Дальше мы действовали так. Шарлотта и Марек, одежда которых была более-менее в порядке, шли впереди и страховали нас, а я не нес – слишком здоров был Поттер, а волочил его за собой, двигаясь спиной следом за помощниками. Тут другого выхода не было. Дело осложнялось тем, что ужин закончился и многие гуляли после него, давая пище перевариться, три раза чуть не спалились, один раз пришлось ставить Мартина к стене и прикрывать его собой, чтобы прошедшая мимо группа мужчин не заметила кровь на нем и на мне, я к ним спиной был. Но все же мы добрались до нашего коридора. Отперли каюту Мартина, и пока Шарлотта суетилась над ним, я шмыгнул в свою, Марек тоже ушел к себе, по приказу девушки. Шарлотта обеспокоилась насчет четвертого немца, но я ее успокоил, волноваться о нем не стоило. Мой намек она поняла, благодарно кивнула.
Переодевшись, я смыл кровь и, выйдя из санузла, посмотрел на тело немца, решив избавиться от него, когда все уснут. Погладил скулившего Смелого и пробормотал:
– Бедолага, так и бегаешь голодным.
Сняв с полки подзабытую коробку с едой, я вывалил все, что там было, в миску, рядом положил вареную кость, пусть порадуется. После этого я вышел из каюты и быстрым шагом направился в кают-компанию, но врача там не оказалось. Он гулял на носу судна. Шепнув ему на ухо, что Мартин ждет его у себя и требуются его профессиональные умения, я поспешил обратно. Своих дел хватает.
За следующие два часа я обыскал три другие каюты, изрядно пополнил запасы наличности и избавился от всего компрометирующего немцев и меня. Радиостанцию выкинул за борт, оставив в каютах только цивильные вещи, отпечатки тоже подтер, я помнил, где чего касался. Все оружие, а это порядка десяти единиц, наличка, снятая с немцев, мало ли там номера банкнот переписаны, а также свое оружие я спрятал в тайнике. Теперь, если в моей каюте будет обыск, единственно, что найдут, это брюлики и перочинный нож. Но это моя собственность. А тайник я сделал в каюте капитана, он все равно сейчас на мостике, так что даже не подозревал, что я побывал в его апартаментах и сделал три закладки.
От тела тоже избавился: как только закончилось движение по палубам, сперва вытащил его через иллюминатор на шлюпочную палубу, потом спустил на палубу ниже и так же отправил на корм акулам. Одежда моя рабочая, окровавленная, отправилась следом. Даже ту, в которой был сейчас, снял и выбросил в море, только ключ от каюты зажал в зубах. Все, успел, теперь к себе, и мыться. Вернуться мне в каюту труда не составило, хотя я чуть не столкнулся со стюардом, что отвечал за нашу палубу, но счастливо избежал встречи и шмыгнул к себе. Смелый уже спал у койки, так что я быстро принял душ, приготовил одежду на завтра и юркнул под одеяло. День был немного тяжелый, так что засыпал я с чувством хорошо поработавшего человека.
Следующим утром, а встал я в десять часов, пропустив завтрак, Шарлотта застала меня на верхней палубе стоящим у фальшборта, облокотившись локтями о леера с щенком у ног. Мельком обернувшись, я вернулся к наблюдению за морем, спросив в пустоту:
– Как Мартин?
– Ранение серьезное, но до прибытия в Штаты у него все шансы оклематься и встать на ноги, – встав рядом, негромко ответила Шарлотта. – Я хотела поблагодарить. Если бы не ты, нас бы уже не было в живых.
Благодарность мне ее особо была не нужна, поэтому я просто кивнул с отсутствующим видом, продолжая поглядывать на боевой корабль, что шел в паре километров от нас.
– Как вы на шлюпочной палубе оказались?
– Стечение обстоятельств, – вздохнула девушка. – А если точнее, то когда мы направились из кают-компании к себе, то на всех переходах встречали этих… Пока не вышли на палубу. А они уже нас там все трое ждали.
