«То-то генерал Родригес обрадуется…»
Но эти мысли вызвали у Эстерсона неожиданно сильное отвращение. Вроде бы все так, но только… Но только ну его к черту, этого Родригеса!
«Нет, она права. Я и впрямь слишком много думаю! – решил конструктор и усилием воли прекратил свои пустопорожние медитации. – Нужно действовать, а не думать. Нужно бежать!»
Легко сказать: бежать. Что – перегрызть прутья стальной решетки? А может, лучше прорыть подкоп в бетонном полу?
Чтобы чем-то заняться, Эстерсон принялся за осмотр хлама.
Он внимательно прочел этикетки на баллонах со строительной пеной, постукал о пол волейбольным мячом (его брат-близнец остался лежать до времени за ворохом русских газет и журналов трехлетней давности), осмотрел содержимое картонных ящиков – поношенные джинсы, измазанные краской футболки, ракетки для настольного тенниса, спущенный надувной диванчик, облысевшая щетка для чистки бассейна, короче – хоть сейчас открывай секонд-хенд.
Но ни взрывчатки, ни ножовки для работы по металлу, ни даже простенькой циркулярной пилы среди хлама, увы, не обнаружилось. Таким образом, с идеей перепилить прутья тюрьмы пришлось расстаться сразу.
А замок? Может быть, его получится открыть? Хакнуть? Обмануть?
Но замок оказался целиком и полностью механический, безо всякой электроники. Хакать в нем было нечего. Требовался банальный ключ.
Тут на Эстерсона накатила усталость. Он соорудил себе лежбище из газет и журналов (пол был холодным, почти ледяным) и улегся на него, подложив себе под голову огнетушитель, обмотанный тремя парами потертых джинсов.
Он сам не заметил, как погрузился в тревожную дрему, из которой его нескоро выдернул звук шагов на лестнице, ведущей в подвал.
«Неужели так быстро прилетели, живоглоты проклятые?» – пронеслось у него в мозгу.
Конструктор мигом открыл глаза, ороговел душой и уселся на своей «постели». Вид у него был затравленный.
К счастью, это была всего лишь амазонка. Она волочила за собой по ступеням латексный матрас.
Она бросила матрас у самой решетки, буркнула что-то невразумительное и стремительно убежала наверх.
Во второй раз она тоже вернулась не с пустыми руками. А с подносом, на котором стояла кастрюлька с ароматным варевом, пачка печенья в шоколаде и пакет яблочного сока.
– Вот, ужин тебе принесла, – прокомментировала женщина. – И матрас. А то еще простудишься. Ночи холодные… в подвале-то…
– Они сказали, что приедут только утром? – поинтересовался Эстерсон.
– Они еще ничего не сказали. Тебе повезло. Или не повезло – даже не знаю.
– В каком смысле?
– Тут буря случилась. Вытяжной аэростат антенны о тучи стучит, как бараний хвост. Связи нет. Старье – давно выкидывать пора…
– В общем, вы не можете поговорить с консульством. Правильно?
– Правильно. Но ты не очень-то радуйся. К утру наверняка распогодится.
– То есть как минимум до завтрашнего полдня – я ваш гость.
– Гость – это, пожалуй, слишком. Лучше – узник.
– Ну хорошо, пусть узник, – улыбнулся Эстерсон.
По правде говоря, он был ужасно рад, что женщина его навестила. Да и грубила она теперь не в пример меньше – наверное, потому, что толстая стальная решетка позволяла ей больше не тревожиться о своей безопасности.
– А как насчет обезболивающего? – Эстерсон умоляюще посмотрел на свою тюремщицу.
– Ах да! Конечно! – Женщина мигом извлекла из нагрудного кармана инъектор из набора первой помощи и протянула его сквозь решетку.
– Спасибо!
– Скажешь еще – спасибо. За такую-то ерунду… – пожала плечами женщина.
Эстерсон немедленно воспользовался инъектором – спустя минуту режущая боль в боку начала потихоньку стихать.
– Ну как? – спросила женщина.
– Уже лучше.
– Тогда держи матрас и приятного аппетита. А я, пожалуй, пойду. Еще пожелания есть? – спросила она. И, видимо устыдившись собственной услужливости, добавила гораздо более равнодушным тоном: – Раз уж я вызвалась быть образцовой тюремщицей, придется возиться тут с тобой…
– Пожелания есть, – неожиданно для себя брякнул Эстерсон.
– И какие?
– Не волнуйтесь, совершенно невинные.
– А я и не волнуюсь. Выкладывай.
– Первое пожелание: сигареты. Я не курил с самого утра. Хотя бы одну…
– Это не проблема. Открой вон ту коробку… Не эту. Правее. Да-да, которая рядом с красным баллоном. Там должна лежать пара блоков «Тройки». Это моего мужа… И зажигалка там тоже должна быть. Верно?
– Верно! Тут одних зажигалок дюжина! – возликовал Эстерсон, сидя на корточках перед невзрачной коробкой, оказавшейся на деле подлинным никотиновым кладом. – Надо же, сообразительности не хватило этот ящик проверить! Ну кто бы мог подумать, что счастье совсем рядом! Под боком!
– Счастье – оно всегда под боком, – философично заметила незнакомка. – Нужно только научиться его находить… Ну ладно, а второе пожелание?
Эстерсон замялся в нерешительности. Но все-таки вымолвил:
– Посидите со мной хотя бы пять минут. Пожалуйста. Это ведь не очень сложно, правда?
– Не сложно, – кивнула женщина. – Только зачем?
– Зачем? – растерялся Эстерсон. – Просто так… Впрочем, я понимаю. Вас, наверное, ждут… Ваш муж, например.
Женщина ответила не сразу.
– Меня никто не ждет. Тем более – муж, – сказала незнакомка и в ее голосе Эстерсону почудились обиженные нотки.
– Извините, если наступил на больную мозоль. Я понимаю, в жизни бывает разное… Я сам, признаться, разведен. И мой развод – до сих пор не могу думать о нем спокойно…
– Во-первых, я не спрашивала вас о вашем семейном положении.
– Ура! Я ликую! Вы перешли со мной на «вы»! – с улыбкой возопил Эстерсон.
– Не дождешься. Это просто случайность! – Видимо, расстаться с амплуа грубиянки его собеседнице было непросто. – А во-вторых, мой муж никогда со мной не разводился. Он погиб. Поэтому он не может меня ждать, ясно?
– Ясно. То есть на мою вторую просьбу вы отвечаете категорическим «нет».
– Именно, – кивнула женщина. – У меня полно дел наверху.
– У меня есть еще третья просьба. Последняя. И маленькая.
– Ну?
– Скажите, как вас зовут.
– Вот уж не понимаю, зачем тебе нужно мое имя!
– Видите ли, еще в частной школе для мальчиков имени Оксеншерна меня учили обращаться к дамам либо по имени, либо по фамилии, либо по титулу. Учителя объясняли мне, маленькому мальчику Роланду, что обращаться к женщине «эй, ты!» или «извините» неприлично. Титула у вас скорее всего нет. Остаются, на ваш выбор, либо имя, либо фамилия. А можно…