– Покажите, где? В этой комнате? Или в другой – там есть еще одна, я туда не заходил. Здесь сколько комнат?
– Три… Но он собирался сдавать две. В третьей владелец квартиры хранит свои вещи, и она заперта…
Реми подергал ручку третьей, запертой двери и вернулся к Ксюше, покачивая головой:
– Так где же оставалось тело?
Ксюша поводила глазами по комнате, словно пыталась вспомнить. Реми терпеливо ждал.
– Там. – Ксюша указала на свободный угол ковра.
Реми ступил на указанное место и пригнулся. Светил фонариком, всматривался в пестрый узор.
– Крови было много?
Ксюша бессильно опустилась на какой-то стул. Реми отправился на кухню, нашел чашку, принес ей воды:
– Пейте.
Подождал, пока выпьет, и переспросил:
– Много было крови?
– Н-нет. Совсем чуть-чуть…
– Вам повезло, ковер темный, красно-коричневый, ничего не видно. Но лучше было бы его сдать в химчистку… Если его выбросить совсем, это будет подозрительно. Ох, этот ковер очень осложняет нашу задачу!
– На ковре не должно быть следов крови… Он упал головой туда. – Ксюша ткнула пальцем в направлении окна.
– Покажите, как лежало тело!
– Я не запомнила точно, я так испугалась!.. Примерно вот так…
Выходило, что голова действительно пришлась на половицы паркета. Но и там не было следов крови. Ни трупа, ни следов.
– На вашей одежде не могли остаться следы крови? Вы вчера были одеты так же?
– Нет, на мне была куртка.
– Проверьте ее, а лучше сразу постирайте. Как вышло, что вам удалось его ударить по голове? Он пригнулся?
– Да…
– Покажите как.
Ксюша медлила. Реми подождал и, видя ее растерянность, сменил тему: попросил описать мужчину.
– Среднего роста… Лет пятидесяти… Лысоватый… – с трудом говорила она, вспоминая.
– Какого телосложения? Худой, толстый?
Ксюша поняла: Реми пытается представить, могла ли она, довольно хрупкая девица, убить одним ударом мужчину. Значит, он ей не доверяет до конца… Она придала голосу вескость:
– Худощавый. Но с небольшим животиком. Дрябловатый такой, спортом явно не занимается.
– А лицо можете описать? Глаза запомнили, цвет волос?
– Это имеет значение? – в голосе Ксюши прозвучал вызов.
Реми эта информация была не нужна – он же не собирался разыскивать сбежавший труп, – но что-то в истории этой милой девушки с наивными глазами не сходилось…
– Не прямое, – ответил он. – Просто я хочу проверить, как хорошо вы запомнили происшедшие события и можно ли доверять вашей памяти, – выкрутился он и подумал, что это не так уж далеко от истины. – Так сможете описать лицо?
– Оно такое невыразительное, рядовое… Даже не знаю, какими словами его описывать.
– Нет никаких примет? Рост средний, телосложение среднее, возраст средний, лицо среднее? Ничего, что бросилось в глаза?
– Ничего.
– Совсем ничего?
– Право, он такой невзрачный… Ничего примечательного… Кроме…
Ксюша запнулась.
– Кроме? – поторопил ее Реми.
– …Кроме перстня на пальце.
– Вот как? – заинтересовался Реми. – А перстень описать можете?
– Золотой… С большим синим камнем.
Реми посмотрел на Ксюшу внимательно:
– Сапфир?
– Я в камнях не разбираюсь. Синий.
– Ну и как же вышло, что вам удалось его ударить по голове? Вы ударили сзади? Спереди? Он наклонился?
– Наклонился, – угрюмо ответила Ксюша. – Хотел с меня трусики сорвать.
Реми немного смутился. Он бестактен, непростительно бестактен. Решил помогать девочке, а ведет себя, как ее враг, как полицейский, подозревает. Зачем ей врать? Она же пришла к нему за помощью! Какой ей смысл скрывать что-либо? Тут уж как у гинеколога: показывай все. Или не ходи.
Молчание затянулось. Он оглядывал комнату, пытаясь представить развитие сцены.
– А почему тела нет? – вдруг проговорила Ксюша.
– Либо его кто-то унес, либо оно ушло само.
– Мертвые сами не уходят!
– Возможно, он все-таки остался жив.
– А… А что же мне теперь делать? Если он жив, он найдет меня! И засадит в тюрьму!
– Послушайте, Ксения, – Реми осторожно взял ее за плечи, – вы должны радоваться, что не убили человека. Ничего он вам не сделает. Если он жив, то вся ваша вина лишь в том, что вы его стукнули по черепу. За это никто вас под суд не отдаст! Хуже, если тело кто-то унес. Тогда ситуация выходит из-под нашего контроля… Однако все, что мы можем сделать, – это уничтожить здесь следы вашего пребывания. Чем мы и займемся. Где ваша ваза?
В нише стенки стояли две большие китайские эмалевые вазы: желтая и голубая. Ксюша указала на левую, желтую.
– Это вы ее поставили на место?
– Не помню…
Реми заметил, что в тонком слое пыли, покрывавшем мебель, кружок от вазы был не смазан, аккуратен. Тот, кто поставил эту вазу на место, постарался попасть точно в этот кружок – значит, ставили не машинально, а прицельно. И если Ксюша об этом не помнит, то ее поставил кто-то другой.
Реми ничего не сказал Ксюше, только повертел вазу в перчатках, посветил, пожал плечами:
– На ней нет видимых следов… вмятин.
Вытащил из своего чемоданчика тряпочку, накапал на нее из флакона и протер.
– Вы уверены, что желтой вазой? – поинтересовался Реми, рассматривая вторую, голубую. Пыль вокруг второй вазы тоже не была смазана.
– Кажется…
– Вам удалось не оставить следов… Впрочем, вазы крепкие, металлокерамика. Вспоминайте, Ксюша, к чему прикасались, – говорил Реми, лихо проходя, как заправская домохозяйка, по всем ручкам и поверхностям. – Во второй комнате были?
– Только на пороге. Когда хозяин мне ее показывал.
– А где вы пили кофе?
– Кофе?.. Мы пили кофе… на кухне.
– Но там нет никакой посуды! Ни на столике, ни в мойке. Пойдите взгляните.
Ксюша с трудом поднялась и направилась на кухню. Она открыла дверцу какого-то шкафчика и увидела ряд кофейных чашек, а за ними, поглубже, набор маленьких рюмок из позолоченного серебра.
– Мы пили кофе из таких! – крикнула она Реми. – И вот из этих рюмок – ликер!
Реми возник на пороге. Сунул нос в шкафчик, оглядел все чашки и рюмки, прошелся по ним своей тряпочкой.