– Начнет прятаться от света и пить кровь?
– Имеется в виду чисто духовное единение. И изменения, происходящие в душе и разуме. Скажем, если хозяин – жестокий подонок, то фамилиар вряд ли будет светлым ангелом.
– Угу. А если я проживу лет двести с таким господином, как Мечислав, – я начну соблазнять всех подряд?
Вадим улыбнулся самой очаровательной улыбкой. Показались кончики клыков.
– Скорее всего. Сколько шефа знаю – вечно вокруг него какие-то бабы крутились как пчелы у меда. Да и он от них не бегал. Моногамия ему не свойственна.
– А гомосексуализм? – уточнила я. Зачем – черт его знает. Любопытство кошек губит!
Вампир и бровью не повел.
– Иногда, в зависимости от настроения. У вас это называется бисексуал?
– Примерно так.
Почему-то меня это покоробило. Хотя коню понятно, что прожив даже двести лет, утратишь невинность во всех смыслах этого слова. А Мечислав прожил немного больше. Раза в три-четыре больше. И черт меня опять дернул за язык.
– А у тебя с ним ничего не было?
– А моя личная жизнь тебя не должна касаться, – отбрил вампир.
– Ладно, прости засранку. Я не должна была спрашивать.
– Извинения приняты, оставим моего протектора, вернемся к Печатям.
– Угу, – согласилась я. – Вадим, а ты купить поесть ничего не догадался? А то я голодная…
– На заднем сиденье пакет.
Я перегнулась через сиденье и взяла его. М-да, чувствовалось, что вампир давно не ел по-человечески. Куча фруктов – бананы, апельсины, мандарины, яблоки. А еще хлеб, сыр, палка колбасы, коробка конфет… И в дополнение всего – бутылка красного вина. Воды вообще не было. Я подумала и решила начать с яблока.
– Я могу продолжать? – осведомился вампир.
Я с трудом проглотила почти пол-яблока. Есть хотелось так, словно я час как с голодного края приехала.
– Угу. Чавк… Ам… Ням…
И к хренам все хорошие манеры! Только ощутив вкус пищи, я поняла, насколько я голодна. Как будто у меня не один, а пять желудков. И все пустые.
– Прежде всего, изменяется тело человека. Ты станешь более сильной, ловкой, быстрой, научишься регенерировать почти как мы, прекратишь болеть, сможешь быстро восстановить силы. С помощью чьей-то крови или без нее – вопрос отдельный. У каждого это происходит по-разному. Я знал одного фамилиара, который поглощал шоколад буквально килограммами. Для восстановления сил. Что потребуется тебе – не знаю.
– По закону подлости, – оторвалась я на минутку от колбасы, – чеснок!
– А это вряд ли, – тут же парировал Вадим. – У нас на чеснок аллергия. Кстати, твой господин может восстанавливать силы через твое тело. Ты питаешься, как питаются люди, – и отдаешь часть своей жизненной силы ему. Что сейчас и происходит, как мне кажется.
Я оглядела уничтоженные мной за рекордно короткое время запасы продуктов. М-да, в обычном состоянии мне бы их на два дня хватило.
– А я так не растолстею до безобразия?
– При твоем образе жизни? Скорее наоборот.
Я вспомнила, сколько сил потратила сегодня на крыс, – и голова закружилась. Если я вернусь домой… Нет! Когда я вернусь домой, большинство брюк окажутся мне велики в поясе. Ладно, не суть важно.
– А чем грозит мне это объединение в смысле разума? Мечислав сможет мной командовать? И я должна буду ему подчиняться?
Вадим передернул плечами.
– Союз вампира и фамилиара – в идеале союз двух равных. Мечислав отлично понимает, что свободный человек может дать больше, чем раб. И не станет гнуть тебя в дугу.
– Если не будет необходимости, – продолжила я. – То есть чисто теоретически он может это сделать?
В животе словно поселился колючий холодный осьминог. Рабство не телом, но духом. Да и телом тоже. Вечное рабство – и даже более того. Когда были рабы – они могли мечтать о свободе. Их могли выкупить, могли просто освободить, могли отбить у врага. Меня может освободить только смерть. Я сама загнала себя в ловушку. И на этот раз мне выбраться не удастся. Если бы я не согласилась на Вторую Печать, если бы Даниэль и я были осторожнее, занимаясь любовью, если бы, если бы, если бы… Кажется, Вадим почувствовал мое состояние.
– Чисто теоретически – и я могу.
Я повернулась, чтобы посмотреть в глаза вампира. Они были спокойными и ясными. И еще – за ними была скрытая до поры до времени Сила. Но сейчас я могла оценить размеры его могущества.
– Ты – не можешь. Пороха не хватит.
Вадим пожал плечами.
– Я признаю это. Но должен предостеречь тебя. Не стоит говорить это другим вампирам без… Без весомых аргументов.
– Типа серебряной сковородки?
– Типа того, – улыбнулся вампир. – Когда живешь долго, очень долго, утрачивается страх перед смертью. Становится интересна игра. Что-то вроде «Смогу ли я покорить ее?». Будь осторожнее.
– Я вооружусь, – решила я. – Что еще ты можешь рассказать?
Вампир чуть пожал плечами.
– Мало чего. Я сам никогда не был ни с кем связан. И не очень интересовался этим. Да! Вот что еще! Ваши жизни связаны, и ваша смерть теперь зависит друг от друга.
– Это как?
– Если умирает фамилиар, вампир может выжить. Редко, но может. Если умирает вампир – фамилиар еще никогда не выживал. Почти никогда. А выжившие завидовали умершим! Иногда фамилиаров просто добивали из милосердия. Они сходили с ума. И о боли. Если Мечиславу причинят достаточно сильную боль – ты будешь чувствовать то же, что и он. И он будет чувствовать то же, что и ты. Если не сможете закрыться друг от друга. Есть определенные границы у боли. Если бы с ним произошло то же, что и со мной или с Борисом, ты бы почувствовала.
– А заблокировать эту связь никак нельзя?
– Никак. Это невозможно.
Я вздохнула. Придется временно смириться с происходящим. А потом мы посмотрим, как развернуть все в свою пользу. Кстати говоря…
– Слушай, а откуда вообще взялись фамилиары? Откуда пошел этот обычай?
Я выразилась не слишком внятно, но Вадим меня понял – и блеснул клыками в полумраке.
– Юля, а ты читала интересную сказочку про рака-отшельника и актинию?
Я читала. Хотя и не могла припомнить автора.
– Ну, вот и здесь так же, – пожал плечами вампир. – Симбиоз, понимаешь?! Взаимопомощь и взаимовыгода. Откуда это дело пошло, до сих пор никто не знает. И куда все это придет – тоже. А суть-то проста. Люди слабы и уязвимы. Вампиры могут жить вечно. Но люди отлично передвигаются днем, а вампиры днем обязаны спать.
– Что-то вы с Борисом не спали, – заметила я.
– А ты сама могла бы уснуть, если тебя пытают? Да еще и с крестом… ну для человека – с раскаленным железом на коже?