А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну Алексей был здесь, правда.
В. ГЕРАЩЕНКО: Но все равно. Я считаю, они выступают недостаточно. Как и министр финансов, который выступает — иногда удачно, иногда не очень удачно, — когда рисует нашу страну как остров спокойствия в бушующем океане…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А должен ли человек, занимающий такой пост, как вы или как министр финансов, говорить правду в условиях возможного кризиса? Говорить о рисках? Вот очень многие упрекали Алексея Кудрина, когда он два дня тому назад в Государственной Думе сказал, что будет, может быть, еще хуже, мы еще не достигли дна, и все сказали: а, он запугал всех! лучше промолчать!
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, что правда всегда должна быть дозирована, чтобы она не убивала слушателей.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Наших слушателей не убьешь.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я понимаю, что у нас человек тренированный. Но в данном случае, я считаю, нужно твердо говорить о том, что простой вкладчик в банках ничего не потеряет. Есть система, которой долго сопротивлялись, но она в 2004 году была создана, по страхованию. Она покрывает большинство вкладчиков. И здесь люди просто иногда дергаются, на мой взгляд, оттого, что нет достаточной каждодневной работы со стороны агентства по страхованию, со стороны ЦБ, а есть то, что скажут наши, как раньше говорили, вожди. Народ может по-разному относиться. Что они просто чисто по политическим причинам успокаивают, а на самом деле, как говорится, не все так хорошо. Но любой человек, который возглавляет экономическое ведомство, должен отвечать за свои слова, если так можно сказать, головой. Потому что если он врет или вводит в заблуждение, а потом оказывается, что все плохо, что ж ты говорил? Он теряет свою работу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Все-таки, Виктор Владимирович, кроме того, что недостаточно выступают представители ЦБ и экономических ведомств, если по сути, по работе, что бы вы еще сделали? Не будем критиковать то, что сделали. Неудобно. Что бы вы еще сделали?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, сейчас есть разного рода такие мелкие вещи, которые тоже немножко беспокоят населения, когда, например, народ начинает часто снимать деньги в субботу-воскресенье, потому что по будним дням времени нет, и иногда в автоматах не хватает денег. И некоторые банки беспокоятся и имеют определенные смены, которые их пополняют. А в некоторых кассах просто кончаются деньги, и народ начинает нервничать, хотя он просто получает зарплату, а не снимает какие-то громадные средства со своих депозитных счетов. Ну, у нас, я считаю, не совсем правильно эта система уже давно существует, и все попытки ее не позволили изменить. У нас есть право у каждого гражданина по Гражданскому кодексу всегда отозвать свой депозит из банка, даже если вы его положили на два года. А по идее во всех странах я могу отдать вам этот депозит преждевременно, если мне позволяет моя ликвидность и, конечно, с определенным минусом процента. А у нас он просто приходит, и вы должны платить.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но это должно быть записано где-то.
В. ГЕРАЩЕНКО: Это в Гражданском кодексе записано. А попытки внести изменения в Закон о банках пока ничего не дали. Так же, как Дума приняла законодательную поправку, что ЦБ может выдавать деньги без каких-либо залоговых аукционов, но взяли и сделали добавку, которую нам в свое время пихнул МВФ: только тем банкам, которые проходят по международным рейтингам. Я извиняюсь, вы, организация международных рейтингов, обкакались по существу с экономикой США. Вы им давали все эти первоклассные рейтинги. И чего? Почему компания, которая называлась «Standard & Poor’s», стала называться «Poor Standard»? Такую фразу какой-то дурачок, я извиняюсь, взял и вставил в Думе, и они уже сегодня не могли предоставить средства 350 банкам, а предоставили только 120, потому что остальные не подходят под этот рейтинг.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, вот сейчас в России около 1100 банков, и многие эксперты говорят, что по результатам этой всей истории, когда все это закончится, в лучшем случае останется 200.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, это мало. Потому что если брать размер страны и то, что у нас, скажем, в Москве и Санкт-Петербурге сконцентрировано почти половина банков, причем банков ведущих, все-таки на страну должны быть и т. н. региональные банки, как в США штатные банки.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему не филиалы?
В. ГЕРАЩЕНКО: Если мы вспомним, в 98-м году, кстати, когда был дефолт с ГКО, региональные банки почти не пострадали. Попались только все крупные банки, потому что они были вовлечены в покупку государственных казначейских обязательств, они осуществляли эти форвардные операции с иностранными инвесторами, и тогда у нас 13 или 14 банков вылетело из списка, крупнейших банков.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы упомянули 98-й год — похоже, не похоже?
В. ГЕРАЩЕНКО: Ничем не похоже. Потому что тогда был дефицит бюджета громадный, и мы по существу провалились, чтобы не вспоминать какое-то более простое слово, с государственными казначейскими обязательствами, которые покупали и внутренние инвесторы, и иностранные инвесторы. И это не имело никакого отношения к кризису в больших странах. Кризис начался в Юго-Восточной Азии, в октябре в Гонконге и в Корее были проблемы, потом докатился и до нас. Потому что, опять же, мы вовремя не ограничили количество или сумму иностранных инвестиций в эти бумаги, платили по 120 % годовых по этим бумагам и не провели вовремя (скажем, весной) уход из того валютного коридора, который был определен на 98-й год. То есть не девальвировали плавно, через определенные решения курс рубля, и нам не хватило валютных средств. Сейчас такой ситуации нет. У нас нет дефицита бюджета. У нас профицит бюджета с 2004 года. У Минфина есть достаточно большие резервы, которые он вкладывал в конце концов в заграничные активы, и у ЦБ в начале августа было почти 600 млрд. долларов валютных резервов. Сейчас сумма, конечно, снизилась, потому что есть и спрос на доллар, и он поддерживает плавность курса рубля, но пока цифры достаточно большие.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи с этим вопрос важный, спрашивают наши слушатели. Вот мы все говорим о финансовом кризисе — фонды, банки. Но люди начинают на себе ощущать экономический кризис. Речь идет о сокращении расходов компаний, о том, что компании начинают в реальном секторе жить по тем деньгам, которые есть. Потому что, как вдруг оказалось, в России вся экономика перекредитована.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я бы не сказал, что экономика перекредитована, но естественно, что многие компании, особенно среднего уровня, всегда пользовались банковскими кредитами, и когда банковские кредиты сейчас чувствуют вот это вот сжатие ликвидности, они зачастую клиенту начинают говорить: голубь, а может, ты чего-то уплатишь побольше и возьмешь кредит поменьше? Он говорит: как же, как же, я вроде развивался. Конечно, ему тоже говорят: послушай, ну, наверное, и спрос ухудшится, потому что в целом так или иначе мы задеты этим всемирным кризисом. И вот я сказал, что в то время как население может совершенно не беспокоиться о своих вкладах в системе банков, которые входят в эту страховую систему, а это больше 50 банков, и там 95 или 96 % вкладов населения, но естественно, что ухудшение ликвидности банков, их старание не развивать кредитный портфель сейчас, быть осторожными…