– Но послушай, Билли, обыкновенными манипуляциями и внушением еще никого до смерти не доводили, – сказал Питер таким тоном, каким он разговаривал бы со своими собственными сыновьями.
– Вот именно! Кто знает, может быть, он сейчас дает ей яд? Я много размышлял об этом, и однажды меня осенило! Он намеренно травит ее! Меня сводило с ума, когда я был дома и наблюдал за тем, как он ведет себя с ней. Мой отец социопат. Я убежден в этом, и вы тоже это знаете.
Питер слушал его молча. Он ненавидел своего брата в течение многих лет, но он никогда не навешивал на него таких ярлыков.
– У него нет ни совести, ни принципов – он делает все, что хочет, а хочет он управлять людьми.
– Для чего? Что он в этом находит? – Билл был таким же вспыльчивым, как и Питер в его возрасте. Еще год тому назад Питер был уверен, что Майкл – исчадие ада, но сейчас брат казался ему нежным, любящим человеком. Но, слушая сейчас Билла, Питер пришел в замешательство. Каким на самом деле был Майкл? Не было ли его нынешнее поведение по отношению к брату просто чистой манипуляцией или проявлением искренних чувств? Майкл – дьявол или святой?
– Я считаю, что его главный мотиватор – деньги, независимо от того, что он сам заявляет, – просто сказал Билл. – И стремление к деспотичному контролю, конечно. Но в любой ситуации всегда есть неочевидная выгода для него. Не думаю, что это простая случайность: последние два года, с тех пор как умер мой дед, моя мать страдает Паркинсоном. Странное совпадение! Не правда ли?
– Как ты себе это представляешь? Вдруг некий маньяк начинает контролировать процессы мышления человека, и у него развивается болезнь Паркинсона? – воскликнул Питер. То, что сейчас говорил Билл, было слишком маловероятно. Его теория о мании отца не выдерживала никакой критики. Билл сидел и покачал головой, когда увидел скептическое выражение на лице Питера.
– А какие еще предположения? Что он делает с ней, если из-за этого с каждым годом ей становится все хуже? – Питер знал, что после несчастного случая здоровье Мэгги стремительно ухудшалось.
– Вы думаете, он ее любит? Черта с два! Она легко поддается внушению – вот почему он женился на ней, – продолжил Билл – Она часть его имиджа и алиби. Все, что он должен был сделать, чтобы его пожалели и при жизни возвели в сонм святых, – это поддерживать в ней жизнь! Как же, посмотрите, какой смиренный жертвенник выхаживает жену! До тех пор, пока он не унаследует деньги моего деда. Мой дед был великим человеком! Он никогда не хвастался, он был настоящим тружеником. Лесопилка стоила целое состояние. Вы знаете, за сколько моя мать продала ее? За десять миллионов долларов. Моему отцу надо было лишь дождаться, когда моя мать получит ее в наследство. Такие деньги стоят того, чтобы подождать, кто ж знал, что мама протянет двадцать три года? Он думал, что рано или поздно случится неизбежное. Я думаю, что если ему никто не помешает, он убьет ее до конца года. Он знал, что она больна, когда женился на ней, и что она не будет жить вечно. Мы никогда не узнаем, как, но он сделает это обязательно. Ему надо было только поддерживать ее, пока она не унаследовала деньги дедушки. Ее здоровье резко стало ухудшаться с тех пор, как он умер два года назад. У меня нет доказательств, но думаю, что он помогает ей найти дорогу в мир иной.
Питер и Билл грустно смотрели друг на друга через обеденный стол, и Питер не знал, что сказать. Слова Билла казались ему бредовыми и пугающими своей трезвостью одновременно. Еще несколько месяцев тому назад он бы поверил каждому его слову. Но теперь – нет! Интересно, не принимал ли раньше Билл наркотики, и не страдает ли он от каких-нибудь психических расстройств? Откуда эти бредовые фантазии? У Питера создавалось впечатление, что «теория заговора» больше похожа именно на бред или паранойю. Дикость какая-то!
