Впервые в жизни Эмма не хотела просыпаться. Нахлынула волна безнадеги, захлестнула и утянула с собой всю энергию. Да и какой смысл что-то делать для станции и для детей, если совсем скоро крейсеры пробьют силовое поле, и тогда в живых, видимо, не останется никого.
Тогда к чему все эти планы и приготовления к праздникам? Эмма натянула пушистое одеяло – синее, в белую клетку – до самого подбородка и уткнулась носом в подушку. Она еще пару минут полежит, а после соберется с силами и попробует найти выход…
Хотя бы попробует…
Завозился Колька, выбрался в коридор, ответил что-то веселое на шуточку Доньки о любителях поспать. Уточнил, встала ли Сонька, и застучал тарелками на кухне. Совсем скоро запахло кофе, ванильным печеньем и банановым салатом. Интересно, на сколько хватит запаса бананов? На неделю, две? Или все-таки на месяц?
Время пролетит быстро, очень быстро. И с каждой прожитой минутой конец будет неотвратимо приближаться…
– Эм, смотри, я принес кофе с печеньем и салат. Вставай, уже почти девять часов. Завтракаем и поднимаемся наверх.
– Что там делать? – скривилась Эмма.
– Придумаем что-нибудь. Еще раз запустим катера.
– Только не это. Хватит с нас и одной потери. Ты… – Эмма рывком села и спросила, глядя в упор на Кольку: – Ты думаешь о том, что случилось с Таис и Федором? Наверное, их уже нет в живых… Их убили там, в крейсере Гильдии. Роботы или люди – расстреляли, спалили или еще что-то.
– А вдруг они предложат обмен? Скажут – сдавайтесь, тогда вернем ваших друзей. Пошли узнаем, как дела.
– Можно и так спросить у Мартина.
– Эм, тебе надо взбодриться. В жизни не видел тебя такой рохлей. Ты пила свою таблетку?
Только Колька из всех ребят знал, что Эмма принимает таблетки. Она предпочла никому не рассказывать об этом небольшом нюансе. Вовик особенно не болтал о болезни Эммы, у него в голове это событие заметно поблекло на фоне нападающих монстров и стреляющих пятнадцатых. Потому никто на станции не знал, что Эмма сама чуть не стала монстром. Говорить о таком казалось неудобным и неприличным. Словно бы ронять собственное достоинство. Словно бы вдруг Эмма теряла человеческую сущность.
Потому об этом не говорили, по умолчанию. Кольку и не надо было предупреждать, он и так все понимал. Но время от времени шутливо напоминал о таблетках.
Эмма и без того знала, что их надо принимать. Вирус все больше и больше менял ее изнутри, добавляя новые способности. Вот появилась способность предчувствовать, какая-то дикая интуиция, которая временами безошибочно подсказывала, чем закончится тот или иной проект.
И сейчас эта самая интуиция просто криком кричала, сообщая, что станция в опасности. В очень большой опасности. И если бы Эмма была зверюгой, она бы завыла от скверной, мрачной уверенности. Выплеснула бы вместе с воем переполнявшие душу чувства, поделилась бы с сородичами бедой, поискала бы у них поддержки. И когда стая ответила бы дружным воем – убедилась, что не одна. Что ее поняли и приняли.
Сейчас именно одиночество сильно сводило с ума. Хорошо, что есть рядом Колька, потому что Донька уже не казался надежным и добрым другом и верным помощником. От него пахло платами, металлом и пластиком, а это значит, что от него пахло неживой материей. В лоне не было жизни, он был ненастоящим. Его, можно сказать, и не было, по понятиям фриков.
И как раньше Эмма могла испытывать к нему что-то вроде привязанности? Глупая была потому что.
Вот Колька – тот живой и настоящий. Хотя и непутевый, недисциплинированный, бестолковый. Но настоящий. Почистил зубы – запах зубной пасты Эмма отлично уловила, едва он перешагнул порог комнаты. Принял душ и помыл голову – но запахи шампуня и геля никак не могли полностью заглушить запах самого Кольки. Тот пах уютно, знакомо. Его запах можно было назвать родным.
И еще от него пахло… Эмма с трудом могла подобрать нужное слово. От Кольки пахло мужчиной. Он и был им – мужчиной, хотя еще не брил щек и временами казался слишком худым и угловатым.
Но где-то в глубине этого мальчишки уже угадывалась сила. Смутная, непонятная, даже странная. Эмма не могла толком понять, что это, но ее привлекала новая сторона Колючего. И она могла биться об заклад, что сам Колька об этом не подозревает.
– Ты сегодня не похожа на себя. Это потому, что переживаешь за Тайку и Федьку? Брось. Могу поклясться, что роботам и людям с Гильдии их не одолеть. Фрики же не одолели. Я при любом раскладе поставлю на наших. Вот посмотришь, Тайка так просто не сдается.
– Что они могут сделать вдвоем против целой команды крейсера? Их запрут сразу же в карцер или в изолятор какой-нибудь.
Колька вдруг хитро улыбнулся, осторожно подул на горячий кофе с молоком в своей кружке, глянул из-под короткой черной челки и тихо, но четко произнес:
– Ты забыла о вирусе.
– Что я там забыла?
– Они носят в себе вирус, они выдыхают огромное количество вирусных клеток каждую секунду. Они – ходячая вирусная бомба. Знают ли об этом в Гильдии? Насколько быстро они обезопасят себя?
– Довольно быстро. Уничтожат сразу, как только те двое появятся у них в ангаре.
– Посмотрим. Я думаю, мы узнаем рано или поздно. Думаю, что скоро все станет предельно ясно. – Колька стал серьезным и велел: – Давай ешь! Где там твои таблетки, я сейчас принесу.
– Я сама. Опекаешь меня, будто я маленькая девочка.
Дверь тихо отъехала в сторону, и показалась заспанная Сонька. Схватила со столика печенье, захрустела и спросила с набитым ртом:
– Можно, я сегодня с вами наверх? Пожалуйста, Эм. У меня сегодня нет никаких заданий, вчера я работала в библиотеке, мы ремонтировали и восстанавливали ветхие книги.
– Да, программа «Новая жизнь книг», я помню, – кивнула Эмма и слабо улыбнулась.
Она сама с удовольствием принимала участие в этой программе, ей нравилось наблюдать, как с помощью принта-копира восстанавливались старенькие страницы, как после их заправляли в машину прошивки, и оттуда выезжала новенькая бумажная книга, и со старой они были похожи как две капли воды. Старые книги тогда отправляли в лучевую печь, а новые занимали их места на полочках и весело поблескивали яркой позолотой на тиснении, соблазнительно пахли свежей бумагой и притягивали к себе, точно магнит. Хотелось взять их и прочесть.
Эмма вспомнила, что, заглянув вчера вечером в комнату Сони, видела там стопочку библиотечных книг. Видимо, сестренка тоже неравнодушна к новым фолиантам и набрала себе чтения на пару недель.
– Мы сделали всю программу, уложились в два дня и вчера закончили. Поэтому нас до конца этой недели отпустили, – продолжала Соня, не переставая грызть печенье. – И у меня теперь свободный день. Вообще вся эта неделя свободная. Я очень хочу увидеть Третий уровень, ну Эмма, ну пожалуйста!
Глаза умоляющие, синие. Ресницы пшеничные с золотым отливом, длинные. Брови тоненькие и изящные, точно усики у бабочки. Сонька обещала вырасти красивой девочкой, очень похожей на свою старшую сестру.