Теперь повсюду громоздятся черные, рыжие, серые каменистые холмы с криво-косо срубленными верхушками. Потоки запекшейся лавы, растрескавшиеся от жара базальтовые валуны. Изредка попадаются черные головни размером с хорошее бревно.
А стоят разрушенные сопки в воде, которая, похоже, натекла из многочисленных гейзеров. А может, пси-мастер по своей привычке устроил Виндхайму хорошее вливание-промывание из своих небесных водовозов. Впаял планетке пару клизм, поэтически выражаясь.
И вот в ней, в этой неприглядной, смолисто-черной воде – мертвые, обветшавшие заросли гигантских папоротников. Возможно, их убило изменение химического состава воды или воздуха, возможно – остаточная радиация (здесь сильно фонит), а может, и направленная нейтронная бомбардировка. Брр-рр…
Мы стараемся держаться между мертвыми лесами и склонами сопок. Это хоть в какой-то мере снижает нашу заметность.
– Сениор капитан, один вопрос.
– Да, Серж.
– Перейдите, пожалуйста, на закрытый канал.
– Говори.
– Может, лучше все-таки закрыть?
– Я теряю терпение.
Итак, наш разговор слышат все. Ну что ж, так тому и быть.
– Хорошо. Почему вы считаете, что у кровернов один пси-мастер?
– Генеалогия, Серж, генеалогия. Вспомни рисунок в подземном храме!
– Помню. Ну и что?
– Я уже догадалась, – отзывается Беата из бронебашни. – Сениор капитан полагает, что один из вертикальных столбцов той «таблицы» отражал линию преемственности между самыми талантливыми кровернами, то есть пси-мастерами. Действительно, в большинстве случаев на каждое поколение там приходилось по одному кроверну. Но как раз последний, самый нижний рисунок показывал двух! Поэтому я не согласна с сениором капитаном. Пси-мастеров двое. Да и вообще, это только одна возможная трактовка…
– Да, сениор капитан, их там было двое!
– А как же знаки ремесла, джентльмены? Вы не берете их во внимание!
– Джентльмены и леди, – поправляет Беата.
– Джентльмены и леди, вспомните рисунки, которые окружали самую нижнюю пару. Рядом с одним кроверном были изображены символы климатизации: вулкан, туча, водяной столб. А что было рядом с другим кроверном?
– Олимпиада какая-то, – пробормотал я, припоминая семь переплетенных колец.
– Верно! Кто возьмется уверять, что это символ климатизации?
– Может, это символ тотального уничтожения семи миров, – предположила Карлскрона, извечная пессимистка.
– Я тоже полагаю, что кольца – это миры, – согласился Вальдо. – Но только вряд ли такой знак обозначает уничтожение. Не та семантика. Имейте в виду: кольца рисовались людьми, а для человеческого мышления существуют незыблемые семантические универсалии. Будь этот человек землянин, веганец или Воин Обновления.
– Хорошо. Но если пси-мастеров и вправду всего лишь двое, почему майянцы не сообщили нам об этом сами?
– Они что – идиоты, Сережа? Они же понимают, что в этом случае останутся без специалиста по спасению своей планеты! А значит – без «обновления»! Потому что первой мыслью, которая придет в голову людям Хищного Тулана, будет уничтожить пси-мастера, вдохновляющего экологическую экспансию кровернов! Нет пси-мастера – нет войны! К чему мы, собственно, и стремимся!
Слишком просто. Не верю.
Подобный научный диспут на скорости сто пятьдесят километров в час не мог продолжаться долго. Милитумы предупреждают, что впереди – компрессор-19. Первое искусственное сооружение на нашем пути.
Сопки нехотя расступились в стороны. Большое озеро, заполненное той же мертвой водой. Растительности нет и в помине.
Из дымки на нас рывками надвигается стеклянистый колосс, голова которого тонет высоко-высоко в свистопляске облачных потоков.
О Белый Космос!
Суперкомпрессор материи, работающий с метеорным железом, ураном, кобальтом. Мечта любого колониального правительства. Средоточие инженерного гения. Венец закритических технологий, бля.
Эта грандиозная конструкция, отдаленно напоминающая многократно увеличенную доменную печь, предназначена для преобразования обычного атомарного вещества в квазивещество, поддающееся конверсии по схеме масса – ускорение – гравитация. Все понятно? Мне тоже.
Конвертируемое квазивещество – это топливо, на котором работают МУГ-конвертеры. Это реакторы, вырабатывающие антибарионы для военных и промышленных нужд. Это основа энергосердец глидеров, планетолетов, кэбов. Залог могущества нашей цивилизации.
Во всем Содружестве только три планеты располагают производственными комплексами такого масштаба. Одна из них для Содружества потеряна – Виндхайм.
Компрессоров здесь было построено тридцать пять штук, если «штука» – подходящее слово для такого колосса. Тридцать пять. По числу роев гигантских полиметаллических метеоритов, которые центаврианцы аккуратно заваливали на поверхность планеты из ближайшего пояса астероидов.
В общем-то неудивительно, что тут сопки взрывались…
– Скорость – ноль! Все на грунт! – внезапно командует Вальдо.
Что такое? Сенсоры не выдают ничего даже отдаленно похожего на кровернов.
Падаем. За нашими спинами приземляется планетолет.
Громадная башня компрессора окружена подозрительными валами. Они вздымаются прямо из воды и по виду состоят из спекшегося ила. Или глины, или вулканического пепла – на глаз трудно определить. Больше всего субстанция напоминает мягкий пластик, но происхождение у него – явно естественное.
Валы высокие. Самый близкий к компрессору – метров пятнадцать над уровнем воды.
Следующий, отстоящий от первого метров на двести, – примерно вдвое ниже. И вот таких валов, из которых каждый последующий вдвое ниже предыдущего, – еще пять.
Больше всего это похоже на волны, вот что.
На волны, разбежавшиеся от брошенного в воду камня, и вдруг – застывшие навек. Только пропорции какие-то непривычные, будто сила тяжести была очень мала и волны получились неожиданно высокими. Будто не камень в воду бросали, а «Циклон-2 Bat»…
– Даю целеуказание! – Вальдо просто вне себя почему-то. Ярость? Страх?
Моя экоброня принимает пакет данных, переданный его милитумом. «Тандер» автоматически наводится на один из технологических балконов компрессора.
Пустой балкон с металлическими перильцами, опоясывающий башню примерно в первой трети видимой высоты. Что Вальдо там углядел? И как?
– Огонь!
Стреляют все. Беата добавляет из плазмомета.
Балкон тонет в огне. Я даже успеваю испугаться, не перерубили ли мы башню пополам и не свалится ли она прямо на наши многострадальные головы.
Такая толстуха – и свалится? Ничего подобного. Загудела вся надрывно, точно великанский камертон, но стоит как стояла.