Поверх кафтана внакидку, на плече, мог носиться опашень или охабень (более тяжелый и теплый). В холодное время надевали однорядку, что-то вроде легкого пальто, или шубу. Но шубой тогда называли любую меховую одежду и носили часто не от холода, а для красоты. Привычный нам фасон с «голым» мехом назывался нагольной шубой. А чаще их шили мехом внутрь, снаружи покрывая тканью. У крестьян были овчинные шубы с суконным покрытием, у людей посостоятельнее — и мех подороже, и ткань: парча, дамаск, бархат, с шитьем и разными украшениями. Для защиты от непогоды служила епанча — плащ, застегивающийся спереди.
Обувь у всех сословий была распространена кожаная. Сапоги в то время кроили на одну ногу и только в носке им придавали форму правой или левой. Русские сапоги были с короткими голенищами и остроносые, а по цене отличались — были из простой кожи, были и из сафьяна, с тиснением, расшитые жемчугом, золотой и серебряной нитью. Крестьяне для будничных хлопот носили удобные и легкие лапти. Но и они, выбираясь в город, надевали сапоги — необычную для них плетеную обувь иностранцы отмечают редко, и только в деревне. Важными деталями туалета считались шапка и пояс. Шапки делали в виде колпака из войлока, сукна или бархата, подбивая или обшивая мехом (и тоже часто украшали). Бояре носили высоченные «горлатные» шапки. Пояс, как и шапка, служил показателем общественного положения, поэтому его старались выбрать покрасивее. К нему обычно пристегивались нож и ложка, у служилых — ножны сабли. Были в ходу и кушаки, которыми обкручивались несколько раз. Наряд нередко дополнялся посохом (у простонародья — палкой). А кошель с деньгами и мелкими предметами обихода подвешивался на ремешке или цепочке на груди.
Мужчины обязательно носили усы и окладистую бороду. Стоглавый собор в XVI в. осудил брадобритие как искажение природного, данного от Бога, лица. Да и вообще, лишиться бороды считалось позором, это была мужская гордость. Волосы на голове стригли «в кружок», знать часто брила их наголо. По впечатлениям иноземцев, русские мужчины были большей частью рослыми крепкими людьми, и, по тогдашним канонам, у них ценилась «дородность», то бишь полнота (хотя вряд ли подобные стандарты могли относиться ко всему населению — попробуй-ка с животиком землю попаши или прогуляйся на южную границу!). Но если к внешности мужского пола путешественники (будучи сами мужчинами) относились обычно критически, то дамами многие восхищались: «Женщины вообще весьма красивы, одежды и шапки из куньего меха, которые они носят, придают им еще большую красоту» (Хуан Персидский); «А если упомянуть жен и женщин московитов, то таковые с лица столь прекрасны, что превосходят многие нации. И самих их мало кто может превзойти» (Айрман); «Русские женщины сколько красивы, столько же и умны» (Лизек).
Основу женского костюма составляла рубаха. Нижнюю сорочку шили из тонкого льняного полотна. Но других предметов интимного белья тогдашние дамы не знали — и не только в России. Лифчик был известен лишь в странах мусульманского Востока, а моду на дамские панталоны впервые ввела в XVI в. Екатерина Медичи. Будучи довольно невзрачной, она имела красивые ноги, и, чтобы их демонстрировать, внедрила посадку на лошади «амазонкой». А чтобы при этом не открылось больше чем нужно, добавила укороченные мужские штаны. Но ни ортодоксальные католические страны, ни протестанты у себя это французское новшество еще не допускали, считая чересчур легкомысленным.
У русского простонародья нижняя рубаха, дополнившись пояском, служила и домашним нарядом, а для выхода на улицу или в поле к ней добавлялась юбка-понева либо сарафан. Он в ту эпоху делался на бретелях и застегивался спереди, поддерживая, но не закрывая грудь. Для парадных случаев, а у состоятельных женщин на каждый день, поверх нижней сорочки надевалась «красная» (красивая), из шелка и других дорогих тканей, с вышивкой и опять с длинными рукавами, собиравшимися на руках в складки, которые удерживались браслетами. Как у женщин, так и у мужчин праздничным дополнением к рубашке служило ожерелье или оплечье. Но ожерельем тогда называли не бусы, а накладной воротник, расшитый жемчугом и узорами.
