Вешбоу выложенный на стол козырь не смутил ни в малейшей степени:
– Интересная штучка, агент Блэкмор, очень интересная… Между прочим, в Гэрусе наш друг Корнелиус работал в небольшой мастерской, занимавшейся литьем, – причем не серийным, а по спецзаказам. Наверняка у него остались знакомства, мог запросто заказать подобную игрушку.
Элис парировала:
– Кроме знакомств среди литейщиков, вам заодно стоит разыскать и знакомых археологов Корнелиуса. Я провела поиск в Сети – пробный, ввиду нехватки времени, – и почти сразу натолкнулась на изображение челюстей тримаглодона. С вероятностью девяносто процентов они совпадают с этими.
– Что это за зверь – тримаглодон? – удивился шериф. – Никогда не слышал.
– Ископаемая акула из рода Pleuracanthus, ныне вымершая. Жила здесь сто двадцать миллионов лет назад. Останки тримаглодонов до сих пор встречаются в осадочных породах.
– Жила здесь? В озере? – еще больше удивился Кайзерманн.
– Нет, миллионы лет назад здесь плескалось море, – объяснила Элис. – Тримаглодоны были не такими кошмарными созданиями, как их вымерший родственник, тридцатиметровый мегалодон кархародон, в пасть которого могла въехать малолитражка… Но тоже вполне внушительные твари: несколько метров длины, пара тонн веса.
– Ну пусть Корнелиус и расскажет, откуда у него эти ископаемые зубы, – вмешался Вешбоу. – Заодно пусть объяснит, зачем и куда он исчезал в ночь перед убийством Косовски. Исчезал до утра. Исчезал, создавая у окружающих впечатление, что остается на месте.
Кеннеди вопросительно посмотрел на Кайзерманна. Тот поморщился и коротко пересказал историю промашки Хэмфри Батлера. Потом тяжело поднялся и сказал:
– Ладно, пора идти колоть подозреваемых. А насчет доказательств не беспокойтесь. У меня есть свидетель. Как говорили раньше – коронный свидетель.
Трэйк-Бич, офис шерифа Кайзерманна 25 июля 2002 года, 19:49.
По лицу миссис Беркович текли ручейки из смеси слез и остатков косметики. Но признавать свою вину вдова не желала категорически.
Да, она встретила и полюбила молодого человека. Да, встречалась с ним тайком от мужа. С каких пор по законам США это стало преступлением? К смерти мужа и исчезновению сына никакого отношения она не имеет, провела те два часа в объятиях Дэви… Да, никто, кроме него, подтвердить это не может.
Слезы катились. Диктофон крутился, записывая перемежаемые всхлипываниями показания. Стенли Кохер, помощник окружного прокурора, вежливо задавал вопросы. Кайзерманн и Кеннеди слушали. Допрос шел по кругу.
Вдруг шериф поднялся, оперся кулаками о стол и рявкнул:
– А теперь отвечайте мне! О чем вы говорили с Дэвидом Корнелиусом утром десятого июля в помещении бывшей прачечной трейлервилля?!
– К-к-какой прачечной? Я не знаю никакой прачечной… У нас есть стиральная машина, и…
– Не отпираться! – Шериф с размаху впечатал в стол какую-то бумагу. – Это ваше заявление о краже! О краже кулона – золотой цепочки с сапфиром! Вы два часа изводили меня, вопя, какие жулики ваши соседи! И требовали найти похищенное! – Он сделал паузу и заговорил по-другому – тихо, вкрадчиво: – Ваш кулон нашли. Нашли на полу в бывшей прачечной, о которой вы якобы ничего не знаете. Нашли через несколько минут после вашего разговора с Корнелиусом… Разговора, в котором вы обсуждали убийство мужа!!! – Последние слова шериф прокричал.
– Никто не мог слышать наш… Я вообще не знаю никакой прачечной! – Миссис Беркович тоже сорвалась на крик.
