– И это раскопали? Ладно, теперь неважно…
Кеннеди не ответил. Комната – и все, что в ней было, – качалась перед глазами, как каюта в восьмибалльный шторм. Он попытался ухватить пистолет с мотающегося туда-сюда стола – и промахнулся. И во второй раз – промахнулся.
– Ч-т-о-о-о-о-о с ва-а-а-а-м-и-и-и-и, Ке-э-э-э-н-э-э-э-д-и-и-и-и? – спросил старик с волчьей усмешкой. Он неимоверно растягивал звуки, а голос гремел в ушах иерихонской трубой.
Кеннеди сделал последнюю попытку зацепить свое оружие. И не смог. Комната окончательно встала дыбом, затем перевернулась. Пол оказался вдруг потолком – и рухнул сверху на Кеннеди. Не стало ничего. Непонятно – где, непонятно – когда: часы стоят.
– Хватит, Кеннеди, хватит. Здоровенный мужчина, а растянулся на полу с двух маленьких рюмочек… Просыпайтесь.
Голос вкручивался в ухо, как ржавый шуруп. Одновременно – как два ржавых штопора – в ноздри вкручивался мерзкий, обжигающе-острый запах. Кеннеди чихнул. И тут же голова его взорвалась, как рождественская петарда.
– Вижу признаки активной жизнедеятельности, – констатировал Вайсгер. – Продолжим беседу?
Кеннеди ждал, когда осколки головы-петарды соберутся во что-нибудь относительно компактное и безболезненное. И продолжать беседу не стал.
– Хватит придуриваться! – В голосе старика мелькнули знакомые стальные нотки. – Я могу и рассердиться!
Кеннеди открыл глаза, ожидая нового взрыва боли. Обошлось. Но способность к оптическому познанию окружающего мира не сдвинулась с мертвой точки. Перед глазами была прежняя тьма – чем-то омерзительно воняющая.
– Ах, совсем забыл, – глумливо сказал Вайсгер. – Вам, очевидно, мешает эта штука?
И он поднял с лица Кеннеди большую тряпку, пропитанную не иначе как зловонной эссенцией, над созданием которой лучшие парфюмеры мира бились добрый десяток лет.
Дышать стало легче. Перед глазами оставалась тьма – но превратилась в обычную, ночную, едва-едва разбавленную откуда-то сочащимися лучиками света. Даже, пожалуй, не света – а чуть менее густой тьмы. Луна исчезла. Судя по легкому движению воздуха, дело происходило на улице.
Кеннеди приходил в себя. «Быстродействующий дурман быстро и выветривается», – подумал он. Мысль утешила слабо. Тело обрело чувствительность, но не свободу – руки и ноги были чем-то надежно стянуты. Причем попытка шевельнуть руками отозвалась болезненным нажимом на горло – туда от рук тянулась петля-удавка.
При таких условиях, пожалуй, единственным доступным способом воздействия на оппонента оставался диалог.
– Вы дурак, Вайсгер, – попытался было начать его Кеннеди.
Вместо запланированных звуков из глотки вылетел невнятный хрип.
Через минуту, прокашлявшись и сплюнув отвратительную слизь, Кеннеди попробовал снова:
– Вы дурак, Вайсгер! Зачем вы это затеяли? Никому бы я не стал говорить про «подвиги» вашего брата… А так – меня обязательно хватятся. И выйдут на вас. Подкупить все ФБР денег у вас не хватит, и вам стоило бы сейчас, немедленно, попробовать…
– Дурак – вы, Кеннеди! – оборвал его старик. – Умный, образованный, талантливый ДУРАК. Вы ведь почти правильно решили сложнейшее, запутанное уравнение – но в финале зачем-то подставили «игрек» вместо «икса», Дэнфорда вместо Джона. И оказались по уши в дерьме. Можете, пока мы ждем Мориса, провести работу над ошибками.
– Но ЗАЧЕМ??? – возопил Кеннеди. – Зачем ВАМ все это?
