– Не знаю. Не хочу. Нет, не хочу.
Жук упорхнул.
– Ого, а это еще что-о?
Костюм для глубоководного погружения – маленький, то ли детский, то ли для карликов – соседствовал с каскадерским скафандром для работы в огне.
– Фух, хоть что-то впопад! – Варя внимательно рассматривала скафандр. – Эти штуковины рядом смотрятся, да?
Янанна тихонько засмеялась, впервые с момента их знакомства, а потом отошла и вдруг процитировала:
– Линяет зверь, играет рыба
В глубоком обмороке вод…
Оторвавшись от созерцания скафандра и подойдя поближе, Варя поняла, к чему это: меж полок с футболками и полотенцами черным серебром блестела водяная гладь.
– Лужа?
– Омут!
В нем было что-то завораживающее, жуткое и неотвратимое. Крошечная рыбка на мгновение высунулась из чернил воды и немедленно скрылась во мраке. Варины мысли перестали делать фляки и замерли. А желудок решил исполнить сольный номер: подпрыгнул два раза, напоминая о своем существовании, и ухнул вниз, к пяткам, прихватив с собой сердце, за компанию.
– Ой… – только и смогла прошептать Варя. – Ой…
Рыбы больше не выныривали. Варя с трудом отвела взгляд от омута и, стряхивая наваждение, даже протерла глаза руками. Но наваждение не отступало. Они шли дальше, но теперь взгляд девочки упорно скользил мимо ярких нарядов и подвесных моторов, выцарапывая из хаоса странные вещи: стимпанковскую полумаску с бронзовой рукояткой, двухметрового деревянного идола, со значением глядящего вдаль, куклу с белым лицом в алом и черном платье…
– Какая кукла… О-о-о…
– Берем?
Варя осторожно подняла куклу. Кукла была – как омут, неотвратимая, красивая, жуткая, жутко красивая.
– Берем?
– Н-нет.
Варя посадила куклу на место.
– Нет, не берем. Я просто так… Я прошлым летом хотела сшить себе наряд черный с красным, готический такой. А мама как разоралась: только еще гота мне дома не хватало! И папа тоже. А мне до сих пор, оказывается, хочется. Это странно, да?
Варя отмахнулась от очередного жука, особенно назойливо снующего перед ее клювом.
– Я не очень хорошо представляю себе, что такое гот, – призналась Янанна. – Эта часть жизни меня не особо интересовала, но… Но раз так, пошли за навигатором.
– За кем?
Янанна указала на жука.
Они проследовали за жуком-навигатором, в проход с витринами («Ох, какие они супер! – Это особое искусство! – А сколько учиться? – Да хоть всю вечность!») и на лестницу. Самую обычную лестницу между этажами. Из белого мрамора. По два пролета, в каждом – ступенек двадцать, не болып…
– Стой! – Янанна схватила девочку за рукав.
– Что такое?
– Светофор же красный!
– Ааа… Ыыы… Эээ…
– Под лифт захотела попасть?
Перед их носами и клювами бесшумно пронеслась кабинка площадью примерно три на три метра, верх стеклянный, низ Варя не разглядела.
– Суслик!!!…Но как он… Сквозь ступеньки… Они ж твердые!
– Пошли, чудо природы, нам зеленый!
Они пошли. Жук летел впереди, указывая дорогу.
– Но как же…
– Ты забываешь, у нас пространство не трехмерное и не однородное.
Варя хотела было повторить «но как же», но, поскольку была не совсем Варей, не повторила: Мебби Клейн все знал о свойствах пространства уровня Пи.
…Жук привел их в секцию магазина, специализирующуюся на продаже исключительно готичных предметов. У Ворониной прямо глаза разбежались!
– Кружевные перчатки, черные, по локоть, вау! Хочу!
– Эти?
– Эти! И эти! И вот эти тоже! Ой… А примерить можно? А если порву или есличо? О-о-о! Шляпа-а, с вуалью, о-о-о, кака-а-я! А косметики, косметики-то сколько, ой, я ж не разберусь…
Варя скакала от полки к полке, примеряла, пробовала, вопила от радости, переживала от того, что все это, наверное, дорого, и куда она это наденет, и заверяла Янанну, что точно потом когда-нибудь заработает и деньги вернет…
Выяснилось, что деньги на уровне Пи – дань традиции. А «есличо», можно брать в долг сколько угодно и вообще никогда не возвращать – и забыли, хоть это и не принято, потому что у всех на все есть. Если не работаешь – тоже есть. В глубине души Варя считала такое легкомысленное отношение к деньгам полным идиотизмом и очередной местной формой шизофрении. Но с каждой минутой ей эти шизофрении начинали нравиться все больше и больше. Она махнула рукой на всякую лишнюю философию и с упоением продолжила отбирать сумочки, туфельки и прочие глупости.
Время летело незаметно.
– Все? Точно все?
– Угу!
Две невесть в какой момент появившиеся девушки-продавщицы упаковывали отобранное в коробки и пакеты. «Ой, украшать не надо!» – хотела было воскликнуть Варя, но запнулась на полуслове: почему не надо, это же так красиво и… правильно. Как завершение праздника. Стоп. Праздника?
– Да, – кивнула Янанна. – Тут еще много чего интересного, но на сегодня, я думаю, хватит. Тем более что мне давно хочется на работу.
– Ой, конечно!
Они спустились вниз в сопровождении обеих девушек. Одна из девушек вела на поводке флотилию из ажурных фирменных воздушных шаров, к которым были привязаны покупки. Варя периодически оглядывалась, класс же! А внизу…
Внизу их ждала толпа.
– Это продавцы, дизайнеры и другие, кто здесь работает, – объяснила Янанна.
– А поче…
Вперед вышел парень, облаченный в строгую форму со значком «РФ» (Ромофилли) и торжественно произнес:
– Благодарим вас за столь дивный день. Вы доставили нам огромнейшее удовольствие и… Ваши подарки!
Взмах руки в сторону и назад – такой хореографический взмах, когда в самом конце партнер приглашает зрительный зал продолжить овацию в честь своей партнерши, а та выбегает так грациозно из-за кулис – шлеп-шлеп-шлеп! Только вместо партнерши на свободное перед толпой продавцов место вынеслись красивые коробки.
«Это, наверное, главный шизофреник!» – подумала счастливая Воронина, растерянно наблюдая за тем, как растет горка коробок, обрастая свертками, пакетами, букетом светло-сиреневых цветов, похожих на каллы, и… большой тыквой.
– Он не шизик, ты что! – шепнула Янанна. – Это мастер подарков. И потом. Наблюдать за новичками – всегда удовольствие, ну а ты устроила отличное шоу!
– Я? Шоу? А как… Ах да, я догадалась! Жуки-навигаторы!
Янанна кивнула.
Варя от души поблагодарила мастера подарков и девушек-продавщиц. Небольшой фейерверк, последние аплодисменты – и толпа постепенно стала рассасываться. Вскоре возле покупок и подарков остался один-единственный мужчина. Трудно сказать, с какой он был планеты, но явно не просто человек и не просто мутант.