Деррик застонал. Он плюхнулся на кровать и запихнул коробку для школьных завтраков подальше к стене. Кортни Бейкер так его задурила, что он в состоянии думать только о жарком давлении, нарастающем у него между ногами.
Он отрывисто хохотнул. Хорошо хоть, что Кортни удается отвлечь его от мыслей о Бекке Кинг. Тут ей надо отдать должное. Она чертовски хорошо заставляет его забыть обо всем.
Он перекатился на бок и взял мобильник. «Голая», – написал он ей.
Она ответила: «!!!»
Его следующим посланием было: «???»
В следующий раз он получил от нее не слова, а снимок. Голый сосок. Она сбрендила! Он потянул вниз молнию, стянул с себя джинсы и плавки, сделал снимок… но отправлять его не стал. Вместо этого он написал: «От тебя без ума, но мне пора». А потом он стер сделанный снимок и несколько минут пялился на тот, который прислала ему она.
Похоже было, что она бывает двумя совершенно разными людьми. Она была той Кортни, которую все видели в школе: Кортни, читающей Библию, посещающей молитвенный кружок, дружелюбной, веселой Кортни с постоянной улыбкой на лице и радостным приветствием для всех знакомых. Но при этом она была и той Кортни, которая знала про заросшую грунтовку на Серфейс-роуд, которая вела через лес к заброшенному домику: эта Кортни припарковала там свою машину, повернулась к нему и сказала: «Ты – самый клевый парень во всей школе», а когда он ее поцеловал – она ему ответила. А когда он ее трогал, она тоже его трогала. Она просунула ладошку ему под рубашку и гладила живот над поясом его джинсов.
Первым делом она спросила его – пока они еще ничего не делали:
– У тебя с Беккой Кинг все? Я спрашиваю потому, что не собираюсь забираться на чужую территорию. Но если у вас все, то я хочу получить шанс.
Он глуповато спросил:
– Шанс на что?
Она улыбнулась и ответила:
– Шанс быть с тобой.
Он открыл было рот, но не смог ничего сказать. Кортни Бейкер? Шанс? С ним? С трудом он выдавил из себя:
– Почему?
– Потому что ты необыкновенный – и даже об этом не подозреваешь. Я бы с тобой поцеловалась, хорошо?
Было ли это хорошо? Он не помнил. Она была совершенно ни на кого не похожа.
«Парень, так почему бы не сегодня? – спросил он себя. – Почитай часок Ветхий Завет или еще что, а потом… потом…» Чего он, черт подери, боится? Когда он успел стать таким рохлей?
«Хороший вопрос», – кисло подумал он. У него появилось ощущение, что ответом была эта невыносимая всезнайка по имени Бекка Кинг.
Бекка быстро поняла, что передача писем Деррику была огромной глупостью. Если она рассчитывала напомнить ему о его угандийских корнях – о том, кто он на самом деле такой, – то она призналась себе, что ошиблась. Однако некоего результата она добилась. Если прежде он был с нею прохладно-вежлив, то теперь она вообще перестала для него существовать.
То, что над важной работой для занятий по цивилизации Запада она была обречена работать с Шуманом Лишние Трусы, только ухудшало дело. Если бы не это, она хотя бы могла рассчитывать получить отличную оценку. Но когда Лишние Трусы повис у нее на шее, словно дохлая немецкая овчарка, рассчитывать на что-то выше «удовлетворительно» не приходилось. И то, если ей очень повезет. И то, если ей удастся уговорить его перестать быть клиническим идиотом.
Когда он показал ей свою часть их общего доклада, ей стало нехорошо. Она вытащила наушник «глушилки» в надежде, что его шепотки помогут ей понять, почему он такой кретин. «Надо бы, чтобы она… больше никто… единственный способ ее уговорить… потому что…» Из этого было понятно только одно: он рассчитывал, что она примет ту чушь, которую он слепил. Ей сразу стало понятно, что все надергано из Википедии и «Аскми. ком»: бестолковая куча сведений о каком-то племени на Амазонке, коренном населении Канады и маори из Новой Зеландии. Он прилепил все это к их заданию кое-как. Когда она все это прочла, ей захотелось пробить ему башку.
Она сказала:
– Тод, нам было сказано создать нашу собственную примитивную культуру. Наверное, можно было бы начать с этого и обсудить варианты, но…
Тод схватил свои бумаги:
– Эй, я и так чуть не надорвался над этим. Не пытайся меня заставить… Иначе очень пожалеешь, жабья задница!
«А как же», – подумала она, но вслух сказала только:
– Это выглядит, как копипейст из Интернета. Ты даже все своими словами не пересказал.
– Ну и что?
– А то, что мистер Кит сказал…
– Кит пусть подотрется.
«Надо поскорее узнать»…
– …что проверит насчет Интернета. Так что если мы это возьмем… Послушай, все не так сложно. Если хочешь, можем работать вместе, а не делить задание. Я могу помочь тебе с примитивной культурой, а ты мне – с европейской.
– Ты и так взяла самую легкую часть, – возмутился он. – Если бы я знал, что ты так сделаешь, поклал бы я на тебя.
«Поклал», – подумала она. Он даже грамотно говорить не может.
Она предложила:
– Тогда давай меняться.
– Нет уж! Я уже это сделал. – «Другая часть… нечестно… только так… дура… остальные уже…» Он схватил свои листки. – Ладно, я эту дурь исправлю, – прошипел он. – Черт! Знал же, что надо выбрать кого-то еще!
– Культура должна быть особенная, – напомнила она ему.
– Заткни свою жирную пасть! – ответил он.
Так что дело обстояло плохо. А когда она в следующий раз получила его текст, лучше не стало. Выглядел он иначе, но достаточно было полтора часа просидеть в Интернете в «Саут-Уидби Коммонз», чтобы убедиться: он просто перепечатал исходный текст, чуть его перетасовав и щедро добавив прилагательные и наречия.
Она вздохнула, сдаваясь, и прогуглила Джеффа Корри. Оказалось, он взял адвоката. Пустую квартиру Коннора наконец обыскали, проверили на отпечатки пальцев и признаки насильственных действий – полный следственный набор. То же проделали с домом Джеффа. И с его машиной. В полиции решили, что Джефф что-то знает – но Джефф говорить отказался. А еще ему теперь нельзя было уехать из Сан-Диего. Так что она по-прежнему оставалась в безопасности.
В этих обстоятельствах ей следовало бы почувствовать себя чуть лучше, однако с нависшей над ней обидой Деррика и полной безнадежностью Шумана Лишние Трусы ей как-то не стало легче от того, что отчим за ней не охотится. По крайней мере, пока.
Выйдя из «Саут-Уидби Коммонз», она поплелась к автобусной остановке. Ей еще оставалось идти довольно далеко, когда у тротуара остановился пикап. Стекло опустилось – и из окна высунулась Диана Кинсейл. Она одарила Бекку долгим понимающим взглядом, а потом пригласила ее в машину – и говорила так сочувствующе, что Бекка молча послушалась.