Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там какой-то врач еще у вас, по-моему, получил.
А. ЛИЕПА: Я просто…
С. СОРОКИНА: Ну, редкий случай, так скажем, что имеете право второе гражданство получить.
А. ЛИЕПА: Но для меня сейчас это просто спасение, потому что я выезжаю в любую страну мира…
С. СОРОКИНА: Потому что Латвия входит, да…
А. ЛИЕПА: Единственное что, я вот сейчас прилетел из Нью-Йорка, когда таможенники или паспортный контроль открывают латышский паспорт, для них это все равно нонсенс, они идут и спрашивают, а есть ли такой паспорт вообще.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Владимир Анатольевич, а вы имеете эстонское гражданство?
В. ДОМОВЦЕВ: Нет, что вы, я бы его, может, и имел бы, если бы я продолжал романтическое свое увлечение, но так сложилось, что…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Оно вас отвергло, я так чувствую.
В. ДОМОВЦЕВ: Нет, тут я немножко сглупил, это было давно…
С. СОРОКИНА: То есть вы зла не держите.
В. ДОМОВЦЕВ: Нет, тем более что она удачно вышла замуж за шведа, а в то время это вообще была семья очень интеллигентная, мама ее была актрисой Эстонского Театра оперы и балета, папа был директором школы в предместье, так вот они вообще народ творческий, у них хоровое пение, известно же, у них певческие дома, они вообще очень музыкальный народ, в том числе и она была музыкальной. Так вот, тем не менее, несмотря на то, что у нас отношения были очень хорошие, даже их родственники приезжали в Москву смотреть, как я живу и какая моя семья, на всякий случай, у них, кстати, очень серьезно к этому относятся…
С. СОРОКИНА: А вы тогда военным человеком были?
В. ДОМОВЦЕВ: Нет, тогда я еще был студентом, это был романтический период, 20 лет. Так вот, у них все равно была тяга, стремление туда, в Швецию…
С. СОРОКИНА: То есть вы не были желанным женихом.
В. ДОМОВЦЕВ: Нет, я так понимаю, что вначале я был желанным, но потом так сложилось, что я немножко ее, как бы это сказать…
С. СОРОКИНА: А вот интересно, мы вспоминаем сидим времена, в том числе советского времени, я, например, которая жила в Петербурге, тогда в Ленинграде, самые посещаемые республики в то время у питерских студентов, конечно же, были республики Прибалтики.
В. ДОМОВЦЕВ: Там же очень много дачных поселков было.
С. СОРОКИНА: Да, мы ездили по студенческому билету, садились и ехали в ночь в любую из этих республик, это было дешево.
В. ДОМОВЦЕВ: Из Ленинграда автобус ходил.
С. СОРОКИНА: Я очень много раз, разумеется, была и в Эстонии, и в Латвии, и в Литве.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А сейчас разве этого нельзя сделать?
В. АЛКСНИС: А сейчас визу надо получить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, но, наверное, сообщение есть.
С. СОРОКИНА: Нет, сообщение, разумеется, есть, но я про другое, я про то, что, кстати говоря, у меня история немножко сходная, не в смысле романтическая, а в смысле, что я много раз была в детстве в той же Эстонии и в Латвии, по той простой причине, что отец у меня был военным человеком, и он по долгу службы бывал в том числе на территории Эстонии, и родители подружились там с эстонской семьей на хуторе, они жили на границе Латвии и Эстонии, Валга-Валка. Мы каждое лето много лет подряд приезжали туда, мама выучила уже к тому времени эстонский язык для общения. Я каждый раз, когда слышу, что люди проживают жизнь и не выучивают языка, мне это странно, потому что мама не сочла за труд, просто приезжая туда на лето, освоить какие-то азы этого самого эстонского языка. И отношение было прекрасным.
В. АЛКСНИС: Понимаете, ваша мама оказалась в эстонской языковой среде, а, скажем, Рига, это было 70 % русского населения, это был русский город, там кругом звучала русская речь. Те русские, которые жили в деревне, да…
С. СОРОКИНА: Наши хозяева тоже говорили по-русски, но мама посчитала, что возможно выучить.
В. АЛКСНИС: Поймите, что если человек на заводе говорит по-русски, дома говорит на русском, в магазине, в транспорте по-русски, у него не было необходимости. Те люди, которые оказались в сельской местности, где была латышская языковая среда, или в Литве, например, большинство русских знали литовский язык и в советские времена, потому что…
С. СОРОКИНА: Их было меньше и надо было общаться.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А как сейчас? Андрис, ты часто бываешь?
А. ЛИЕПА: Я часто бываю, регулярно, в этом году отцу 70 лет исполнилось бы, и мы 28 июля делали концерт памяти отца, и делаем его уже на протяжении шести лет, что на самом деле практически невозможно, это летний период, когда опера не работает, мы специально открываем оперу благодаря директору театра, и вот один этот день справляем день рождения отца, как он делал когда-то, когда приезжал к маме, обязательно, и делал там спектакль. Поразительно то, что сейчас такое количество концертов русскоязычных, которые идут в Дзинтари, в прошлом году около двухсот концертов было, такое было в 86-м году. Я вспоминаю время, когда Юрмала просто погибала, я ходил по ней и понимал, что все дома заброшенные, разваленные, и только три-четыре приличных дома, которые можно было увидеть, все пансионаты были закрыты, сейчас найти место, чтобы поселиться летом в Юрмале, невозможно.
С. СОРОКИНА: Я была года три назад.
А. ЛИЕПА: Причем цены такие же, как в Европе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: За счет туристов из России или…?
С. СОРОКИНА: Не только.
А. ЛИЕПА: Вот в прошлом году я работал в Дрездене, и самолет из Дрездена в Ригу стоил 25 евро, я просто был в шоке, я не представлял, что такие цены вообще есть.
С. СОРОКИНА: Нет, сейчас есть вот эта вот сеть самолетных перелетов дешевых.
А. ЛИЕПА: И очень много туристов из Европы приезжает, и есть трехзвездочные отели, где недорого селиться, и очень много европейцев, которые едут посмотреть эти две-три страны.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А с точки зрения русского языка в Риге изменилась ситуация?
С. СОРОКИНА: Там везде русский язык звучит.
А. ЛИЕПА: Все вот эти программы, «Юрмалина», Галкин, КВН — это же все русскоязычные программы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, это телевидение.
А. ЛИЕПА: Нет, эти же программы живьем идут, телевидение показывает потом.
С. СОРОКИНА: Везде слышна русская речь, я была совсем недавно.
А. ЛИЕПА: Приходят же слушатели слушать живьем, это ж не подсадные сидят, все приходят, покупают билеты и смотрят.
В. АЛКСНИС: Свет, я бы хотел вот что сказать — эта проблема, о которой мы говорим, якобы языка, я еще про Эстонию могу сказать, почему они обижались и сейчас обижаются — вот люди приехали туда жить, кто-то после войны там оказался, кого-то, очень много, на предприятия туда направили, это же вообще политика такая была. В Узбекистан посылали из Иваново женщин, потому что там хлопок выращивают, а местным женщинам не принято работать на фабриках.