Днём он отсиживался под камнем, а ночью выплывал на охоту. Он неподвижно стоял у дна, но если мимо проскальзывала добыча, то безошибочно догонял свою жертву в темноте, придавив мелкими хваткими зубами. Однажды на зуб ему попалась такая большая плотва, что ещё долго налим плавал с торчащим из пасти зеленовато-красным хвостом. И проглотить не проглотишь, и отпустить жалко.

Щука

Хрупкий лёд покрыл уже всю реку. Солнце едва пробивалось сквозь лёд и толщу воды. В каменистой трёхметровой яме было темно. Здесь зимовала большая старая щука. Короткая, с тупой мордой и толстой спиной. Щука была тёмно-зелёного цвета, с разводами по бокам и серебристым брюхом, но казалась чёрной. Ледяная вода скользила по её туловищу, навевая сон. Вокруг щуки сновали краснопёрые плотвицы, рискуя оказаться в её широкой пасти.

Поздно ночью в яме появился налим. Перед этим он проглотил ерша и трёх пескарей, но не наелся, а только пробудил аппетит. Налим прошёл мимо щуки, шурша брюхом по донным камешкам. Щука не просыпалась. Налим осмелел и подошёл ближе. Он дотронулся усиком до её спины. Щука лениво шевельнула хвостом. Налим раскрыл пасть и сдавил щучий хвост. Щука пришла в себя и что было сил махнула хвостом. Налим ещё плотнее сжал зубы. Испуганная щука закрутилась на месте. Потом она стремительно всплыла, пробив головой тонкий лёд, и высунулась из воды до половины. Она трясла пастью. Так она делала всегда, чтоб освободиться от рыбацкой блесны. Но налим упорно держал её за хвост. Щука нырнула вглубь, потом снова выкинулась из реки, мотая крокодильей башкой. Эти уловки не помогали. Щука потащилась к перекату, на мелководье. Она плыла вверх по течению среди больших камней. Здесь не было льда. Щука то кружила на месте, то рассекала поверхность реки, поднимая волны. Щука таскала за собой налима, как раненая волчица капкан.

Наконец щука устала и легла на дно. Она смирилась со своей участью. Боли она уже не чувствовала и не понимала, что за чудовище прицепилось к её хвосту.

Налим смекнул, что с такой добычей ему не справиться. Он устал держаться за чужой хвост, выпустил щуку и медленно поплыл куда глаза глядят. Придонная хищница, едва пошевеливая оранжевыми плавниками, пошла вниз по течению в свою глубокую тёмную яму. Налим забрался под камень и решил на будущее выбирать добычу помельче.

Подлёдный лов

Лёд на реке окреп. Появились люди с пешнями и рыбацкими ящиками за плечами. Рыбаки осторожно ступали по льду, он слегка проседал под их ногами. Они долбили лунки и бросали в воду мормышки с червячками на крючке. Рыболовы то опускали, то приподнимали маленькие удочки. Мормышки поблёскивали в воде, играя приманкой.

Налим лежал на дне и долго наблюдал за яркой рыбкой с червячком во рту. Он был сыт. Малявка не пробуждала аппетита, а только вызывала любопытство. Вдруг к мормышке подскочил крупный ёрш и сцапал приманку. Тут же бедолагу подбросило вверх. Это рыболов подсёк рыбу, и она закрутилась на крючке. Он подтянул ерша к лунке и выбросил на лёд. Налим замер. Он не мог понять, куда исчез ёрш, на которого он нацеливался.

Рыболов надел свежего червячка. Мормышка опять упала на дно, стала весело подрагивать и сверкать. Из-под камня высунулся другой ёрш и проглотил червя. В этот раз налим был начеку. Он мощно вильнул хвостом и ухватил убегающую еду. Прикусил ерша и хотел уйти с ним на дно, но не тут-то было. Неведомая сила удерживала добычу. Рассердившись, налим сделал небольшой круг с ершом в зубах и резко мотнул головой. Тонкая леска лопнула. Налим испуганно выплюнул странного ерша и засел под корягу. А ёрш с мормышкой на губе юркнул под камень.

