Ашоке пока не удавалось пройти дальше третьей дхьяны, что вызывало у него крайнюю досаду, которая, в свою очередь, опрокидывала сознание на исходные, низшие позиции. Так было и в этот раз – Ашока уже чувствовал приближение четвёртой дхьяны, но опять не достиг её. Поддавшись досаде, он в один миг потерял всё достигнутое и понял, что сегодня продолжать погружение бесполезно. С тяжёлым вздохом поднявшись с подстилки, царь кликнул слугу и велел позвать Питимбара.
Ждать пришлось долго: ночь вступила в свои права и звёзды ярко светили на небе, когда Питимбар вошёл в беседку.
– Где тебя носит, дурак? – сердито спросил Ашока и опять почувствовал, что согрешил.
– Меня никто не носит, – напротив, я крепко спал, когда твои слуги отыскали меня, – возразил Питимбар.
– Ты пьян, как обычно? – Ашока с подозрением принюхался к нему.
– С утра ни капли, – бодро ответил Питимбар. – А утром, да, было дело – выпил немного.
– Как ты можешь столько пить, – проворчал Ашока.
– В твоих словах я слышу зависть, – расхохотался Питимбар. – Но что поделать, таким меня создала природа: есть люди, для которых вино губительно, есть и такие, у кого оно отнимает разум и силы, для меня же оно – лекарство для тела и души. А если бы ты знал, какие сны я вижу после него! Вот и сегодня мне приснился дивный сон – будто плыву я по большой реке, а вода в ней так легка и чиста, что небо, отражённое в её потоках, не менее прозрачно, чем в воздушных высях. По берегам растут пышные зеленые деревья и яркие цветы, – лучшие, чем в твоём саду, – а среди них стоят люди в белых одеждах и машут мне пальмовыми ветвями. Лица людей светлы и радостны, на них нет и тени печали; эти люди говорят мне добрые, ласковые слова, которые греют мою душу.
Медленно, медленно плыву я, и всё больше душа наполняется божественным светом; озарённый им, я выхожу на берег у истоков реки, – здесь стоит великолепный город с большими домами и широкими улицами. В нём нет крепостных стен, нет стражников и воинов; его жители заняты своими делами, которые выполняют с охотою и удовольствием.
Со всех сторон я слышу приветствия и отвечаю на них; между тем, подхожу к дворцу царя. Меня встречает высокий человек в простом холщовом одеянии, – он и есть царь, и ему не нужны роскошные накидки и золотой венец, потому что его царственность духовна, а не телесна, она величественнее и красивее всей роскоши мира.
Мы беседуем с ним о чём-то, я задаю ему какие-то вопросы, мучающие меня; его ответы ясны и понятны, и я удивляюсь, что сам не мог найти их…
Увы, твои слуги прервали мой сон! Но я не сразу пришёл сюда: вначале мне было так горько вернуться к нашей жизни, что у меня сдавило грудь и мне стало тяжело дышать, – но после я понял, что все наши горести преходящи. Настанет время, и они уйдут без следа, рассеются, как призрачные видения, потому что их нет вовсе. Мир – это наше представление; сейчас оно грубо и безобразно, но когда-нибудь, мы прозреем и увидим, как он прекрасен. И тогда мы будем жить в согласии с ним, – мы будем счастливы и спокойны. А пока… Пока этого нет. Как сказал поэт:
О, где же вы, святые острова,
Где не едят надломленного хлеба,
Где только мёд, вино и молоко,
Скрипучий труд не омрачает неба
И колесо вращается легко?
– Почему ты, пьяница и шут, видишь такие сны, а я не могу видеть их? – с обидой спросил Ашока. – Разве я не следую теперь благородным правилам Будды, разве не стараюсь насадить их в моей стране?
– Всё приходит к тому, кто умеет ждать, – ответил Питимбар. – Всему своё время и своё место, а роптать на природу и высший разум – пустое дело. Послушай-ка притчу о маленьком плоде манго.
– О, великий Будда, опять притча! – вздохнул Ашока. – Как у нас их любят рассказывать!
– Так что же ты вздыхаешь? Прими это как данность, – сказал Питимбар. – Слушай же мою притчу… «Однажды путник шёл из одной деревни в другую. Пройдя полпути, он увидел красивую рощицу. Посреди рощицы росло дерево манго, ветки и листья его так густо переплелись, что ни один луч палящего солнца не проникал сквозь эту живую завесу. Путник не смог удержаться, чтобы не передохнуть немного под зеленым покровом. Оказавшись под кроной великана-манго, он присел у его ствола.
Как хорошо было здесь! Слышались нежные трели птичек, спрятавшихся в листве от полуденного зноя; время от времени набегал прохладный ветерок, лаская и освежая тело.
Путнику захотелось немного полежать на спине. Он лег на травяной ковёр, закинул руки за голову и стал рассматривать шатёр манго. Сначала взгляд его коснулся ветвей.
«Да, – подумал он, – как они чудесны! Как приятно смотреть на них! А эти крошечные плоды! Они тоже прекрасны! Наверное, тот, кто создавал это дерево, предназначал их нарочно для пташек, которых здесь такое множество. Да, творец, видно, был неглуп».
Путник вытянул ноги, потянулся всем телом и опять задумался. «Но вот если бы мне, например, поручили это дело, я бы сделал не так, – продолжал он рассуждать. – Такое огромное дерево и такие малюсенькие плоды! Ведь они по величине почти такие же, как яблоки. Чувствуется, что творец здесь что-то не доделал. Вот, например, кокосовая пальма. Она хоть и высокая, но по сравнению с этим гигантом кажется маленькой. А тень у нее такая крошечная, что в ней нельзя укрыться. И в то же время орехи у пальмы огромные, чуть не с голову человека. Или тыква: стебелёк у нее совсем тоненький, слабенький, а плод – чуть не с дом. Да, творец, видно, все же неважно соображает!». Вот к какому выводу пришёл путник. Довольный своим умом и тем, что нашел нелепость в самой природе, он ухмыльнулся и сладко заснул.
Вдруг что-то больно ударило его по лбу. Он вздрогнул, открыл глаза и вскочил. Возле него лежал плод манго. Ничего особенного не случилось: просто этот плод сорвался с ветки и свалился ему на голову.
Путник почесал ушибленное место, положил плод на ладонь и благодарно воззрился на него. «Как хорошо, что он такой маленький! А что было бы, если бы он оказался величиной с кокосовый орех?! Не сидеть бы мне больше здесь, не любоваться красотами природы. Нет, видно, природа все-таки знает, что делает!» – подумал он.
Он встал, отряхнулся, ещё раз взглянул на маленький плод манго и зашагал своей дорогой».
– Так я должен возблагодарить природу и творца за то, что мне на голову не упал кокос? – сказал Ашока.
– Понимай, как хочешь. Притча заставляет задуматься, а выводы ты делаешь сам, – отвечал Питимбар.
– Я хотел найти у тебя поддержку, а ты только расстроил меня, – с укором проговорил Ашока.
– Сейчас ты расстроишься ещё больше, – гляди, сюда идёт великий визирь, – сказал Питимбар. – Он уже поднимается по лестнице.
– Кто его пустил?! – возмутился Ашока. – Здесь единственное место во дворце, где я могу выбирать, кого мне видеть… Спрячься куда-нибудь, – он тебя на дух не переносит, а разговор с ним и без того будет трудным.