Видала я таких продавцов знаешь где… Все трындят, что могут классный товар из-за прохода тягать, а потом такое фуфло приволакивают…
Если у вас есть компьютер, вы можете связаться с моей компанией по адресу… Ответ на запрос придёт с оказией через час-другой, а тем временем я опишу…
Ага. Щаз! Прям так и сделаю. Ха-ха-ха! – Она глумливо расхохоталась. – Ты не глюкавый, ты совсем больной! Какая, на хрен, связь? Ты что, только сегодня пришёл?
Вообще-то да. Я впервые в вашем мире. Но я действительно торгую кофе, и…
Слушай, ты, корявый! – она стукнула кулаком по стойке, и пивные кружки подпрыгнули на полметра. – Не вякай мне тута! Пасть прикрой и не трави душу! Какой, к чертям, кофе? Ты не понял, куда тебя засунули? Ты в тюрьме, говнюк, не на воле! Врубись, под стол упади, прикинься невидимкой и не отсвечивай!
В эту секунду в зале появился новый персонаж. Тощий мужчинка в потёртом (кажется, до дырок?) рабочем комбине-зончике. Не глядя на стойку, не обращая внимания на крик-гам, он прошёл к одному из грязных, не вытертых столиков и устало опустился на табурет без спинки.
Еды-ы… – выдохнул устало. Скрестил руки на столешнице и пристроил на них голову. Явно вознамерился поспать перед обедом, в ожидании заказа.
Вот, вишь, нормальный чувак. Не трахает мне мозги. Вали отсель, вали, у тебя комната есть, какого тута ошиваесся…
У меня есть деньги, – сказал Макс решительно. – И я хочу угостить этого человека.
Он встал и устремился к посетителю.
Привет, дядя, – сказал голове, лежащей на скрещенных руках. – Ты по закуске спец, или выпить не прочь?
А чо, есь? Наливай. – Голова моментально поднялась. Макса пробуравили острые, совершенно не мутные и не усталые, глазки.
Сейчас принесут. Тебе чего? Хочу выпить, а компании нету.
Мужчинка снял кепку с козырьком, обнаружив лысину во всю голову, пригладил ладонью место, где когда-то росли волосы, и задумчиво посмотрел в сторону барвумен, выползшую из-за стойки с подносом в руках. На подносе стояли какие-то тарелкообразные ёмкости.
– Пива, – сказал он, когда хозяйка подошла вплотную. – Кореш угощает.
– Деньгу вперёд, – категорично отрезала женщина. Макс дал ей купюру в сто монет (половину наличного капитала)и велел:
– Пива человеку. Мне тоже.
Сдачи не будет с сотки, – заявила женщина безапелляционно.
Сдачи не надо. Пьём на все. Придёт кто-нибудь, пусть к нам присоединяется.
Кореш угощает, – поддержал Макса дядя. – Живо давай тащи, а я покеда порубаю, со смены токо…
И он принялся рубать. Смотреть на это было страшновато, но Макс смотрел. Дядя жрал так, словно впервые за последний месяц дорвался до пищи. То ли он спешил, то ли с голоду, но три тарелки очистил буквально в три минуты. К тому моменту, когда барвумен вновь приблизилась вплотную, тарелки осталось разве что вылизать. И куда только оно поместилось в тощем животике…
Ну во-от. Хорошо-о… – удовлетворённо выдохнул мужчинка, распрямляясь. На его личике появилось выражение человека, честно исполнившего долг перед родиной. – Теперь можно и попить пивка, побазарить. Ты на здешнего не похож. Свежий?
В каком-то смысле.
Какой тут, на хер, смысл, – махнул рукой тощий и лысый; проводил взглядом уплывающую массивную корму барвумен, и глазки его сверкнули. – День-ночь прожил, смену отпахал, пожрал, пива дёрнул, бабе заплатил, чтоб дала, и ладно. Вот тебе и весь смысл. Классная житуха! В контору ходил уже? Тебя куда взяли? Забойным или на откат?
Меня? Скорее забойным. Говорят, сила есть, будешь… э-э, забивать.
Какой «костюм» тебя загрузил?! Альябев небось?.. Типчик анжинерный там такой есть. Он, да, нет? Ну, такой длинный, квадратноголовый…
Нет. Другой… плоскомордый такой. – Туманно ответил Макс.
А, это Пувел, главный менеджер по технологии. Не-е, сила в забое не главное, – компетентно сообщил лысый. – В забое «комбезу» выносливость нужна. Я вот жилистый, и полторы нормы выколачиваю. В дыры, опять же, пролезу…
Понятно. Ну что ж, я попробую перевестись на откат… Тебя каким ветром в этот пункт занесло? – Макс попробовал отхлебнуть пива, но после первого глотка решил, что «продукт переводить» не будет, пусть уж лучше собутыльнику БОЛЬШЕ ДОСТАНЕТСЯ.
Меня? Я ныкаюсь от Секты, – ополовинив одним глотком третий стакан, гордо объявил дядя. Громогласно. Женщина за стойкой повернула в их сторону тёмную размалёванную личину и укоризненно покачала головой.
Неужто? – Макс не ожидал такого ответа. – Думаешь, сюда ей не пробраться?
Добраться – как два пальца обмочить! Выбраться обратно она хер сможет, потому и не сунется.
Логика бронебойная, – согласился Макс. – Но она ведь может одного миссионера сюда заслать, всех тут склонить насмерть, высосать насухо, а тела пускай подыхают…
Ха! А пастора?
И пастор пускай…
Не-е. Эти твари наперечёт, Секта их бережёт…
Тебе откуда знать? – удивился Макс.
Я работал кассиром в банке.
Ну и что?
Ну и то. Оттуда виднее.
Этот шкилет сюда добровольно припёрся, – сообщила барвумен, в этот момент вновь приблизившаяся вплотную, со вторым подносом, уставленным кружками с пойлом.
Ты настолько боишься Секты? – поразился Макс. Факт, что кто-то по собственной воле здесь живёт, не укладывался в голове.
Ужасно, – искренне признался лысый. – Лучше я в забое копаться буду, чем в город вернусь. Врубился вдруг, что хочу до конца владеть своим телом. Какое ни есть, а моё… потому и дал Я обратный ход.
Но почему ты так боишься?!
Я о них слишком много знаю.
Да? И что же ты о них знаешь?
Всё.
Неужели всё?
Всё-всё. Кто такие, откель взялись, чего хотят в сам деле…
Ну, это и без тебя все, кто пожелает, узнать могут… – Макс не знал, что и сказать. Дядя был действительно, искренне, абсолютно уверен, что знает о Секте всё. Но Макс-то совершенно не знал, из чего произросла сия святая уверенность.
Могут, да не то, что в сам деле… Вот гляди. Почему люди так боятся Секты?
Не распишусь за всех, но лично я боюсь. Хотя с твоим страхом мой, похоже, не сравнить.
Тогда чего её не уничтожают? Что, мало силов? Вон у метафедератов целый ПРЕС-С супротив сектантов, у других держав тоже армии не хилые, а Секта растёт и растёт! Хер её кто выкорчует! Я тебе вот что скажу, паря. Все эти спецслужбы только изображают борьбу, а самим хоть бы хны.
Да? Ты так думаешь? И почему?
Да потому, что не уверены, что дело их правое. А вдруг эти чёртовы сектанты правы, вдруг это в натуре рай на земле? Бессмертие, вечная память, это тебе не хухры-мухры! Смерти нет, прикинь.