Как только звездолёт вернулся в базовую реальность, Герда услышала сигнал бедствия. В её ушах звучал тревожный аккорд, в такт которому перед внутренним взором вспыхивала и гасла красная полоса.
– Внимание в зоне станции гравитационная мина! – диспетчер говорил монотонно, особых эмоций в его голосе не было. – Повторяю: в зоне станции гравитационная мина! Всем покинуть зону! Детонация возможна в любой момент!
Это, что новое испытание, что ли? – ошалело, подумала Герда. – Что-то уж больно круто. Диспетчер передал координаты космического гостинца относительно станции и девочка, наведя туда оптический усилитель, увидела вытянутое тело тёмного цвета заострённое на обоих концах. Радар показывал, что оно ненамного больше выловленного ею контейнера.
Эмоции в голосе монотонно бубнившего диспетчера на мгновение всё же прорезались, но так, что Герда тут же отбросила всякую мысль об учебном задании. Она постаралась вспомнить, все, что знала о подобном оружии. Виды космических вооружений подробно изучались в гильдейской школе.
Космическая мина была трудно обнаружима локаторами и при прохождении возле массивных объектов взрывалась, генерируя мощную ударную волну гравитации с резкими перепадами, словно возле чёрной дыры. Вызывая в объекте могучие приливные силы, она попросту разрывала его на части. На станцию подобного подарочка вполне хватит, – с ужасом поняла Герда. Ну, дела!
Пока она думала, из сплетения уже вышел борт номер восемь, но, получив сообщение, новый корабль тут же вновь погрузился в планковскую реальность. Вблизи станции мина действительно могла сдетонировать в любой момент. Странно, что она ещё этого не сделала.
– Эй, седьмая, а вам что особое приглашение, – прозвучала вдруг гневная реплика, – а ну прочь отсюда!
В первое мгновение девочка даже не поняла, что на этот раз диспетчер обратился непосредственно к ней. Видимо она пребывала в нерешительности слишком долго. Последние задержавшиеся корабли, уходили прочь, разбегаясь в разные стороны и один за другим ныряя в сплетение.
Как тогда, на Горгоне, – подумалось Герде. Подобное сравнение вдруг привело её в бешенство.
– Опять, ты, – пробормотала она, сама плохо представляя к кому обращается. – По новой! Ну, уж нет.
Внезапно ей овладела холодная ярость. Позднее она сама не смогла понять, как приняла такое решение. Слишком уж безумным оно выглядело с точки зрения обычной, нормальной логики, слишком самоубийственным. Она б и сама отказалась бы от него, если б позволила себе хотя бы секунду анализа. Но этого времени у неё тогда не было. Конечно, сыграло роль и отсутствие долгого опыта. Включив двигатель, Герда направила корабль прямо на мину.
– Стой! Ты куда?! – изумлённо крикнул диспетчер.
Герда не обратила на крики внимания. Все ресурсы психо-машинной системы были задействованы для решения сложнейшей задачи. Гравитационные лучи сорвались с излучателей. Невидимые прутья пронзили пространство, отгородив мину, возник пузырь пространственной деформации.
– Борт номер семь, прекратите! – отчаянно надрывался диспетчер.
Но было уже слишком поздно. Между миной и станцией возникла бешено вращающаяся воронка. А в следующий миг, и мина, и «Ласточка» просто провались в сплетение.
Системы звездолёта работали в безумном, невозможном режиме. Планковские коридоры скручивались, постоянно меняя конфигурацию. Любой опытный космогатор, будь он здесь, сказал бы, что седьмой борт должно было попросту разорвать. Но звездолёт держался, двигаясь на волне невозможных, немыслимых искажений, которые увлекали и корабль, и мину.
Герда почти не пользовалась приборами. Они были не в состоянии ей помочь. Не отдавая себе отчёта, она просто чувствовала пространство, теперь уже не в виде сжатых пружин. Сейчас оно представлялось ей сборищем немыслимо изогнутых взаимно пересекающихся поверхностей, которые постоянно меняли положения, легко проходя сквозь друг друга, словно танцуя какой-то безумный танец. Некоторые вращались вокруг оси.
Конфигурация поверхностей то же не была неизменной. Они медленно, но постоянно изменялись, порой в местах их взаимного пересечения вспыхивали зелёные искры. Герда интуитивно чувствовала, что от этих искр следует держаться подальше.
Но и без искр проблем хватало. Звездолёт следовало держать точно на изломе поверхности, о том, что случится, если корабль соскользнёт в сторону, Герда не знала, и выяснять на собственном опыте не имела ни малейшего желания.
Но самое главное – оставалась мина. Её соприкосновение со стеной коридора означала мгновенную детонацию. Что бы избежать этого Герде неоднократно приходилось задействовать пространственный деформатор, что считалось невозможным в сплетении. Приливные силы, возникающие при этом в планковском псевдо континууме, должны были настолько деформировать коридоры, что они попросту бы разрушили «ласточку». Но по какой-то причине этого не происходило. Гравитационные лучи деформатора лишь слегка искривляли пространство, заставляя держаться мину на оси полёта.
Безумный танец плоскостей ускорялся, сплетение увлекало Герду на глубинные уровни. Не отдавая себе отчёта, она уже полностью перестала пользоваться поступавшими в мозг показаньями датчиков. Девочка всецело перешла на свой, невозможный, внутренний канал данных.
Поверхности колебались всё сильней и сильней, норовя сбросить с себя хрупкий кораблик. Герда ещё держалась, но уже приближался предел. Ещё немного и она не сможет удерживать мину от взрыва. Выйти же в базовую реальность не удавалось. Для этого просто не было подходящей возможности. Не получалось и выбросить из сплетения мину. Нарастала сложность пути.
С огромным трудом Герде удалось заставить «Ласточку» перескочить с одной раскачивающейся плоскости на другую». Новая плоскость имела ложбинку, в которой было легче удерживать звездолёт, но самое главное: она вела к внешним структурам сплетения.
В самой глубине разума Герда прекрасно понимала, что нет никаких плоскостей и поверхностей: таким странным, причудливым образом её мозг воспринимал квантовые каналы и планковские потенциалы. Но сейчас это не имело значения. Главным было одно – выжить.
Внезапно поверхность впереди оборвалась. Герда видела, что до соседней было чересчур далеко: «Ласточка» просто не в состоянии была «перепрыгнуть» подобную пропасть. Это был конец. Герда пассивно смотрела, как приближается к ней обрыв.
– Не может быть, что б всё так глупо закончилось, – пробормотала она.
Потом на мгновении впервые задумалась: а чему собственно соответствуют все эти вспышки и плоскости в реальном сплетении. Однако вместо того, что бы переключиться своим сознанием на внешние сенсоры вдруг «потянулась» им прямо вперёд к уже близкому теперь обрыву и через него к соседней поверхности, в каком-то безумном, отчаянном желании подтянуть её к себе. Танец плоскостей изменился: к нему прибавился теперь новый ритм.
В этот самый миг, сущность, именуемая Ксеронг, почувствовала какое-то изменение в структуре вакуума. Но оно было столь мимолётно, что сила не успела отследить его источник. Некоторое время Ксеронг «вслушивался» в глубинные структуры «раскинув» все свои чувства, но больше ничего не случилось. Структура космического океана оставалась девственно безмятежной.