– Я знаю, что вы сейчас думаете, – грустно сказал Билл. Он прочел это в глазах дяди, когда посмотрел на него. – Вы думаете, что я сошел с ума. Уверяю вас, я не сумасшедший. А вот мой папаша именно такой. Запомните мои слова, однажды он убьет ее. Я не знаю, как, но я уверен, что он сделает это. Я думаю, он влияет на нее. Он убедил ее, что она умирает. И теперь, когда она унаследовала деньги дедушки, я беспокоюсь о ней каждый день. Вот почему я здесь. Меня он тоже убил бы, если бы мог. Он знает, что я раскусил его и знаю, что он из себя представляет. Вот почему он меня ненавидит. И вот почему он ненавидел вас. Судя по тому, что мне когда-то рассказывала о вас мама, вы видели в нем то же самое, что и я. И теперь он вас дурачит. Но держу пари, что он так же сильно не любит вас, как и прежде. Лизе он тоже промыл мозги. Она думает, что он ходит по воде. Он ведет себя с ней так, словно она его жена. Это заставляет ее чувствовать себя важной персоной. Она его маленькая фаворитка. Я никогда не заблуждался на его счет, даже когда был ребенком. Я всегда ненавидел своего отца за то, что он делает с моей матерью. Я единственный, кто видит это, – с сожалением сказал Билл, – кроме вас.
– Вот уж не уверен, что разделяю твои опасения, – искренне сказал Питер. – Он подло поступал со мной, когда мы были детьми, и он знал, как управлять нашими родителями. Они верили любой его лжи и никогда не верили мне. У меня была дислексия, из-за этого меня все считали глупым. Он был полной моей противоположностью: умный, сильный, великодушный. В то время я часто впадал в ярость и затевал драки в школе. Я был нарушителем порядка и проблемным ребенком, пока не поступил в колледж, где мне, наконец, оказали определенную помощь в преодолении проблем с учебой. А Майкл всегда подставлял меня дома, но я думаю, он просто хотел получить одобрение родителей. Он хотел, чтобы они любили его больше. Может быть, брат нуждался в этом больше меня. Это превращает его в эмоционально зависимого человека, но не в убийцу. Что бы он ни делал, он следил за тем, чтобы в виноватых оставался я. А я всегда видел его насквозь, так же, как ты сейчас считаешь. Но я не думаю, что он настолько дурной, насколько мы оба хотели в это верить. Может быть, он ревновал меня в некотором роде. Но я, правда, считаю, что единственное, чего Майкл сейчас хочет сделать, это защитить твою маму и не дать ей умереть до тех пор, пока он в состоянии этого добиться.
– Пока он не убьет ее, – упрямо бубнил Билл. – Я знаю, что не смогу переубедить вас, но я прав. Уверен в этом. Но я не могу остановить его. В детстве я не мог понять, почему он так ведет себя с ней, пока не умер мой дед. И тут до меня дошло. Цена нашей матери резко возросла, вот ведь какой цинизм! – Переживания за мать разрушили его детство, и он возненавидел своего отца за это. Он знал, что его отец водит всех за нос. Но Питер никогда не замечал в брате жадности. Майкл всю жизнь заботился о людях. Он был врачом по призванию и преданным мужем, и у него были скромные запросы.
Питер попытался сменить тему разговора. Он бы очень хотел разуверить племянника, но ничто не могло убедить Билла в невиновности его отца. Он не мог ничего сделать, чтобы изменить мнение Билла, так же, как никто не мог до последнего времени изменить его собственное. Беспорочная жизнь Майкла говорила сама за себя. Ему было грустно от того, что Билл сам отправил себя в ссылку, чтобы избавить себя от мучений, видя, как медленно умирает его мать. Это вдруг напомнило Питеру слова Майкла о том, что некоторые люди не могут принять смерть близких и должны найти кого-то виновного в этом. Билл демонизировал отца, чтобы подготовить себя к тому, что неизбежно должно произойти с Мэгги. Независимо от чьих-либо усилий, было очевидно, что долго она не проживет. Это соответствовало действительности и произошло бы в любом случае – независимо от того, унаследовала бы она деньги отца или нет. Как можно выстоять против природы? Гораздо более вероятно, что Майкл продлил ее жизнь на годы.