Женским платьем «на выход» был летник из яркой материи с длинным подолом. Он надевался через голову, а рукава сшивались только до локтя, свисая ниже свободными полотнищами. Поверх сарафана или летника для тепла и красоты носили душегрею — короткую безрукавку или телогрею — более длинную. Внакидку набрасывали опашни из цветного сукна или парчи. В холодное время года наряжались в шубки. Женская шубка, в отличие от мужской, тоже шилась по типу рубахи и надевалась через голову. Все детали выходного туалета украшались шитьем, позументом, меховой оторочкой, золотыми и серебряными пуговицами.
Домашняя обувь, туфельки без задников, была очень похожа на нынешнюю. А на выход обувались в сапожки или башмаки-чеботы. Иногда их голенища изготовлялись из дорогих расшитых тканей. Причем русские модницы любили ходить на чрезвычайно высоких каблуках, в «четверть локтя», так что «передняя часть башмака с пальцами ног едва доходит до земли» (Олеарий). Для нынешних девушек это обычно, но в XVII в. иностранцы удивлялись и считали столь высокие каблуки очень неудобными, в Европе таких еще не носили. Поражало зарубежных гостей и увлечение наших дам косметикой — белилами, румянами, подкрашиванием ресниц и бровей, чем они, кажется, и впрямь злоупотребляли, ведь по русским понятиям красавице полагалось быть белолицей, румяной и чернобровой. Хотя на вкус и цвет товарищей нет, самим-то русским это нравилось, как и некоторым иностранцам. Кстати, тогдашние европейцы объявляли «варварством» и обычай татарок красить ногти.
Особым вниманием у женщин пользовался головной убор. Незамужние девицы часто оставляли волосы открытыми, прихватывая их обручем, кокошником или простой перевязкой. Прически себе делали очень сложные. Например, сзади длинная коса, а по плечам распущенные завитые волосы. Да еще и косу порой украшали «жемчугом и золотом… а на конец свисающей косы навешивают они кисть из шелковых нитей или переплетенную жемчугом, золотом, серебром, что очень красиво» (Айрман). Замужним дамам ходить «простоволосыми» уже не полагалось. Они убирали прическу под сетку-волосник, а выходя из дому, надевали убрус — платок, закрывающий голову, часть шеи и плеч, или сплошной твердый убор — кику. Как девицы, так и замужние (поверх убруса) часто носили красивые шапочки из парчи, атласа или бархата с меховой опушкой. А взрослые девушки щеголяли в высоких лисьих шапках-«столбунцах». Конечно, не обходилось и без серег, бус, колечек, браслетов. «Они по своему обычаю сверх меры украшают себя жемчугом и драгоценностями, которые у них постоянно свисают с ушей на золотых кольцах, также и на пальцах носят драгоценные перстни» (Айрман).
В общем, русские костюмы выглядели очень ярко, живописно и разнообразно. А «хорошие манеры» своего времени усваивались с детства. Девушка вырабатывала прямую и стройную осанку, плавную походку, неторопливую речь. «Московская женщина умеет особенным образом представить себя серьезным и приятным поведением… Они являются с очень серьезными лицами, но не недовольными или кислыми, а соединенными с приветливостью; и никогда не увидишь такую даму хохочущей, а еще менее с теми жеманными и смехотворными ужимками, какими женщины наших стран стараются проявить свою светскую приятность. Они не изменяют своего выражения лица то ли дерганьем головы, то ли закусывая губы или закатывая глаза, как это делают немецкие женщины… не носятся, точно блуждающие огоньки, но постоянно сохраняют степенность, и если хотят кого приветствовать или поблагодарить, то при этом выпрямляются изящным образом и медленно прикладывают правую руку на левую грудь к сердцу и сейчас же серьезно и медленно опускают ее… В итоге они производят впечатление благородных личностей» (Айрман). Впрочем, судя по другим источникам, подурачиться и повеселиться русские девицы тоже любили. Но, конечно же, не при гостях-иностранцах.