времени, но по предположению Эгина Авелир благодаря своей полнейшей обездвиженности не размазывался для пса неопределенным серым мороком и был, видимо, вполне заметен. И еще Эгин понял, что же сделал Авелир. Он самоубийственно изранил себя и, поскольку их с Ибаларом сковывала «цепь теней», его ранения на несколько спасительных мгновений стали ранениями Ибалара. Вот чего Эгин понять не мог – так это почему Авелир не закололся прямо в сердце, чтобы убить Ибалара наверняка. И второе: отчего он, Авелир, еще жив сейчас, после гибели своего брата-близнеца. Ведь он же сам говорил, что у них одна жизнь на двоих…