Тот стал что-то доказывать ему, но Прохор не хотел его слушать.
– Кто тебе слово дал? Кто позволил с судьёй встречаться, да ещё не с той? Кто тебе команду дал грохнуть её? Ты хоть понял, что подставил нас под чечен? Её смерть на них повесили! Кто позволил людей под пресс брать и прятать? Ты кто, вообще такой?! – всё больше и больше распылялся Прохор. Лицо и шея его покраснели от напряжения.
– Прохор, мамой клянусь, я их не трогал! Адвокат сам замутил и с судьёй и со своей бабой. Клянусь, я не знаю, где они! Знал бы, порвал его! А то, что девку на деньги поставил, так с кого спрашивать? Адвокат мне должен!
– Тебе должен?! Ты что не понимаешь, чего я тебе вдалбливаю?
К Прохору подошёл мужчина в кожаной куртке и, чтобы не было слышно Николаю, стал ему что-то рассказывать. Было видно, что от этой новости, Прохор пришёл в ярость.
– Лёху Ордынского?! – закричал он и выхватил из портупеи пистолет. В этот момент Николай резко потянулся рукой себе за пазуху, видно для того, чтобы вытащить оружие, но две пары сильных рук охранников, быстро скрутили и обезоружили его. И тут раздались выстрелы. Один, второй, третий. Николай замертво упал на землю. Из-под убитого медленно стекала кровь в углубление на земле. Прохор недовольно поморщился, положил на столик дымящийся пистолет, и устало сел на лавку. Из кармана куртки он достал маленькую табакерку с каким-то белым порошком. Небольшое количество её содержимого высыпал на игральную карту. Другой картой он сделал тонкую дорожку из порошка. Потом быстро и ловко скрутил тонкую трубочку из американской купюры и носом втянул через неё весь порошок.
Откинувшись на лавку, он осоловело, окинул взглядом свою свиту, ждущую его распоряжений.
– Чего стоите кабаны? Не знаете, что делать с этой мразью? Убрать, чтобы я приехал, здесь всё чисто было, – он налил в бокал виски и залпом выпил его.
– Ты мне должен будешь! Понял?! – обратился он к Борису, – а сейчас отвезёшь меня в Москву.
– Ты же хотел, чтобы я к Сиплому заехал, а там проблем не на один час.
– Забыл. Всё, замётано. С такими делами, всё забудешь. Там-то не напортачь! Всё, свободен! – Прохор по-барски махнул рукой, указывая Борису на выезд из усадьбы.
Борис подъехал к месту, где оставил меня. Съехав с обочины, он остановил автомобиль.
– Давай быстрее, – глядя в зеркало заднего вида, сказал он. Только я села в автомобиль, и Борис вывел автомобиль на дорогу, как мимо нас с огромной скоростью пронёсся громадный чёрный джип.
– Это, машина Николая? – спросила я Бориса.
– Нет, Прохора, – и он ударил по газам, догоняя своего лидера. Не успели мы повернуть направо и выехать на главное шоссе в сторону Москвы, как услышали автоматные очереди.
– Пригнись! – закричал мне Борис, и резко нажал на тормоза, но мы уже были на шоссе. Мимо нас с рёвом промчалась огромная машина и тоже чёрного цвета. Махина чуть не въехала в нас. Справа на обочине мы увидели расстрелянный джип Прохора. Убитый водитель почти вывалился из салона, его ноги находились в машине, а простреленное всё в крови туловище свисало на асфальт дороги. Прохор сидел на пассажирском сидении. Казалось, что он спит, если бы не небольшое красное отверстие от выстрела во лбу.
Борис приостановил ход автомобиля. В этот момент мы услышали звук резкого торможения машины, недавно промчавшейся мимо нас. В зеркало заднего вида было видно, как большая чёрная громадина задним ходом быстро приближалась к нам. Почти поравнявшись с «Мерседесом» Бориса, в джипе приоткрылась задняя дверь, и из неё показался сидевший на корточках человек. В чёрной одежде и чёрной маске на голове. Он направил на нас ствол автомата. Борис с силой нажал на газ, и мы помчались вперёд, увёртываясь от пущенной в нашу сторону автоматной очереди.
Чем ближе мы подъезжали к Москве, тем чаще нам встречались милицейские машины с включёнными сиренами, мчавшиеся в сторону расстрела Прохора.
Немного придя в себя, я спросила у Бориса:
– Ну что, Николай признался в похищении Лёли?
– Да не было ни какого похищения. И Николая больше нет.
– Ты хочешь сказать, что его убили?
– Да, сегодня какой-то расстрельный день вышел.
– Так если не было похищения, тогда за что его?
– Знаешь такое? «Меньше знаешь, лучше спишь»?
– Да, кажется это тайна уже не актуальна, в связи с последними событиями. Участники уже так сказать тю-тю, – сумничала я.
– Смотри, чтобы тебе тю-тю не было. Ладно! Николай долго просил, чтобы Прохор с ним разобрался. Он многим поперёк встал. Таких как он не жалуют. Наркоман обдолбанный, – со злостью высказал Борис, – этот полудурок Николай закатал в асфальт кореша Прохора. Прохор долго не мог докопаться, кто это мог сделать. Ну, вот копал, копал и выкопал могилу Николаю. Николай хотел подмять Прохора. Вот результат.
– Результат, что подмяли другие, – сделала я заключение.
Наконец мы подъехали к дому Лёли. Я предложила Борису зайти выпить кофе и прийти в себя.
– Нет, ни к чему. Да и вообще теперь нам стоит забыть, что мы знакомы. А тебе я бы посоветовал уехать отсюда. По ходу дела, выходит, Колян был не при делах с твоей сестрой. Это всё Толик ваш замутил. Так, что совет – искать его.
– Нам сразу надо было в милицию идти, – устало ответила я ему.
– Не факт, что она поможет, – безучастно ответил Борис, – о сестре не узнали, но теперь с тебя никто денег не будет требовать и, то хлеб, – усмехнулся он, – ну, давай, бывай, подруга. Всё, что мог, – сказал он, устало махнув головой мне на прощание.
– Ладно, спасибо и на том, – кивнула я ему в ответ.
В моей голове царил кавардак. В ушах стоял звук выстрелов, перед глазами стоял образ убитых Прохора и его водителя. Мысли путано бродили по голове и складывались в один вопрос: как найти сестру? Растерянная и усталая от поездки я подошла к двери квартиры и попыталась открыть замок. Странно, но ключ никак не поворачивался в нём.
– Господи, неужели приключения продолжаются? – чуть не плача подумала я. Но тут дверь открылась сама и я увидела папу.
– Папка! Ты как здесь? – удивилась я.
Я не могла удержать слёз радости. На меня как бы повеяло тёплым, вкусным ростовским ветерком, который забрав все мои страхи и только что перенесённые переживания, унёс их из моего сердца. При виде родного человека на душе стало светло и легко.
– Папка, какой ты молодец!
– Давай, давай, заходи, успокойся доня. Не плачь. Всё будет хорошо, – говорил ласково отец, обнимая меня, – не переживай, теперь точно всё будет хорошо.
Как всегда затрещал телефон, как будто ждал моего появления. Папа снял трубку:
– Глеб, всё хорошо, Ника в ванной, – махнул он мне рукой, дав понять этим, что все разговоры можно оставить на потом.