Когда Джо договорил, Люциус произнес:
– Ничего не понимаю. Неужели Тереза думает, что я каким-то образом причастен к этим покушениям на ее жизнь? А ты?
– Разумеется, нет.
– Разумеется, нет. – Люциус улыбнулся Рико. – Я заметил, что люди говорят особенно выразительно, когда пытаются что-то продать. – Он снова обернулся к Джо. – Иначе зачем бы ты рассказывал мне все это, если не веришь, что я как-то причастен к этим возмутительным случаям?
– Ты единственный человек в этих краях, способный эти случаи прекратить.
– У тебя имеются могущественные друзья. Ты и сам обладаешь властью.
– Моя власть имеет границы.
– А моя нет?
– Только не в округе Юнион.
Люциус потянулся за бокалом и жестом предложил им сделать то же самое. Он поднял бокал:
– За продолжительное сотрудничество.
Джо с Рико кивнули и тоже подняли бокалы. Андрофаги принесли еду: две жареные курицы, отварной картофель, исходящие паром початки кукурузы. Один из бойцов принялся разделывать цыплят, его длинный нож полосовал мясо, словно луч фонарика – темноту пещеры. Несколько мгновений, и на блюде в центре стола высилась гора курятины, а очищенные скелеты унесли прочь.
– Значит, вы пришли, чтобы купить защиту для Терезы Дель Фреско?
– Да.
– Зачем? – Люциус положил кусок курятины себе на тарелку. Не успел Джо ответить, как хозяин предложил: – Приступайте. Угощайтесь. Рико, бери кукурузу. Джо, картошки?
Они положили себе еды. Тем временем к ним приковыляла Видалия и сообщила Люциусу, что идет вниз спать. Она улыбнулась Джо с Рико отстраненной, лишенной очарования улыбкой и коротко помахала Люциусу. Пока она шла к трапу, Джо уже не в первый раз задавался вопросом: это мужчины их круга марают всех женщин, встреченных на своем пути, или женщины определенного сорта приходят к ним сами, потому что хотят быть замаранными? Эта отстраненная улыбка год назад не входила в ее репертуар – в те времена она смеялась открыто и безудержно. Он до конца своих дней будет помнить этот смех, но хотел бы он знать, помнит ли его она.
– Зачем я приехал? – обратился он к Люциусу. – Это ты хотел спросить?
– Зачем ты помогаешь женщине, с которой едва знаком?
– Она попросила. Мне ведь нетрудно передать просьбу партнеру по бизнесу.
Люциус несколько раз кашлянул в кулак. Кашель был сырой, сиплый, и Люциус прикрывал рот рукой, пока приступ не прошел. Он на минуту откинулся на спинку кресла, прижав руку к груди. Потом взгляд стал сосредоточенным, и он прочистил горло.
– И она предлагает мне компенсацию за эту услугу?
– Да.
– А какую компенсацию она предложила тебе?
– Говорит, у нее есть для меня важная информация.
– В смысле?
– Говорит, меня заказали.
Джо попробовал курятину.
Люциус взглянул на Рико, затем снова на Джо, опустил глаза в свою тарелку. Плавучий дом лениво плыл по течению. На берегу высились груды фосфогипсовых отходов, похожие на горы мокрой золы. За этими горами стояли мертвые деревья и кучи свернувшихся почерневших пальмовых веток. Белесое солнце снова выглянуло, сжигая все это.
Люциус сделал глоток вина и поглядел на Джо поверх бокала:
– Очень странно.
– Почему? У нас жесткий бизнес.
– Но не для золотых мальчиков вроде тебя, которые никому не угрожают. Ты ведь больше не претендуешь на власть. Ты не вспыльчивый, азартными играми не увлекаешься. Ты не спишь с чужими женами, во всяком случае с женами своих друзей. Последних врагов, которые у тебя когда-то были, ты уничтожил, так что вряд ли кому-то всерьез мешаешь. – Он отпил еще вина и склонился над столом поближе к Джо. – Как ты думаешь, ты злодей?
– Никогда об этом не задумывался.
– Ты получаешь прибыль от проституции, наркотиков, рэкета, подпольных казино…
– Почти все легально, потому что на Кубе.
– Легально, между прочим, не значит морально.
Джо кивнул:
– Но по той же логике: нелегально не значит аморально.
Люциус улыбнулся:
– Разве не ты несколько лет назад нелегально ввозил китайцев в Тампу через Гавану? Сотни, если не тысячи?
Джо кивнул.
– Мы оба ввозили, – вставил Рико. – Это наш общий грех.
Люциус не обратил на него внимания, он не сводил взгляда с Джо.
– Разве некоторые из них не умерли?
Джо несколько мгновений смотрел, как кулики бегают по влажной полоске берега вдоль реки. Потом вновь перевел взгляд на Люциуса:
– Да, было такое.
– Женщины? Дети? Годовалый младенец, если я правильно помню, спекся как окорок в грузовом контейнере.
Джо кивнул.
– Значит, к списку твоих прегрешений можно добавить контрабанду людей. Ну и конечно, ты убивал. Убил своего собственного наставника. В тот же день приказал убить его сына и несколько близких ему людей.
– Сначала они убили нескольких моих.
Тонкая улыбка. Еще один взгляд поверх бокала.
– Но ты не злодей?
– Люциус, я что-то не улавливаю, к чему ты клонишь.
Люциус перевел взгляд на воду.
– Ты думаешь, если тебе паршиво от того, что ты сделал, так ты уже будто не такой и плохой. И для кого-то подобная иллюзия может оказаться заразительной. – Он снова перевел взгляд на гостей. – И может быть, мое изначальное недоверие, что кто-то мог тебя заказать… Я уверен, что ты сам отреагировал так же, и ты, Рико, тоже?
– Совершенно верно, – сказал Рико.
– Возможно, это недоверие наивно. Ты натворил в этом мире достаточно грехов, Джозеф. Может быть, они возвращаются к тебе с приливом. Может быть, люди вроде нас, чтобы быть людьми вроде нас, раз и навсегда приносят в жертву душевное спокойствие.
– Может быть, и так, – согласился Джо, – я на досуге обдумаю эту теорию в следующем месяце, если буду еще жив.
Люциус молитвенно сложил ладони и подался вперед:
– Давай рассуждать логически. От кого ты узнал, что тебя заказали?
– От Терезы, – сказал Джо.
– Чего ради она поделилась с тобой этими сведениями? Тереза никогда в жизни не делала ничего, что не было бы выгодно Терезе.
– Чтобы я попросил тебя ее защитить.
– И ты это сделал. – (Один из его безмолвных слуг принес новую бутылку вина.) – Что предлагает мне Тереза?
– Девяносто процентов своей доли за немецкое судно, которое вы взяли у Ки-Уэста.
– Девяносто?