– Понятно, загоняли в удобное место. Классика. Хорошо сработали… Что их интересовало, спрашивать не буду. Догадки есть, но озвучивать их не хочется, да и не мои это проблемы.
– Как раз насчет этого. Я хотела тебя попросить подстраховать меня до Канады.
– Это сложно сделать, – кивком указал я на корабль. – Да и желания такого нет, уж извини. Я наемник, ты правильно это поняла, однако сейчас в отпуске после ранения и пока не готов вернуться к службе, ближайшие полгода точно не буду готов. Да и потом вряд ли.
– Спасибо, что не стал юлить, а честно все сказал, – кивнула девушка и, посмотрев на корабль, спросила: – Немцы?
– Эсминец под итальянским флагом. Ждут сигнала, которого не будет.
– Остановят нас, как думаешь?
– Не знаю, зависит от приказа, что они получили, но уверен, что у них постоянная связь со штабом, и тот координирует их. Так что как там примут решение, так и будет… Марек – это жирный гусь?
– Пожалуй, да, – после короткой заминки ответила девушка.
– Тогда точно пятьдесят на пятьдесят.
– Кто ты? – прямо спросила она.
– В смысле? – мельком покосившись на нее, спросил я.
– Ты не очень похож на юношу своего возраста, поведение не соответствует. Ты воевал?
– Три года, – нехотя кивнул я. – Наемный отряд спецназначения, специалист по точечным ударам. Диверсант, что гонялся за длинным фунтом.
– Офицер? Командовал ты вчера ночью привычно для себя, а такое требует большой практики.
– Последнее звание обер-лейтенант.
– У немцев служил? – прищурилась девушка.
– Полтора года, – кивнул я. – Сперва батальон специального назначения, потом он был переформирован в полк. Специализировались мы на захвате мостов, разных спецобъектов, включая заводы. Ну, и уничтожали штабы противника. А так я на немцев работал вынужденно. На Восточном фронте службу проходил.
Моя легенда, которую я буквально только что слепил на коленке, нужна была, чтобы снять напряженность между нами. Девушка видела, что я не тот, за кого себя выдаю, и это ее изрядно напрягало, а мне проблем по прибытии не нужно. Проще приоткрыть завесу «тайны» и снять большую часть вопросов, что скопились у Шарлотты. Я уже понял, что она офицер канадской разведки. Ну, или что-то вроде этого, вот и вешал ей лапшу на уши. А чтоб между нами была некоторая отстраненность и легкое недоверие, решил стать офицером «Бранденбурга».
– Как это вынужденно? – заинтересовалась та.
– Тут, наверное, с начала рассказывать нужно… Хм, даже не знаю, с чего начать. Понимаешь, мои родные в Швейцарии погибли от огня, и я остался сиротой, официально я числился за приютом, но меня взял на поруки друг отца. Он был наемником, служил тем, кто платит. Так что он учил меня всему, что знал, и я участвовал с ним в десятке конфликтов, набираясь опыта. Представляешь, в пятнадцать лет я уже имел выслуженное звание сержанта. Потом нашу группу завербовали поляки через британцев, и мы работали против немцев в Польше, сейчас это генерал-губернаторство. За полгода до начала войны с Советами нас вычислили, произошло предательство, и мы попали в плен, друг отца тогда погиб. Я был ранен, не очень серьезно, но все же. Чуть позже мне сделали предложение, от которого я просто не мог отказаться, или меня расстреляют, или я буду работать на немцев. Так и попал в батальон «Бранденбург». Ну, а в начале лета, чувствуя, что немцам осталось недолго, инсценировал свою гибель и вернулся в Швейцарию. Тем более при пересечении границы меня легко ранил немецкий патруль – наткнулся случайно, и я понял, что все, пора сделать паузу. Отдохнуть.