– Я уверен, что рядом с Гауди есть другая, в которую он по-настоящему влюблен. Только она сможет нам помочь. Только ей он беззаветно доверяет, и ради нее готов совершить все, что угодно.
– Но это полный вздор! – возмутился Крамер. – Нам известно, что в жизни Гауди было только одна любовь, и это Пепета Мореу.
– Почему Вы так уверены? – спокойно спросил Тимон. – Вы были там и держали свечку? Кто их считал, любовниц сеньора Гауди? Вы – здравомыслящий мужчина. Неужели Вы верите во всю эту чушь с сублимацией секса в работе?
Он поднялся со своего кресла.
– На этом балу определенно присутствует еще одна женщина, и нашего религиозного гения неудержимо влечет к ней. Для нее он понятен, как открытая книга, и если мы найдем ее, то она поможет нам добыть искомый эскиз.
– Интересный поворот, – задумчиво произнес Кэдден. – Опять шерше ля фам.
Тимон улыбнулся и ничего не сказал. Хорошо, что его верный бульдог Пуло не слышал этих слов, потому что растянулся на солнышке на верхней палубе. Иначе Тимону пришлось бы признать очевидный дар предвидения, которым обладает его собака. Или это всего лишь французские гены? Ведь Пуло давно предположил, что именно женщина сыграла роковую роль в жизни Гауди. В подробностях теперь Тимону предстоит разбираться.
Предрассудок. Бродячее мнение без определенных средств к существованию.
Без стука Пепета вошла в его комнату. Застыв на пороге, она ожидала, что он пригласит ее, но Антонио был поглощен работой и не обратил внимания на нежданную гостью. Желая воспользоваться моментом и, наконец, познакомиться с жилищем своего давнего друга, она облокотилась на стул, где в беспорядке были навалены пальто, шарф и дождевик, и стала рассматривать комнату. Наконец Антонио встал, чтобы взять какую-то книгу и заметил ее. Ей показалось, что он вздрогнул.
– Ты испугался? – улыбнулась девушка.
– Нет-нет, – запротестовал он.
– А мне кажется, что да. Здравствуй, Антонио!
– Здравствуй! Напротив, я очень рад, это такая приятная неожиданность, – в голосе Гауди звучала понятная растерянность. Он смутился и окинул взором свою комнату: «Ах, как некстати она пришла! Если бы она предупредила о своем визите, я бы немного прибрался». Он накинул покрывало на неубранную кровать, быстро принял со стула гору вещей и усадил ее.
– Не обращай внимания на беспорядок. Я редко убираю в комнате, у меня совсем нет времени на домашние дела. Да и, честно сказать, даже после уборки здесь ничего особенно не меняется, – признался он.
Пепета с любопытством продолжала исследовать комнату. Ей был бесконечно интересен каждый штрих к портрету этого солидного в ее глазах человека, лет тридцати с небольшим, которого в Барселоне знали многие. Он уже спроектировал и построил несколько зданий в городе и окрестностях, и те люди, с которыми девушка много общалась, свободными мыслителями, борцами за независимость Каталонии, считали его необычайно талантливым скульптором, архитектором и дизайнером.
Пепета Мореу была почти на десять лет моложе своего поклонника. Она принадлежала к одной из самых богатых и знатных семей в Барселоне. В их доме часто бывало много людей, однако Пепета хорошо помнила, как впервые увидела Гауди. Друг ее отца, успешный торговец текстилем сеньор Энрике, был дружен с графом Эусебио Гуэлем. Ни для кого не было секретом, что граф покровительствовал молодому архитектору, поэтому Энрике посчитал за честь представить подающего надежды зодчего в доме Мореу.
Девушка ясно видела тот момент, когда Гауди впервые переступил порог их дома. Он врезался ей в память, потому что Антонио был видным мужчиной, тогда ярким блондином, одетым в дорогой костюм, невысокого роста и крепкого телосложения. «Антонио пошел в отца. Тот отец могуч, как дуб, никакие невзгоды не смогли его сломить. Вот уж не позавидуешь такой судьбе, не щадила она его. Очень много ему пришлось испытать на своем веку», – рассказывали Пепете те, кто знал семью Гауди. Немногие, кто помнил его мать, которая умерла, когда будущему зодчему было двадцать семь, говорили, что она была созданием очень хрупким. После рождения нескольких детей, некоторых из которых, волею злого рока ей пришлось пережить, бедняжка совсем ослабела и быстро угасла. Отец был безутешен и изо всех сил старался, чтобы дети не горевали по матери так сильно, как страдал он.
Попав в дом Мореу, где жило много женщин, Антонио был опьянен особой атмосферой женского внимания и заботы. Он стал частенько заходить в этот дом. Сначала никто, да и сам архитектор, не мог разобрать, почему его так неудержимо тянуло туда. Он думал, что после смерти матери его родительский дом был лишен тепла и ласки, поэтому молодой мужчина настойчиво стремился туда, где было с избытком прелестных собеседниц, звонкого девичьего смеха, манящих и уютных запахов супа и пирогов. Однако с каждым новым визитом Антонио стал осознавать, что приходит сюда увидеть одну единственную девушку, рыжеволосую Пепету.
Она нравилась ему, потому что не была жеманной кокеткой, как большинство юных красавиц в городе. Беседы с Пепетой воодушевляли Антонио. Они много говорили об искусстве и о политике. Девушка была блестяще образованной и имела свое мнение по всем вопросам. Не стесняясь в выражениях, она всегда горячо отстаивала свою точку зрения. Гауди восхищала ее прямота, он находил многие ее доводы достаточно вескими, а ее умение слушать заставляло его верить в то, что он особенный, мудрый и талантливый человек. Они часто встречались и вне стен особняка Мореу, гуляли по городу, пили кофе в кофейнях, ходили в театр. Но никогда еще Пепета не приходила к нему домой, хотя они жили недалеко друг от друга.
– Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть немного розового вина или я могу заварить чай, – засуетился Антонио, возвращая посетительницу в свою неприбранную комнату.
– Нет, спасибо, – ответила красавица, тряхнув своими медно-золотистыми кудрями. – Я заглянула узнать, не занят ли ты. Я подумала, что сегодня такой прекрасный день, и мы могли бы вместе где-нибудь пообедать. Если ты не против, конечно.
Сердце художника счастливо забилось. Разве он мог надеяться, что судьба подарит ему столь прекрасное мгновение! Пепета, его прекрасная муза, желает провести наедине с ним несколько часов. Он понимал, конечно, что сейчас был не самый подходящий момент для увеселительной прогулки. Уже несколько дней он был всецело поглощен работой, ведь они с Гуэлем задумали новый проект, а когда такое случалось, у Гауди словно вырастали крылья, и он работал, как одержимый, не обращая внимания на время. Но сказать об этом Пепете он не мог. Когда он смотрел на этого ангела в облаке локонов цвета чистого золота, он видел лишь бирюзовое море, ласкающее прибрежную Барселону, отраженное в ее глазах. Это море затопляло его сердце небывалой нежностью и надеждой, и он тотчас же воплощал эти чувства в своих невероятных творениях. Нет, он ни за что не сможет отклонить предложение сеньориты Мореу. Он хочет быть счастливым, а время, проведенное с ней, он наверстает, работая ночью.