Он, собственно, может лишь предполагать, в кого на следующее утро после «объявления полной независимости» превратились все, кто остался в закрывшейся, схлопнувшейся Зоне. Это в частности. А в общем, он точно так же не имеет ни малейшего понятия, сумели они выжить или нет.
Его там нет. Ему туда не просочиться, не пробраться, не прокрасться. Для него это время — в запретном будущем.
Он-то совершил побег. В прошлое. Во всяком случае, надеялся, что убежит. Кто же знал, что просто из камеры в камеру переместится, вроде графа Монте-Кристо какого-нибудь!
Иногда он подумывал о том, что зря, зря бросился удирать от наступающей серости. Отправился бы вместе со всеми в будущее по течению времени, разделил бы участь… и не терялся в мучительных догадках, что там будет дальше. Что в будущем произойдёт с Предзоньем, Зоной и сталкерами в частности, а также с человечеством в целом и с остальным «белым светом», Землёй, в общем.
Но подобные сожаления теперь к нему приходили очень редко. Гораздо чаще он думал о том, что всё-таки поступил совершенно правильно. Точнее, пожелал совершенно правильно. Судьба такая, видать… В конечном итоге он, способный перемещаться по времени сталкер Штрих, сумел разглядеть и напасть на след именно благодаря тому, что движется по времени в любом «направлении», а не просто живёт из прошлого в будущее.
Он способен становиться непосредственным свидетелем и участником событий. Любой настоящий историк за эту возможность душу дьяволу продаст, не колеблясь! Мечта исследователя: добывать непосредственно факты, а не ломать голову над их последующими разноречивыми толкованиями.
О сожалениях он совсем позабыл, когда прошёл по найденному следу достаточно далеко и во всей полноте осознал, насколько дело нечисто. Он давным-давно понял, что с причиной возникновения Зоны всё более чем непросто. Поэтому, собственно, когда-то и заявился в неё. Пришёл добывать ценнейший из хабаров: знание.
Но ответы на вопросы разыскивать и здесь было труднее некуда. Чернота не породила артефакта более редкостного, чем тайну собственного возникновения. Все «официальные» версии будущего Штриха изначально не устраивали. Даже та версия, которую приняли за аксиому так называемые ловчие желаний. Посвящённые, избранные сталкеры, что самоотверженно, десятилетие за десятилетием, воспитывали Зону, «делали» из неё человека. Лично для него и эта версия, полученная якобы непосредственно из первоисточника, от самой Черноты, оставалась лишь толкованием факта, пускай и «авторским».
Штрих не верил Зоне. Никогда не верил. Раньше не и тем более сейчас — не.
Несмотря на то, что со всей ответственностью включился в процесс воспитания, когда стал одним из посвящённых в секреты ловчих. Хотя в тот период он всё ещё колебался, стоит ли бегать по Зоне за ответами. Сомневался, там ли ищет. Засыпал и просыпался с мыслью: где же искать тайну происхождения смертоносной аномальности, внутри неё самой или всё-таки за её пределами?!
Именно это сомнение в итоге привело к тому, что он, возможно, единственный ловчий, который остался. Он не присоединился к исходу коллег, предчувствовавших нечто подобное тотальному закрытию. И никуда не ушёл, оставался в Черноте в тот день, когда она отгородилась непробиваемыми стенами и послала весь белый свет куда подальше.
Хотя выглядело то марево, возникшее словно из ниоткуда, совсем не как стена. Скорее как дымчатая завеса, поднявшаяся до небес. А если и стена, то исполненная из тумана. Лениво клубящегося, сизого такого, точнее, неопределённо-серого. Марево любимого цвета Зоны, частенько окрашивающей свой внутренний мир в тона мрачно-серой зыбкости. Ведь настоящая чернота лишь в самом эпицентре Черноты преобладает… Тот непрошибаемый барьер точно был серым, цвета компромисса между белым и чёрным. Туман, скрывший будущее, врезался в память глубже некуда.
Потому что эта серость начала сгущаться. Наступать, двигаться от краёв к центру. Пропитывать всю Зону, поглощать внутреннее пространство волглым, душным мороком. Будто вопреки привычной последовательности, вначале выросла твёрдая ореховая скорлупа, а затем внутри неё начала образовываться мякоть ореха. Неудивительно! Когда это Зона подчинялась законам нормальной природы.
Тот серый будущий армагеддон Штрих видел недолго, но ему хватило, чтобы со всей ясностью осознать: пора рвать когти. Внутри этого тумана он жить не будет. Лучше уж сдохнуть, если оказался настолько сумасшедшим, что не убрался подальше вместе со всеми умными людьми, почуявшими скорое приближение конца. Он ведь тоже чуял, чуял, но к исходу людей не присоединился. Какой же чёртов исследователь добровольно откажется быть непосредственным участником события!..
Однако не сдох, бродяга. Отыскал выход. Не зря остался внутри. Кто ж ещё теперь, как не он, Штрих, упорно крался бы по следу всё дальше и дальше? За этой коварной Зоной глаз да глаз нужен…
Но привал пора заканчивать. Достаточно на сегодня воспоминаний. Снова пора в ходку.
Торчать в одной точке, изнывая от ожидания, вредно для здоровья. Не будешь же скрежетать зубами от бессилия, забившись в нору!
— Тот или то, за кем я иду, покинул… или покинуло Чёрный Край. Я чую, его здесь нет, — по выработавшейся привычке вслух подумал Штрих. — Вот прямо сейчас его в Зоне нет. Оно ушло на… да, точно, в северном направлении. Дату я определил правильно, уже хорошо научился это делать. Я нахожусь на самом верхнем пределе периода времени, доступного мне, хроносталкеру. В том самом незабываемом дне. В завтрашний день мне ходу уже нет…
Да, прямо сейчас он — сталкер — где-то там обомлел и вытаращенными глазами пялится на морок, наползающий от серой стены, вздыбленной до небес. Он — хроносталкер не опоздал и не явился рано. Цели просто нет в Черноте. Ни в Зоне, ни в Предзонье. И вынудило цель покинуть аномальность Чёрного Края наверняка нечто запредельно важное. Но почему и зачем, ему не узнать. Увольнительных за пределы темницы узнику не положено, и в самоволку не сбежишь.
Штрих криво, невесело улыбнулся. Безотказное чувство цели, именно оно в короткий срок позволило ему стать ловчим, одним из лучших. И в каком-то смысле продолжать быть ловчим, несмотря на изменившиеся реалии. Только вот цель у него осталась одна-единственная. Зато какая!
— Но кто же он такой?! Или всё-таки оно…
Даже сейчас, ещё не владея конкретной информацией, упорный преследователь был уверен, что не ошибся. Пока лишь строя предположения о намерениях цели, он поверил, что наконец-то ухватился за кончик правильной нити. Той, которая приведёт его к главному ответу. Если долго мучиться, что-то да получится.
Штрих подхватил свою нелёгкую ношу, вскинул рюкзак на плечо, а на другое пристроил свою убойную кордовскую «десятку». Выбрался из пещерки, которая вызвала в нём тяжёлый приступ воспоминаний о том, что было, но прошло. Именно здесь, в этой укромной «схованке», у будущего Штриха состоялся когда-то судьбоносный разговор с первым напарником. Человеком, который посвятил его в члены тайного «рыцарского» ордена людей, которые честно пытались поверить Зоне, понять её и договориться с ней.