Так ерши и живут: между рыбаком и налимом. Крутись, как знаешь.

Утка

Река покрылась толстым льдом, лишь в небольшой полынье у берега ещё шумела вода. Здесь кормилась утка. Она отбилась от своей стаи и решила передохнуть. Было покойно. Стояла тихая лунная ночь, и только вётлы скрипели на берегу, нарушая тишину. Утка бултыхалась в реке, отыскивала на дне червячков и личинки. Шумная возня утки привлекла внимание налима. Он издалека видел, как она взбаламучивала дно. Аппетитно мелькали её красные лапки. Течение несло всякую мелкую живность. Налиму оставалось открывать рот и глотать не слишком вкусную, но дармовую пишу. Он подкрадывался к утке всё ближе и ближе. Наконец решился и ухватил её за лапу. Утка перепугалась, пыталась вырваться, но тяжёлая рыба не давала ей взлететь. Утка старалась выпрыгнуть на лёд. Одной лапой стояла на льду, махала крыльями, чтобы сохранить равновесие, а на другой чугунной гирей висел налим. Утка громко крякала, призывая на помощь. Налим несколько раз хлебнул воздуху и испугался. Того и гляди, выволокут на лёд. Налим отпустил утиную лапу. Утка, заполошно крича, полетела над замёрзшей рекой на юг, где в болотах полно лягушек и нет таких подводных злыдней.

Икромёт

По реке уже ездили тяжёлые грузовые машины. Солнечный свет не проходил через толстый лёд, под ним стояла тьма.

Налиму пришла пора искать налимиху. Под крутым берегом и в глубоких ямах её не было. Она ждала будущего избранника на чистом галечном дне. Налимиха была крупнее самца и очень красива. Её спина отливала серо-зелёным мрамором, а полное беловатое брюхо было переполнено икрой. Приближался икромёт. Его ожидали от мала до велика: от худосочного пескарика до широкого, как лопата, леща.

Налим принялся разгонять непрошеных гостей. Назойливая, вороватая мелочь разбегалась и вновь собиралась в стаю. Ерши и пескари нагло шныряли около самки и даже толкали её в тугой красивый живот. А лещи и крупные горбатые окуни степенно расположились поодаль, чтобы в нужный момент отогнать ненасытную мелюзгу и насладиться налимьей икрой.

Налим подплыл к налимихе, они свились, закружились в любовном танце. Рыбы с интересом и нетерпением наблюдали за этим таинством. И вот икра застелилась по гальке, смешиваясь с налимьей молокой, и жадная мелочь спешила наглотаться икринок до подхода крупных хищников. Икру несло течением, прибивало к берегу, загоняло в рачьи норы, выбоины, под камни.

Выметав всю икру, налимиха погрузилась на дно глубокой ямы. А налим поспешил разобраться с нахальными налётчиками. Он стал глотать ершей, не обращая внимания на их острые иглы. А пескари и огольцы проваливались в его широкую глотку один за другим.

Из ям, из потаённых мест торопилась на пиршество мелкая и крупная рыба. Со всех сторон надвигались, словно копья, рыбьи головы. Налим уже не мог проглатывать врагов. Он только отпугивал рыб широко раскрытой пастью и отшвыривал их в разные стороны хвостом. Налимья икра исчезала на глазах. Тысячи икринок пожирались ненасытными рыбьими полчищами. Налим устал. Он грустно и растерянно вился среди врагов не в силах что-либо сделать. Обессиленный налим вернулся домой, под тяжёлый камень.

Ранним утром, собравшись с силами, преодолев бурное течение, он опять отыскал свою налимиху в тёмной глубине. Самка его не узнавала. Будто чужие…