– А себя ты, конечно, считаешь опытным бойцовым петухом! – расхохотался князь.
– Но, мой повелитель… – смущенно пробормотал Такэно.
– Ладно, не тушуйся. Ты, конечно, уже не цыпленок. Ты – молодой орел, и это не пустые слова. Я доверяю тебе важный участок нашей обороны: ты будешь сражаться на перешейке перед замком. Я дам тебе усиленный отряд солдат.
– О, повелитель! У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность! – Такэно упал перед князем на колени.
– Это опасное, но достойное место битвы. Безусловно, я должен был поставить туда знатного самурая, но умение и храбрость сейчас важнее знатности. Ты понимаешь меня, Такэно?
– Да, мой господин.
– Поднимись же и слушай со вниманием. Ты должен знать, как будет проходить сражение, что я задумал. Я открою тебе важную тайну. Только несколько человек знают то, о чем ты сейчас услышишь, – князь понизил голос, хотя в малом зале, где повелитель говорил с Такэно, больше никого не было. – Ты, наверно, удивляешься, почему я не вышел со всей своей армией навстречу войскам Мицуно? И ты, наверно, считаешь, что князь Мицуно уже почти победил нас, заперев войско господина Корэмасы и оттеснив конницу господина Митимасы вглубь страны? Нет, Такэно, ты просто ничего не понял, – а между тем, весь наш план основывается на простейших вещах, которым учат в военной школе. Помнишь ли, твой наставник говорил тебе: не останавливаться на одном предмете, смотреть шире; позволить противнику сделать выпад, который ослабит его; сохранить свою душевную и физическую силу, – и затем победить.
– Но это говорили вы, мой господин, исходя из слов моего наставника, – возразил Такэно.
– Не важно, кто это сказал, – князь повел головой, – важна суть. Мы именно так и сделали. Я не вывел свою армию против армии Мицуно, я двинул против него только часть пехоты и конницу. Как я и рассчитывал, он не стал тратить время на то чтобы полностью разгромить их: Мицуно запер Корэмасу в крепости, оттеснил Митимасу, – и поспешил сюда. Иначе он не мог поступить, ведь его торопят мелкие князья, его союзники, а этим псам не терпится дорваться до богатств нашей столицы. Но оставив у себя в тылу пехоту Корэмасы и конницу Митимасы, пусть и потрепанные, понесшие потери, князь Мицуно попал в опасное положение. Мало того что он должен держать против Корэмасы и Митимасы войска, отрывая их от своей основной армии, он еще рискует получить удар в спину, – и он получит его, будь уверен!.. Ясно, что Мицуно понимает, в какую ловушку попал, он же опытный полководец, но вся его ставка на взятие нашей столицы. Захватить столицу, а уж после этого разделаться с Корэмасой и Митимасой, – вот на чем строится его расчет. Но мы надеемся на другое: мы хотим сокрушить его армию здесь, обратить ее в бегство, а затем добить с помощью войск Корэмасы и Митимасы! Однако для этого нам не хватает самой малости – перевеса в силах, и тут-то и заключается тайна, которую я тебе хочу поведать.
Князь сделал знак Такэно, чтобы тот приблизился и зашептал:
– Знай же, что наша отборная пехота во главе с господином Канэмасой ночью, тайно, ушла из замка.
Такэно изумленно посмотрел на своего повелителя.
Князь усмехнулся:
– Да, да, Такэно. Ты не ожидал услышать такое, и это хорошо, что не ожидал. Я очень, очень надеюсь, что Мицуно также не придет в голову подобное предположение. Защищать город всего лишь с несколькими отрядами солдат, с моей личной гвардией, да с народным ополчением – ведь это безумие, правда? Но только это безумие и способно принести нам победу. Если мы будем стойко сражаться, армия Мицуно завязнет в городе, ее порядки смешаются, а боевой пыл угаснет, – и вот тогда в дело вступит пехота господина Канэмасы! Союзники Мицуно, мелкие князьки, не выдержат ее натиска и побегут, как побитые собаки, – тогда и сам Мицуно вынужден будет отступить. Но мы не дадим ему спокойно уйти, мы станем преследовать и бить его, а господа Корэмаса и Митимаса помогут нам… Как тебе наш план, Такэно?
– Он превосходен, мой повелитель! – с восторгом вскричал Такэно.
– Тише, тише! Никто не должен знать, что наших главных сил нет в городе. Ты, Такэно, теперь не покинешь стен замка до самого начала битвы, как и все те немногие, кто посвящен в тайну. Это не от недоверия к тебе, это необходимая предосторожность… Кстати, что с твоей семьей, всё в порядке?
Такэно вздрогнул, но сумел скрыть свое замешательство.
– Всё в порядке, мой повелитель, – твердо сказал он.
Столица Радужной долины горела: улицы были похожи на огненные реки, языки пламени с ревом рвались в небо. От невыносимого жара трескались камни и кипела вода в колодцах; со страшным грохотом обрушивались колокола в храмах; на бронзовых идолах пузырился металл. Ветер врывался в это огромное адское горнило и еще больше раздувал пламя; было ясно, что скоро ничего не останется здесь, – и, тем не менее, люди отчаянно сражались за это пожарище.
Основная часть армии князя Мицуно рвалась к замку, штурмуя его с трех сторон – со стороны города и вброд через обмелевшие реки. Трупы убитых преграждали течение воды, и атакующие лезли по этим ужасным плотинам, с каждым новым штурмом устилая их новыми мертвыми телами. Упорство защитников замка поражало врагов, но оно же и озлобляло их: пленных не брали в этом сражении.
К исходу четвертого дня битвы стало понятно, что близится ее последний час. Наступательный порыв армии князя Мицуно явно ослабел; еще один-два штурма, и сражение неминуемо должно было остановиться. Господин Канэмаса, в дыму пожара незаметно подошедший со своей пехотой к столице, ждал условленного сигнала – в замке должны были трижды ударить в большой гонг. Но прежде чем подать этот сигнал, защитникам замка предстояло выдержать последние ожесточенные атаки Мицуно…
Такэно со своим отрядом оборонял заставу на перешейке перед княжеским замком; первые две были уже захвачены противником. Из замка на эту заставу прибыл небольшой обоз с припасами. Сопровождавший его солдат, коротко переговорив о чем-то с Такэно, тут же вернулся в крепость.
Такэно велел своим солдатам построиться.
– Вы отлично дрались сегодня, – сказал он им, – а завтра у нас будет решающий бой: враг выдыхается, его силы тают. Мицуно не сумел занять замок и не займет его, я уверен. Наш повелитель благодарит нас.
Солдаты радостно закричали:
– Он велик и славен!
– Повелитель помнит о нас: он передал мне, что если нам будет очень трудно, из замка подойдет подкрепление. В самом крайнем случае нам разрешено отступить и укрыться в цитадели, но я сказал, что этого не будет. Мы отобьем атаку врага или умрем здесь, на этом рубеже! Я не могу сказать вам всего, но знайте, что если завтра мы выстоим, то Мицуно будет разбит, – будет разбит наголову!.. Итак, завтра – решающий бой! А сейчас отдыхать: после ужина всем спать, кроме дозорных. Ночью я сам разбужу тех, кто их сменит.
…Проверив караулы, Такэно глядел на зарево бушующего в городе пожара. Сердце Такэно сжимала тоска: он думал о Йоке и сыне. Что с ними, успели они спрятаться в погребе? А если успели, то выдержат ли сидение в нем, когда наверху свирепствует огонь, и дым проникает повсюду?