Book.

До прихода тигрицы с добычей лес, казалось, был лишен каких-либо обитателей. Но вот появилась пища — мясо лошади, и как только тигрица ушла, слетелось множество ворон и воронов, соек и поползней. И откуда только взялись охристо-рыжие колонки и землеройки-бурозубки. Даже чета волков и лисица полакомились за чужой счет. Все они не только торопливо набивали свои желудки мясом, но и норовили утащить с собой кусочек про запас. Когда от Чалого остался жалкий скелет, к месту лесной трагедии прибрел черный лохматый медведь-шатун. Его могучие челюсти способны были раздробить даже крупные лошадиные кости.

Охотники, получив наконец разрешение проучить Ригму, прибыли к месту гибели Чалого, да опоздали: следы тигрицы давно остыли, их запорошило свежим снегом.

Разговоры о дерзкой тигрице не умолкали в поселке. Может, они вскоре и прекратились бы, но Ригма, оставляя то на дороге, то на реке пугающие людей следы, все чаще и чаще напоминала о себе.

Она до того осмелела, что начала ночами разгуливать по улицам спящего поселка. Собаки, издали чуя своего лютого врага, забивались под навесы и сараи и даже не лаяли. Ригма могла уйти вслед за откочевавшими табунами кабанов, но она еще не совсем утратила привязанность к человеку, некогда дававшему ей пищу. Она инстинктивно надеялась на его помощь, ждала ее и не могла понять, что жители поселка не только не дадут ей мяса, но и не захотят мириться с близостью страшного для них зверя. К тому же некоторые из жителей поселка читали о тропических тиграх-людоедах. Все это усиливало обстановку тревоги и преувеличенной опасности.

Однажды поздним вечером шофер лесоучастка, возвращаясь из города, осветил фарами тигрицу на дороге. Она стояла спокойно, гордо подняв голову, и не торопилась уступать путь автомашине. Это была Ригма. Шофер дал протяжный сигнал и потянул ручку тормоза. Машина остановилась, не добежав до зверя нескольких метров, а тигрица неторопливо шагнула в темноту. Просидев в оцепенении некоторое время, шофер на бешеной скорости влетел в поселок, и скоро об этом происшествии узнали все недоброжелатели Ригмы.

На следующий вечер — это была суббота — лесорубы отчаянно парились в бане. Последним покинул ее завмаг. Накинув полушубок и взяв под мышку березовый веник, служитель прилавка направился домой. Лунная ночь выдалась на редкость светлая и тихая. Крупные снежинки вспыхивали бриллиантовыми искрами, свежий снег слегка похрустывал под валенками. Завмаг и не заметил, как очутился у своей хаты. Открыв калитку и ступив несколько шагов, он остолбенел от неожиданности: посреди широкого двора стоял тигр. Зверь был настолько светлым, что почти растворялся на снежном фоне. Хозяин двора подумал: «Не померещилось ли?» — и, хотя луна светила достаточно сильно, вынул дрожащей рукой карманный фонарик и включил свет. Видимость тигра не улучшилась, но глаза его вспыхнули таким дьявольским огнем, что завмаг вскрикнул, выронил веник и фонарь из рук и, повернувшись, пустился бежать вдоль улицы.

Заскочив в сенцы дома лесника, он отдышался и дернул на себя разбухшую от мороза дверь.

— Степан! Меня во дворе чуть тигр не схватил! Еле ноги унес, — выпалил он сидевшему за столом леснику.

Взглянув на подозрительно красное лицо своего соседа, лесник усмехнулся:

— Поди, привиделось. Это, брат, бывает, когда переберешь. Садись-ка. Я уж забыл о своем Чалом, а ты опять о тиграх.

Напрасно завмаг живописал подробности своей встречи с тигром, лесник ему не поверил.

На следующее утро весь поселок говорил о новом посещении тигрицы. Ее следами интересовались все охотники поселка, их фотографировали, измеряли.

Через неделю шедший с лесоучастка раскряжевщик видел, как тигрица подходила к игравшим на льду реки ребятам. Он поднял тревогу. Выбежавшие из домов охотники выстрелами отпугнули зверя.

Все эти события, крайне необычные для тихого лесного поселка, участились до того, что люди, напуганные смелостью и назойливостью тигрицы, обратились к местной власти с просьбой: «Помогите избавиться от опасного для жизни зверя. Разрешите его уничтожить».

А Ригма, словно мстя людям за многие свои страдания, вовсе не собиралась уходить, появляясь то на одном, то на другом краю поселка, разгуливала вблизи по тропам и дорогам.

Кто мог думать, что в наш век всепобеждающей техники, когда в лесах Дальнего Востока остались считанные тигры, некогда плененная тигрица бросит вызов человеку и повергнет население целого поселка в трепет и настоящую панику!

Страх овладел всеми. Вооруженные родители сопровождали школьников на занятия. Маленьких детей совсем не пускали за порог. К прорубям за водой ходили гурьбой. Мужчины боялись ездить на лошадях в лес за дровами.

Печальный случай окончательно переполнил чашу всеобщего терпения. В поселке умер человек. Кладбище было на отшибе, на высоком, густо заросшем кустарником берегу реки. Похоронная процессия донесла покойника до могилы, и когда гроб был поставлен на землю, кто-то из женщин испуганно вскрикнул:

— Глядите, тигр!

Действительно, на противоположном берегу реки стояла Ригма. Будь хоть у кого-нибудь ружье, тигрице несдобровать. Испуганные люди убежали в поселок, а когда вернулись с карабинами, зверя, конечно, на прежнем месте не оказалось. Лишь свежие следы говорили о его недавнем присутствии.

На следующий день в поселке собрались все охотники и лесники. «Будет или нет разрешение, а тигра нужно убить, — постановили они, — дальше терпеть его невозможно».

Для выполнения этого решения таежники разделились на три группы. Сперва предполагалось выследить тигрицу, найти место ее пребывания, а затем окружить и, по принципу активной облавы, выгнать на стрелков. Если же она пойдет на загонщиков, то ей все равно не прорваться: у каждого будет в руках заряженное тяжелыми пулями ружье.

Смертельная опасность нависла над Ригмой. Ранним тусклым утром она была выслежена лесниками и окружена двадцатью охотниками. Почуяв опасность, Ригма заметалась в окладе, затем, успокоившись, поднялась на возвышенность, осмотрела сжимающуюся вокруг нее цепь охотников и, выбрав участок, где люди стояли редко, смело пошла им навстречу, припадая к земле и прячась в густом кустарнике. Напрасно собравшиеся предвкушали увидеть тигрицу на расстоянии и разрядить в нее ружья издали. Тигрица словно провалилась сквозь землю. Оклад сузился до того, что загонщики, идущие навстречу стрелкам, хорошо видели их, а тигрицы нигде не было. Неужто она сумела проскользнуть? В недоумении стояли загонщики и стрелки: находившееся между ними пространство хорошо просматривалось. Снова и снова вглядывались люди в каждую кочку, в каждую валежину, а увидеть тигрицу никто не мог.

— Нет тигрицы! — воскликнул один из охотников.

— Видать, мы окружили пустое место, — усомнился второй.

— А может быть, она на дерево залезла?

Стройная цепь загонщиков, подойдя почти вплотную к стрелкам, смешалась. Некоторые спустили курки ружей и надели рукавицы.