– Прошу прощения, – пробормотал он. – Я вовсе не хотел испугать… Знаете, нечто пытается подшутить над моей памятью.

– Паратипическое поле, – съязвила Энн, выжидающе глядя на собеседника.

– Ох! – сказал Мордион.

Девочка была права. Оба поля оказались очень сильными, а одно из них так искусно скрывало свое присутствие, что за прошедшие недели Мордион вовсе забыл о нем.

– Я позволил себе затеряться в нем, – признался он. – Что касается… что касается сказанного мною о Челе… видите ли… мне еще ни разу в жизни не приходилось о ком-то заботиться…

Мордион умолк. Теперь благодаря Энн он понимал, что память подвела его. Но вместе с тем он сознавал, что не это самое страшное. Когда-то, где-то, в каком-то другом времени и месте он уже заботился о ком-то, даже о нескольких созданиях – о детях, подобных Челу. От этого укола памяти Мордиона пронзила такая боль, что он, наверное, не смог бы заставить себя вспоминать дальше. Если бы не необходимость быть честным с Энн.

– Впрочем, это не совсем так, – выдавил он. – Кое-что о детях мне известно. И этот тип иногда может быть самым настоящим вредителем.

Как раз в этот момент Чел свалил кучу своих сокровищ к ногам Энн, требуя, чтобы она взглянула на них.

Энн засмеялась:

– Я понимаю, что вы имеете в виду!

Она присела на корточки рядом с Челом, внимательно рассмотрела деревянный меч и бревно, похожее на крокодила, – Чел уверял, что это дракон, – и потрогала камешки с дырками. Вертя в руках подобие куклы, облаченное в кусочек мантии верблюжьего цвета, девочка поняла, что уже не сердится на Мордиона. Мама очень хотела, чтобы она осталась дома и немного отдохнула, но Энн все же решила отправиться на поиски Чела и позаботиться о нем. Она была потрясена, обнаружив, что эту миссию уже взял на себя Мордион. Во всяком случае, не могла не признать девочка, он по-честному старался. В нем по-прежнему было что-то странное – и пугающее, – но это в основном касалось его внешности, а все остальное было, вероятно, результатом деятельности паратипического поля. Из-за него, из-за этого поля, многое становилось странным.

– Вот что я тебе скажу, Чел, – заявила Энн. – Давай-ка мы с тобой погуляем, а Мордиону дадим маленький выходной.

Мужчина явно воспринял это как подарок. Улыбка озарила его лицо, когда Энн встала и повела Чела прочь. Мальчик шумно заявлял, что знает лучшее место для прогулок.

– Выходной мне бы не помешал! – воскликнул Мордион, стараясь перекричать Чела.

В его голосе звучала искренняя благодарность. Незаслуженная, как казалось Энн. Тоже мне подарок, думала она, вроде бревна, похожего на крокодила.

Едва Энн и Чел исчезли из виду, Мордион – вместо того чтобы продолжать работу над укрытием – присел на гладкий коричневый камень под сосной.

Откинувшись на жесткий смолистый ствол, он вдруг почувствовал себя так, словно у него уже много лет не было выходного. Глупости! Века полусуществования в стасс-сне казались долгим ночным забытьем, но Мордион не сомневался: ему снились кошмары, чудовищные кошмары. А еще он был уверен, что всеми фибрами души жаждал свободы. Сейчас на его тело и разум навалилась невероятная усталость – конечно же, это все из-за того, что неожиданно ему пришлось сделаться нянькой.

Энн, между прочим, права. Раньше мальчик действительно был больше. Но когда? Как такое могло случиться? Мордион никак не мог нащупать истину. Более тонкое из двух паратипических полей пыталось влиять на него, из-за этого в сознании все расплывалось. Он должен был помнить… Лес на многие мили вокруг… испуганная Энн…

И тут он наконец вспомнил. Сперва была кровь, забрызгавшая мох и стекавшая у него по руке. Затем – борозда в земле, обнажившая тело цвета слоновой кости и клубок волос. Мордион погрузился в раздумья. Что он наделал? Несомненно, это штучки поля. Это оно побуждало его действовать таким образом. Но ведь именно в подобных случаях он должен сопротивляться. Вероятно, тогда он был слегка не в себе – шутка ли, столько лет пролежать в гробу и вылезти наружу в обличии скелета. Впрочем, это не оправдание. У него, конечно, был повод затаить злобу на Правителей… Но и это не оправдание. Неправильно создавать другого человека, чтобы он выполнял за тебя грязную работу. Брать на себя роль Бога – безумие.

Мордион взглянул на рану у себя на запястье и содрогнулся. Он хотел было заживить ее одной лишь нетерпеливой мыслью, но не дал себе этого сделать. Пусть лучше порез останется – должен остаться, – чтобы напоминать ему о долге перед Челом. Теперь обязанность Мордиона – вырастить мальчика нормальным человеком. Даже став взрослым, Чел никогда, никогда не должен узнать, что его создали как некую марионетку. Ему, Мордиону, придется найти способ самому разобраться с Правителями. Такой способ должен быть.

3

Энн уводила мальчика все дальше, надеясь, что эта загадочная местность поможет ему повзрослеть, пока Мордион его не видит. Это, конечно, внесет дополнительную путаницу, но девочка твердо знала: так будет лучше. Тем временем маленький Чел осыпа́л ее вопросами. Если Энн не отвечала, мальчик дергал ее за руку и выкрикивал вопрос еще раз. Энн не была уверена, надо ли отвечать на все его вопросы. К сожалению, она не слишком хорошо разбиралась в воспитании детей. Вообще-то, Энн могла бы знать и больше, ведь у нее был брат на два года младше, но она совершенно не помнила Мартина в этом возрасте. Разве Мартин так досаждал вопросами?

Они карабкались по холму, сплошь поросшему сухим папоротником и корявым колючим кустарником. Они даже не успели добраться до самого верха, когда Энн поняла, что во всех подробностях объяснила Челу, откуда берутся дети.

– И я тоже так появился, да? – спросил Чел.

Энн не сразу нашлась, что ответить. Мальчик потеребил спутницу за руку и настойчиво повторил свой вопрос.

– Нет, – наконец выдавила из себя Энн, главным образом чтобы он отвязался. – Нет, ты появился, потому что Мордион произнес заклинание, соединив мою и свою кровь.

Тогда Чел опять дернул ее за руку и снова начал кричать, пока девочка не объяснила ему в точности, как все произошло.

– И ты встал и убежал, совсем не замечая нас, – закончила Энн, и они как раз поднялись на вершину холма. К этому времени она уже смирилась с тем, что паратипическое поле оставило Чела таким, какой он есть.

Когда они снова входили в лес, Чел думал об услышанном.

– Выходит, я ненастоящий человек? – горестно спросил он.

Ну вот, теперь Энн нанесла вред детской психике! Какая досада, что поле не сделало мальчика более взрослым.

– Конечно ты настоящий! – сердечно воскликнула Энн, стараясь загладить свою вину. – Просто ты совершенно особенный, вот и все.

Но поскольку мальчик все еще пребывал в сомнениях и готов был расплакаться, Энн поспешила прибавить: