Только спустя десять лет мне вновь довелось побывать в знакомых местах.

И вот я опять бреду по той же лесной дороге, прямо к сторожке Петра Захаровича. Наверное, старика давно уже нет в живых. Кто же теперь там живёт, кто охраняет лес с его зверями, птицами, со сказочными дворцами-муравейниками? Деревья редеют. Впереди поляна. На ней сторожка. Но где же она? Может, я ошибся, попал на другое место? Нет, не ошибся. Вот здесь, под соснами, стоял деревянный домик. Полуразрушенный остов из кирпича – основание печи – да обломки сгнивших брёвен, целый ворох гнилушек – это всё, что осталось от домика Петра Захаровича, всё, что осталось как память о нём самом.

Но нет, не всё! Есть и ещё одна памятка. И кто же её смастерил? Именно те хлопотливые лесные труженики, о которых дедушка всегда так заботился.

Под старой сосной, где раньше была скамеечка, на которой старик сиживал по вечерам, на этом месте муравьи выстроили свой огромный лесной дворец.

Я подошёл к нему и даже улыбнулся. Как хорошо! Лесной дворец был построен из тех самых гнилушек, которые остались от домика лесника.

«Наверное, дедушка был бы доволен, если бы знал, как лесные жители используют остатки его старенького жилища», – подумал я.

Долго сидел я на лесной поляне и наблюдал за муравьями. А они всё тащили гнилушки, всё отстраивали из них своё удивительное жилище.

Потом я пошёл бродить по лесу, по тем местам, где мы хаживали вместе с Петром Захаровичем. Хотелось повидать и старый дуб, и барсучьи норы, и заросший черёмухой берег лесного ручья.

Уже стало темнеть, когда я наконец спохватился: ведь придётся идти обратно в деревню километров двенадцать, а то и больше. «Не беда, в этом лесу мне знакомы все дорожки, все тропы. Правда, за десять лет многие совсем заросли. Ничего, доберусь как-нибудь».

Не без труда выбрался я наконец на дорогу и пошёл по ней. Вот и поляна, где стояла сторожка. Но что же там светится, неужели остатки костра? Может, кто-нибудь тут ночует? Нет, свет какой-то странный, голубоватый.

Я свернул на поляну и остановился. За всю свою жизнь я не видел такого зрелища. Это светился лесной дворец-муравейник. Он весь казался сделанным из голубого стекла и был освещён откуда-то изнутри.

Да и не он один. Вся поляна кругом была точно усыпана тысячами крохотных голубых огоньков. Будто это совсем не земля, а тёмная ночная вода и в ней отражаются мириады тусклых лесных звёзд.

Сразу я ничего не понял. Но вскоре догадался. Да это же светятся рассыпанные по земле гнилушки. И муравейник тоже построен из них, из остатков лесной сторожки.

Я ещё раз взглянул на светящийся, будто вылитый из хрусталя, лесной дворец и подумал: «Вот достойная награда тому, кто всей душой любил родную природу».

Сказки следопыта

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ

Это случилось давным-давно. Прилетела с юга в наши края Весна Красна. Собралась она леса зелёной листвой обрядить, на лугах пёстрый ковёр из трав и цветов раскинуть. Да вот беда: Зима никак уходить не хочет, видно, понравилось ей у нас гостить; что ни день, то задорней становится: закрутит пургу, метель, во всю мочь разгуляется…

– Когда ж ты к себе на север уйдёшь? – спрашивает её Весна.

– Подожди, – отвечает Зима, – твоё время ещё не пришло.

Ждала, ждала Весна и ждать устала. А тут ещё все птицы и звери – всё живое взмолилось к ней:

– Прогони Зиму, заморозила нас совсем, дай хоть погреться на солнышке, поваляться в зелёной траве.

Опять Весна спрашивает Зиму:

– Скоро ли ты уйдёшь?

А Зима хитра, вот что придумала.

– Стара я стала, – отвечает Весне. – Все месяцы перепутала, не помню, когда мне срок настаёт в дальний путь собираться. Давай так решим: как запоёт по-весеннему первая птица, так, значит, я и отправлюсь на север.

Согласилась Весна. Полетела она по полям, по лесам, созвала всех птиц, которые в этих краях зимовали, и говорит им:

– Запойте скорее весёлые песни! Зима как услышит их, так и уйдёт отсюда.

– Это нетрудно! – с радостью согласились птицы. – Мы завтра же утром, как только выглянет солнце, так сразу и запоём.

Настало утро, поднялось солнце. Хотело на землю взглянуть, да не тут-то было: Зима затянула всё небо серыми тучами и ну давай посыпать поля и леса хлопьями снега. А потом как закрутит метелью, света белого не видать.

Все птицы попрятались кто куда. А Зима и рада. Говорит Весне:

– Что-то не слышу я птичьей весёлой песенки? Значит, рано мне уходить. Поживу ещё месяц, а то и два.

И на другой, и на третий день всё непогода: то снег идёт, а то и дождь вместе со снегом.

«Как же Зиму прогнать?» – думают птицы. Наконец самые озорные из них – воробьи – решили запеть. Не беда, что на воле холодно, сыро. Расчирикались воробьи за деревенской околицей, прямо удержу нет. Крылышки распускают, хвостики растопырили, наскакивают друг на друга, кричат, шумят, из кожи лезут вон – так стараются.

– Слышишь, как весело воробьи поют? – говорит Весна Зиме.

Но та и слушать не стала.

– Да разве это пение?! – ответила она. – У меня снегири да клесты с утра до ночи в лесу кричат. Я это за пение и не считаю…

Услышал их разговор пёстрый дятел и говорит Весне:

– Видно, без моей помощи никак не обойдёшься. Завтра же я за дело примусь: такой концерт в лесу устрою, любо-дорого будет послушать.

Согласилась Весна, ждёт с нетерпением, какой весенний концерт устроит в лесу пёстрый дятел.

Только долго ждать ей не пришлось. Едва рассвело, взлетел дятел на верхушку сухой сосны, уселся там поудобнее на её ствол, цепкими коготками за кору ухватился, опёрся на растопыренный хвост да как застучит клювом по сухому дереву.

Далеко по лесу разнесло эхо барабанную дробь лесного барабанщика – дятла. И сейчас же с разных концов послышалась ответная трескотня. Все дятлы, как по команде, принялись барабанить, приветствуя приход Весны.

– Слышишь, как радостно дятлы меня встречают? Пора тебе уходить! – говорит Весна Зиме.

А Зима только рукой махнула.

– Послушай-ка, – отвечает, – как скрипят в бурю старые сосны и ели, ещё забавнее получается. Дятлы твои совсем петь не умеют, только носами стучат. Какая же это песня?!

«Что правда, то правда…» – вздохнула Весна. Решила она других певцов поискать.

– Давай-ка я попробую, – предложила синица, – мне ни снег, ни мороз не страшны. Пусть только солнышко выглянет, я сразу и запою.