Одним словом, Эгин не знал, с чего начнет и чем окончит в деле соблазнения Зверды.
Всего три года назад он смог бы по первому требованию вышестоящего офицера выдать подробный план действий наподобие такого: 1) втереться в доверие к Зверде и барону Шоше; 2) пригласить на совместную конную прогулку; 3) сделать ценный подарок; 4) уехать в Гинсавер, чтобы набить себе цену…
И так далее и тому подобное.
Теперь его хватало лишь на то, чтобы размышлять над превратностями судьбы. Надо же такому случиться, чтобы ему выпало добиваться расположения последней любовницы гнорра Свода Равновесия, который сейчас пребывает в Белом Цветке, лежащем в его сумке?
Направляясь в Маш-Магарт, Эгин нарочно не взял с собой лотос. Чтобы тот своим видом не искушал его на разговоры с гнорром.
Эгин знал: пара циничных шуточек Лагхи – и его покинут последние остатки самоуверенности. В итоге он уедет из замка Маш-Магарт, не спев баронессе ни одного куплета песни любви.
В тумане уныния и нерешительности Эгин преодолел весь неблизкий путь до Маш-Магарта. Он был настолько пришиблен своими прозрениями, воспоминаниями и сопоставлениями, что стражники, заправлявшие подъемным мостом, приняли его за человека, слегка перебравшего гортело. С полчаса они скрипели мозгами, решая, стоит ли опустить мост.
За пьяного принял Эгина и дворецкий. С той лишь поправкой, что эта догадка расположила дворецкого к гостю – не так уж часто к хозяевам приезжали люди, чьи интересы были близки его собственным.
– Только бароны наши сейчас в отъезде.
– Да я и не к баронам вовсе. Я хотел бы просить временного приюта в замке. Всего на неделю, – заявил Эгин и, встрепенувшись, добавил:
– Уповаю на законы гостеприимства, которые, как мне известно, чтят в этих благословенных землях.
– На постой? Это милости просим. У нас в достатке помещений пустует. С тех пор, как мы поссорились с Вэль-Вирой, гости у нас редкость. И хотя сейчас перемирие…
– Я сожалею, весьма сожалею, и наслышан… Кстати, совсем недавно я имел честь гостить в замке барона Вэль-Виры.
Эгин решил, что утаивать это обстоятельство от обитателей Маш-Магарта неразумно и даже опасно. И лучшим решением будет изображать незаинтересованное лицо, которому нет дела до местных дрязг – благо, Право Народов на его стороне.
– С чем пожаловали в наши земли? – вежливо осведомился дворецкий, провожая Эгина к сравнительно новой постройке, неуклюже прилепленной к древнему замку. Такая же точно была и в замке Гинсавер. Называлась она, как и в Маш-Магарте, «гостевым домом».
– Я путешествую. Смотрю на мир. Видите ли, с тех пор как скончалась моя дорогая матушка, я не нахожу себе места в родных землях. Препоручив своего батюшку заботам сестры, я решил отправиться в дальние страны. Повидать мир, людей…
«Ага. Ждет, пока батюшка окочурится. И наследство ему отвалит. А терпеть старого маразматика уже сил нет». Лицо дворецкого приобрело сострадательное выражение. Мол, все понятно. Престарелый батюшка… Путешествие… Эгин был ему определенно симпатичен.
Эгин не возражал. В сущности, когда он потчевал дворецкого этой легендой, он рассчитывал именно на такое понимание своих слов.
Север был наводнен персонажами, подобными «Эгину окс Суру» – скитальцами с дворянскими грамотами в карманах и грезами о запаздывающем наследстве.
– Вот мы и на месте, – дворецкий распахнул перед Эгином дверь.
Обстановка была далекой от роскоши. Каменный пол с семиконечной звездой в центре. Узкое окно. Низкое, застеленное медвежьими шкурами ложе. Обереги, увитые разноцветными лентами, и инкрустированные лазуритом оленьи рога над ложем… Такие рога Эгин встречал на Фальме везде, где бы не останавливался. Но так и не удосужился узнать, зачем они.
– Это чтобы духи оленей, убитых на охоте, вас ночами не донимали, – простодушно пояснил дворецкий.
– Увольте, я отродясь не хаживал на оленя!
– Это не важно, гиазир Эгин. Ведь, может, дух оленя спутает вас с кем-нибудь другим.
3
Весь день Эгин провел, ошиваясь по величественному Маш-Магарту, камни которого производили впечатление одушевленных.
Во время этих прогулок обнаружилось, что замок еще более древний, чем Эгин мог предположить, исходя из своих представлений об истории Круга Земель.
Дата закладки северной башни, выбитая одном из нижних камней, привела Эгина в замешательство – уж не засчитались ли строители? Выходило, что во времена, когда внук Инна окс Лагина Энн Строптивый ходил на грютов, бароны беззаботно перестраивали свой Маш-Магарт. Потому что северная башня по виду была как раз самой свежей, а на более старых укреплениях никаких дат не было. Либо же самые нижние ряды кладки уже давным-давно заросли землей.
Затем, не в силах отвязаться от дворецкого, Эгин распил с ним кувшин красного вина и отобедал. Видимо, скука и уныние были написаны у Эгина на лбу. Ибо дворецкий нашел нужным заявить:
– Ну да ничего. К вечеру уже и бароны авось поспеют. В крайнем случае, к утру. Сегодня получил от баронессы весточку – «еду, мол, скоро буду». Так что вы, милостивый гиазир, очень кстати объявились. Предыдущие две недели бароны в отлучке были. А так – посмотрите на наших кормильцев-поильцев вблизи.
– А что, владения баронов столь велики, что и за две недели не объедешь? – заинтересовался Эгин.
Из рассказов Аллерта и Адагара у него сложилось впечатление, что земли Маш-Магарта приблизительно равны по величине землям Семельвенка. А земли Семельвенка за две недели можно было исколесить во всех направлениях по три раза.
– А то как же! Они к самому морю поехали, в Уяз-Намарн, в Горькие Земли. Дань собирать – там наших данников видимо-невидимо. Это самый дальний юго-запад!
Эгин, который не знал ни что такое Уяз-Намарн, ни где расположены Горькие Земли, в очередной раз пожалел о том, что не раздобыл карту полуострова. О чем он со всей непосредственностью поведал дворецкому, выразив желание купить карту за хорошую цену.
– Что вы! Что вы, милостивый гиазир! – замахал руками красноносый дворецкий. – Карт у нас не водится. Нам они ни к чему, а супостату – подспорье.
– А как насчет книг? – осведомился Эгин.
– Этого добра у нас как говна на конюшнях, – расцвел дворецкий.
Библиотека Маш-Магарта и впрямь была богатой. Эгин некстати подумал, что Сорго Вайский взвыл бы от счастья, выпади на его долю удача посидеть на этой стремянке.
Правда, с варанскими мерками подходить к рассмотрению библиотеки баронов было несподручно.
Половина фолиантов в Варане не прожила бы и дня, вместе со своим владельцем отправившись в Жерло Серебряной Чистоты. Схватив с полки несколько безобидных на вид книг, Эгин спустился с субтильной лесенки и отправился в свою комнату – первый вечер в Маш-Магарте был благополучно убит.