– Вы были не наедине, – сказал Кайзерманн устало. – Там находился еще один человек, вы его не видели, но он видел и слышал вас. Вам напомнить детали разговора? Как вы называли мужа «рогатеньким козликом»? Как говорили, что акваланг лучше не брать напрокат, а купить милях в сорока отсюда, а потом выбросить? Как…
В этот момент миссис Беркович прорвало. Предыдущие рыдания казались слабым дождичком на фоне последовавшего тайфуна. Из истеричных выкриков, которые порой можно было разобрать, следовало: она ничего не делала, это все Дэви, она просто поговорила с ним в сослагательном наклонении – что будет, если муж вдруг утонет при купании, но если Дэви что-то и предпринял в этом направлении, то она ничего не знает, не знает, не знает…
Уставший от ее воплей шериф вышел из кабинета, сделав знак Кеннеди. В коридоре сказал:
– Отлично. С этими ее показаниями можно браться всерьез за Корнелиуса. Плюс рассказ моей свидетельницы…
– Простите, шериф, но что это за таинственная свидетельница, возникающая в самый нужный момент в заброшенных прачечных?
– Вешбоу раскопал – этот парень, когда надо, умеет-таки рыть землю… Интересно, какой ему идет процент от невыплаченных страховок? Свидетельница – соседка Берковичей по трейлервиллю. Девчонка пятнадцати лет. Прятала от родителей в примыкающей к прачечной комнатушке пакет с тра… хм-м… с личными гигиеническими принадлежностями. Услышала, как входят люди. Испугалась, подумала, что родители, затаилась. А потом постеснялась выйти – «милый Дэви» тут же со всем прилежанием приступил к делу. Удовлетворил подругу по полной программе. В результате девчонка услышала и последовавший разговор. А потом подобрала свалившийся в пылу страсти кулон. Ладно, Кеннеди, пошли посмотрим, что там с Корнелиусом…
– Вы успели порадовать мистера Вайсгера полной реабилитацией Биг-Трэйка?
– Пока нет. Успеется. Позвоню, когда получим полное признание…
…Левый глаз Дэвида Корнелиуса заплывал огромным синяком. Кровь сочилась из разбитых губ и стекала по подбородку.
– Молчит? – спросил шериф.
– Молчит, – подтвердил Нордуик, сокрушенно разглядывая две свежих ссадины на костяшках своих пальцев.
– Что это с ним? – поинтересовался Кеннеди, показывая на лицо арестованного.
– Как что? – удивился скромно сидевший в углу Вешбоу. – Он же оказал бешеное сопротивление там, в лесу, просто бешеное… Разве вы не помните, Кеннеди?
Кеннеди вспомнил – не лес, не сопротивление, а семнадцатилетнего мальчишку, которого Корнелиус буквально разнес на куски крупнокалиберными пулями… Вспомнил и подтвердил:
– Да, конечно… Мне там, в лесу, даже показалось, что у него сломана пара ребер…
Нордуик понимающе улыбнулся и хотел что-то добавить, но тут в кабинет вошел новый персонаж – Хэмфри Батлер. Судя по его лучезарному, сияющему виду (от болотной грязи Хэмфри успел отчиститься), произошло нечто неординарное, но приятное.
– Шериф… Шериф… – Не в силах что-либо еще произнести, он жестом Санта-Клауса водрузил на стол увесистый сверток. Торопливо разорвал бумагу.
Все, даже Корнелиус своим единственным работоспособным глазом, уставились на добычу Хэмфри. На столе, тускло поблескивая металлом, лежали челюсти. Огромные стальные челюсти с длинными ручками-рычагами сзади.
– Трейлер старый… Тот оторванный лист, помните… Я подумал… – Хэмфри сбивчиво объяснял, как он нашел тайник под полом трейлера Корнелиуса, как изъял, с протоколом и свидетелями, сие устройство…