В отчете комиссии по данным эпизодам отмечалось, что «меткость бомбометания по сравнению с предыдущими операциями повысилась и достигла вполне удовлетворительной оценки» [337] .
Исследованная артбатарея на западной окраине деревни Лейчицы была атакована группой из 9 самолетов Пе-2. На территории артбатареи имелись воронки от ФАБ-100, ФАБ-50 и до 12 воронок от АО-25. Среднее отклонение от точки прицеливания составляло 60 м. Цель была накрыта бомбами неравномерно, но тем не менее орудия были оставлены.
Работа комиссии, разумеется, выявила и примеры неудачных атак и атак ложных целей. Так, в районе деревни Большие Ляды группа из 8 Пе-2 атаковала цель, идентифицированную как артбатарея. Меткость бомбометания была хорошая, но бомбы легли между макетами арторудий, т. е. эффективность была равна нулю. На северо-западной окраине деревни Большая Крушиновка 10 Ил-2 атаковали цель, идентифицированную как окопанные танки. По цели было израсходовано 10 ФАБ-50, 34 АО-25, 135 АО-10, 350 ПТАБ-2,5. Фактически в этой точке были ложные артпозиции. В отчете комиссии отмечалось, что «ложные позиции оборудованы небрежно и при тщательном дешифровании могли быть обнаружены» [338] .
Помимо атак ложных целей имелись и промахи. К востоку от той же деревни Большая Крушиновка имелись реальные батареи, атакованные девяткой Пе-2. Ввиду ошибок прицеливания бомбы легли на саму деревню (эвакуированную) и кладбище. При хорошей кучности эффектом от авиаудара были 5 убитых лошадей, т. е. его успех можно оценить как мизерный.
Наряду с оценкой успехов и неудач конкретных целей комиссия обратила внимание на эффект разрушения гатей. Участок действий 1-го Белорусского фронта характеризовался большим количеством топей, болот, движение по которым было возможно по гатям, мостам и другим искусственным сооружениям. Вывод их из строя дезорганизовывал передвижение живой силы и техники противника.
Конкретным примером эффекта воздействия на транспортную систему и опосредованно на артиллерию противника дает удар по мосту в 700 м от деревни Новоселки. Тремя бомбами ФАБ-50 была разрушена гать возле моста. Бомбы упали в полуметре от проезжей части. Бомбы были без замедления, образовывали воронки диаметром 5,5 м. В 20 м от моста одна бомба ФАБ-50 разрушила сразу пять бревен. В 3 м от воронки стояла самоходная 75-мм пушка с порванной гусеницей. Скорее всего, она спускалась со склона на большой скорости, и разрушение гати было поздно замечено, при сильном торможении была порвана гусеница. В итоге путь по гати был прегражден, и движение оказалось остановлено. Для объезда вышедшей из строя пушки была построена обходная гать. Однако, пока велось строительство, по скопившейся колонне артиллерии работали штурмовики. В результате на участке в 300–350 м были оставлены три 37-мм пушки с передками, два зарядных ящика, 5 убитых лошадей. Здесь же была брошена 150-мм гаубица, возле которой осталось четыре убитых лошади и два убитых немца. Лошади были поражены осколками бомб АО-25.
Таким образом, авиация оказала ощутимое воздействие на артиллерию противника, как прямое (поражение на позициях), так и косвенное (поражение на марше). Эффективность работы по артиллерийским позициям отмечалась также в документах противника. В отчете о действиях немецкой 9-й армии, написанном по горячим следам событий, отмечалось:
«Особенно примечательным было использование превосходящих сил авиации, которая действовала с неизвестным ранее размахом и часами подавляла нашу артиллерию, которая была практически беззащитной против безостановочных бомбежек и штурмовых атак. Тем самым главное оружие обороны в решающий момент оказалось выведено из строя» [339] .
Заместитель командующего авиацией дальнего действия Н. С. Скрипко вспоминал:
«Войска 3-й армии в первый день наступления имели ограниченный успех – продвинулись лишь на 6–7 километров. Но это дало мне возможность побывать в районе бывших целей и наблюдать результаты боевой работы: прямые попадания бомб в артиллерийские позиции, заваленные блиндажи, исковерканная техника врага…» [340] .
Хотелось бы отметить слова Н. С. Скрипко про артиллерийские позиции. Действительно, могущество удара тяжелых бомбардировщиков позволило нанести удар по немецкой артиллерии и тем самым расшатать все здание немецкой обороны.
Воздействие авиации на артиллерию противника позволило «размягчить» оборону. В этой ситуации можно было рискнуть и ввести танковый корпус в бой, а не в прорыв. Тем более фактически втягивание корпуса Б. С. Бахарова в бои на Друти уже состоялось в первый день боев. Оставалось санкционировать это действо. Как вспоминал Г. К. Жуков, «прорыв обороны противника развивался медленно. Видя это, А. В. Горбатов обратился с просьбой разрешить ему выполнить свой первоначальный план и нанести удар танковым корпусом севернее. Я поддержал предложение А. В. Горбатова».
В общем случае ввод механизированного соединения в бой, а не в прорыв грозит большими потерями, прежде всего ценной бронетехники. Однако танки, безусловно, усиливают удар и могут помочь перейти грань, за которой последует поспешное отступление противника.
Надо сказать, что сам А. В. Горбатов использовал достаточно обтекаемую формулировку в своих воспоминаниях: «В конце первого дня было принято решение частично ввести 9-й танковый корпус на второй день наступления, чтобы во взаимодействии с 35-м стрелковым корпусом он завершил прорыв основной обороны противника и вышел на шоссе Могилев – Бобруйск» [341] .
Фактически корпус Б. С. Бахарова уже был «частично» введен в бой в первый день наступления. Переправа корпуса через Друть уже 24 июня подтверждается не только отчетом самого корпуса, но и ЖБД 1-го Белорусского фронта. В нем имеется запись за 24 июня: «95 тбр с 1455 САП – переправилась через р. Друть в районе Румок и сосредоточилась в лесу западнее Озеране для совместных действий с 35 ск в направлении Бол. Крушиновка» [342] .
Так или иначе, решение было принято. 9-й танковый корпус стал единственным в наступлении фронтом, который вводился в бой, а не в прорыв. В 10.00 утра, после 45-минутной артподготовки, 3-я армия возобновила наступление.
35-й стрелковый корпус наступал в тесном взаимодействии с 9-м танковым корпусом. 95-я танковая бригада наступала во взаимодействии с 250-й стрелковой дивизией, ломая сильно укрепленную оборону противника, и к исходу дня вышла к р. Добрица с захватом плацдарма. 108-я танковая бригада во взаимодействии с 323-й стрелковой дивизией к 17.00 удачным обходным маневром, при содействии 95-й бригады, овладела сильным немецким противотанковым опорным пунктом Бол. Крушиновка. 23-я танковая бригада и 8-я мотострелковая бригада корпуса с артиллерийскими частями вышли из исходных районов, переправились через р. Друть и к 2.00 ночи 26 июня сосредоточились в районе леса севернее Бол. Крушиновки. Теперь корпус целиком переправился через Друть и готов был действовать как единое целое.