Особое внимание уделялось очагу, который вычищали и выкладывали камнями, если старая кладка пришла в негодность; кроме того, над ним вешали связки душистых трав. Столь же тщательно вычищалась посуда и заменялась, если в этом была необходимость, – все это делалось для того, чтобы предкам не было стыдно за жилища своих потомков.
Праздник Прародителей начинался с почитания младших предков, то есть недавно умерших, отличительной чертой которых являлось состояние полета. Специально для них расширялось дымовое отверстие в крыше, чтобы через него можно было беспрепятственно влететь в жилище, – и ставилось на особых подставках поминальное угощение. В отличие от младших, более древние старшие предки обладали возможностью хождения по земле, и по этой причине таковым отворяли вход в хижину, а угощение ставили прямо на циновки.
Именно открытый дымоход для младших предков и открытый вход для старших, – а не устный призыв – являлись приглашением для прародителей. При устном призыве они могли счесть приглашение неискренним, и, как следствие, отказаться от визита к своим потомкам. Это было бы, конечно, большой бедой для последних, которые лишились бы в таком случае покровительства и защиты своих могучих предков: важность этого праздника заключалась отнюдь не священных премудростях, а в простом почитании собственных высших хранителей.
Стремлением угодить предкам объяснялся и богатый пир, устраиваемый в конце Праздника Прародителей, на котором каждая хозяйка стремилась перещеголять остальных в мастерстве приготовления пищи и в разнообразии кушаний. Учитывая скудное количество продуктов, производимых на острове, женщинам приходилось проявлять чудеса изобретательности, – но тем лучше проявлялось их искусство и тем ценнее были похвалы участников пиршеств.
Мауна по праву считалась в своей деревне непревзойденной мастерицей по приготовлению еды. Она могла из батата приготовить более двадцати вкусных блюд, из курицы и дичи более тридцати блюд, а из трав, водорослей, растений и кореньев – более сорока; кроме того, она умела делать особо любимые женщинами и детьми сладкие кушанья из застывшего сока фруктов и цветочных лепестков.
На Празднике Прародителей Мауна решила показать всё на что способна, и причиной этого были не только желание задобрить предков и честолюбие, но и твердое ее намерение добиться избрания Капуны старостой деревни. Поскольку сам Капуна не отличался качествами, позволившими бы ему стать старостой, его жене приходилось полагаться в основном на себя в таком важном деле; следовательно, укрепление ее авторитета в деревне было необходимо.
Забыв о своем недомогании, связанном с беременностью, Мауна с раннего утра принялась жарить, парить и варить. По ее просьбе Капуна сложил около хижины второй очаг, и Мауна успевала готовить сразу на двух огнях – на том, который в доме, и на том, который на улице. Капуна сбился с ног, выполняя распоряжения жены, подавая ей то одно, то другое, но Мауна не знала усталости: кушанье за кушаньем поспевали у нее, и скоро весь двор около дома был заставлен горшками, мисками и плошками с едой, а были еще яства, разложенные на широких листьях деревьев, похлебки, налитые в кувшины, и густые горячие соусы, булькающие в глубоких деревянных поддонах.
Капуна пришел в отчаяние: ему предстояло отнести все это на общий деревенский стол, да еще позаботиться, чтобы ничего не пролилось, а также чтобы не остыло то, что должно было быть горячим, или не согрелось то, что должно было быть холодным. Мауне и здесь пришлось брать бразды правления в свои руки, – и, следуя ее указаниям, Капуна справился со своей нелегкой задачей.
Успех их совместного предприятия был полным: на пиру Мауна единодушно была признана лучшей хозяйкой деревни, а Капуна вскоре после Праздника Прародителей был без каких-либо осложнений избран старостой. По обычаю, ему следовало теперь отблагодарить односельчан, принести дары богам, а после явиться в Священный поселок к вождю Араваку для представления.
– Что и говорить, мужчины умны, решительны и полны отваги, когда дело касается охоты, рыбной ловли или иных чисто мужских занятий, – говорила Мауна, посадив Капуну рядом с собой на циновку и держа его за руку. – Но вы ничего не смыслите в жизни, не разбираетесь в самых простых вещах и постоянно делаете глупейшие ошибки. Вот скажи мне, к примеру, какой злой демон надоумил тебя вчера устраивать пирушку по поводу твоего избрания старостой? А?…
– Но я хотел сделать приятное нашим деревенским, – оправдывался Капуна.
– О, да, ты сделал им приятное! – ехидно улыбнулась Мауна. – Особенно тем, кто любит хмельные напитки. Остальные же подумали, что Капуна и сам склонен к выпивке, и может быть, они зря избрали старостой такого человека. Одновременно ты настроил против себя всех женщин, которые страдают от склонности своих мужей к пьянству. В результате, когда ты завтра выйдешь перед всей деревней, чтобы поблагодарить людей за твое избрание, одни будут прятать улыбки, другие подмигивать тебе, а третьи будут слушать тебя с мрачными лицами. Значит, в будущем тебе придется немало потрудиться, чтобы тебя считали за настоящего старосту, – а ведь ты мог бы с самого начала заставить уважать тебя. Помни, Капуна, если ты не можешь заслужить настоящего, глубокого уважения, то добейся, хотя бы, внешнего. Для этого не сходись с людьми слишком близко, но и не отдаляйся от них: будь, как горная вершина, которая всегда близко и всегда далеко. Говори с людьми просто и приветливо, но чтобы каждое твое слово было крепким и тяжелым, как каменная глыба; никогда не торопись с ответом, если не можешь поразить им, как копьем; делай вид, что ты знаешь какую-то тайну, и не знаешь известное всем; будь загадочен и непостижим, как глубины морские, – и главное, никогда не показывай свои слабости, но почаще выставляй свою силу, чтобы люди знали ее. И тогда тебя станут не только уважать, но и бояться, а ты, для закрепления страха, будь милосерден в мелочах, потому что страх подкрепляется милосердием: каждый будет знать, что ты, подобно великим богам, волен карать, а волен и миловать!
– О, Мауна! Не была ли ты великим вождем в прошлой жизни? – засмеялся Капуна. – Твоя душа, должно быть, не захотела жить с нашими предками в ином мире, и вернулась на землю, где по ошибке попала в женское тело.
– Мой дед рассказывал мне, что такое случается: мужские души, вернувшись из мира предков, попадают в женские тела, а женские души – в тела мужчин. Иначе как объяснить, что многие мужчины ведут себя, как женщины? – мгновенно нашлась Мауна.
Капуна насупился и отвернулся. Тогда Мауна улыбнулась ему уже ласково:
– К тебе это не относится, мой милый Капуна, мой дорогой муж. Ты настоящий мужчина, ты умен и силен, – и таким же будет твой сын, которого я рожу тебе. Мой милый, мой любимый Капуна, – она потерлась носом об его нос и шепнула: – Я бы хотела провести с тобой ночь любви, но боюсь, что это повредит нашему ребенку. Однако обещаю, после того как чрево мое освободится, мы проведем с тобой много любовных ночей, и я стану так ласкать тебя, что все мужчины острова позавидовали бы тебе и восхотели, чтобы и у них были такие любящие жены.
– О, Мауна! – воскликнул Капуна, схватив ее за руку.