– Зачем… Вы и это угадали правильно. Деньги. Открою маленькую тайну – несколько последних лет у моего баланса отрицательное сальдо. Мне позарез нужны деньги «Биг-Трэйк-фонда»…
– Семь миллионов??!! Разве семь миллионов могут спасти вас, при ваших-то оборотах???!!!
– Я и говорю, что вы дурак, Кеннеди. Могли бы попробовать разнюхать, сколько приносит фонду – реально, не на бумаге – хотя бы аренда земли под одну-единственную бензоколонку на восемьдесят девятой трассе. Около полумиллиона чистыми в год! А этих бензоколонок – и не только их – там немало. Семь миллионов – вторая завеса, для глупцов, мнящих себя причастными к тайне… В том числе для правления фонда, кстати. Двойная бухгалтерия, знаете ли… Но от вас у меня секретов нет. Как я ни старался уводить деньги из фонда, в нем сейчас больше двухсот миллионов. ДВУХСОТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ!!!
Кеннеди цифра оставила равнодушным. Гораздо больше взволновали слова об отсутствии секретов. Действительно, какие уж тайны от покойников?
Тянуть, тянуть время… Пусть поболтает, пусть покрасуется своим умом и железной хваткой…
– Значит, Дэнфорд…
– Дэнфорд мертв. Лежит на дне со вспоротым брюхом. Гаденыш что-то явно разнюхал обо всей истории. И, как вы правильно заметили, что-то сообразил про ледоруб. Боюсь, что он сегодня – верней, вчера – охотился не на Биг-Трэйка. На Мориса и скутер. Но он недооценил возможности этой новой машинки… И возможности Мориса, я думаю. А Биг-Трэйка уничтожу я. Из святой мести, разумеется.
– Но… скупка акций…
– Не смешите. Их скупал я. Когда сидишь на пороховой бочке и ждешь банкротства, неплохо иметь оформленный на чужое имя капиталец. Дэнфорд, кстати, делал то же самое – не ведая о прочих моих планах… Деньги я ему не ссужал – соврал, каюсь. Но выкупил у него этот самый заводик – не афишируя сделку. Бедняга был рад… Знал бы он, чем для него обернется выгодная продажа… А ловко я изобразил убитого горем брата, не правда ли?
Кеннеди все было ясно. Но требовалось задавать вопросы, тянуть время…
– Косовски вы устранили, потому что он слишком много знал – Дэнфорд делился с ним кое-какой конфиденциальной информацией. С вашим братом и Хэмметом тоже все понятно… Но Беркович? Зачем вы убили его? Просто так, случайно подвернулся под руку? Вернее, под челюсти?
– Ваша любознательность немного утомляет, Кеннеди. Я развлекал вас беседой лишь в ожидании Мориса, но он куда-то запропастился. По понятным причинам я не смог сегодня с ним встретиться и дать точные инструкции… Попробуем обойтись без него. Но на вопрос о Берковиче я отвечу, тут случай курьезный… Этот идиот умудрился действительно подцепить Биг-Трэйка! Крючок блесны воткнулся Морису в ногу – случайно. А целью в тот день был Косовски…
– Скажите, а…
– Хватит, Кеннеди! Не надо изображать Шахерезаду. Звезда гарема из вас все равно не получится… К делу.
Кеннеди скорее почувствовал, чем увидел, что старик нагибается к нему и что-то делает. Вскоре ноги ощутили свободу.
– Пошевелите, пошевелите ножками… Восстановите кровообращение. Предстоит прогулка к рыборазводному цеху. Скутер, кстати, там – вы тоже недооценили его скорость и дальность хода.
– Никуда я не пойду, – возмутился Кеннеди. – Снесите меня на руках, если есть желание…
– Пойдете, пойдете… Жизнь я вам обещать не буду, но заработать легкую смерть сумеете. Биг-Трэйк ведь может начать трапезу, когда вы будете без чувств, как покойный Хэммет. А может сожрать вас, находящегося в полном сознании. Причем неторопливо, с перерывами. И начнет, например, с половых органов…