А может, он и сам был таким же развратником, как его хозяин? Всегда следует остерегаться подобных, с виду безобидных, старичков. Кто знает, какие желания, припасенные на остаток жизни, трепещут в их поношенных велюровых штанах и скрываются в груди под вязаным шерстяным жилетом.
Я подумала, вдруг Луи тоже, как и я, ведет дневник, посвященный нашим свиданиям? А если он фиксирует где-нибудь свои эмоции, связанные с откровенными моментами наших встреч в «Отеле де Шарм»? Может быть, у него тоже где-то хранится собственный «сто-раз-на-дню», еще круче, чем тот, что есть у меня?
Он же не раз доказывал свою приверженность литературному творчеству. Даже сказал мне как-то, что хотел бы посвятить этому жизнь. Какие слова он мог подобрать, чтобы описать мою страдающую душу, мое истомленное влечением к нему тело, мое истекающее соком влагалище, куда он засовывал всякие предметы вместо того, чтобы проникнуть туда самому?
(Рукописные заметки от 18/06/2009, написано моей рукой.)
Но виновник нигде не попадался. У кого бы я ни спросила, где его искать, все отправляли меня в разные части дома. Он был повсюду и нигде. Впрочем, какая мне разница? Я и так уже многое узнала.
Звонок у входной двери заливался беспрестанно. Это нескончаемым потоком шли поставщики и посыльные, доставляя всякого рода заказы: продукты, цветы, бутылки с выпивкой, посуду, скатерти, пиротехнику, приспособления для звукового оформления и прочее, и прочее.
Вновь пришедший гость оказался совсем из другой оперы. Он очутился передо мной как раз в тот момент, когда я направлялась к себе в спальню, чтобы переодеться.
– А вот и я!
То была Соня в совершенно неприличном платье, которое когда-либо попадалось мне на глаза. Он стояла на пороге, подняв руки вверх триумфальным знаком «V», покачивая бедрами из стороны в сторону, чтобы в лучшем виде продемонстрировать свои соблазнительные формы.
– Да-да, дорогуша, можешь теперь прикусить язык от зависти.
Она оставалась в такой позе в ожидании, что я в самом деле начну прыгать вокруг, выражая свои восторги. Кусочек ткани, из которого оказалось сшито ее платье, едва цеплялся за тело, да к тому же был почти прозрачным, еле-еле скрывающим интимные места и еще более коротким, чем мини, легально продаваемые в магазине. На удивление, а может, отчасти благодаря натуральному цвету экрю, ее платье не казалось столь уж вульгарным.
– Корова! Ты собираешься подыскать себе мужика у меня на свадьбе, что ли?
– Мужика, почему бы и нет? Впрочем, я уже нашла себе кое-что получше!
Бесполезно просить ее уточнять, что она имеет в виду. Я и так видела Соню насквозь со всеми ее причудами. Она, безусловно, считала, что неотразима и такой фасон ей позволит привлекать все подряд мужские взгляды, без разбора. Превосходная ловушка для стада мужиков. Лучше не придумаешь.
Я кивнула, нехотя соглашаясь, сделав вид, что мне нравится.
– Как будто неплохо. Не знаю, как тебе это удалось, но оно просто впивается в кожу. Трудно придумать что-либо более обтягивающее, разве что расплавить его на тебе. Где ты откопала такое чудо?
– Не поверишь! Копаясь в шкафу у Пегги, среди ее шмоток. Ты представляешь, она хотела его выбросить!
– Постой-постой! Но ведь Пегги похожа на сушеную воблу. У нее талия как минимум на два размера меньше, чем у тебя.
– Так вот в этом-то все и дело!
Да, теперь мне стало понятно, откуда такой фасон.
– Думаешь, увидев такой прикид, как у тебя, мужики станут сворачивать шеи? – критически заметила она, покосившись на мой халатик.
– Ну, если ты так считаешь, тогда конечно…
Соня улыбнулась мне ослепительной улыбкой, давая понять, что все наши грустные перипетии предыдущей ночи уже в прошлом, уже забыты.
– Ну ладно, не сердись. Может быть, у тебя есть другое платье? Покажешь?
Я повела ее наверх, но на каждой ступеньке мы ненадолго застревали, так как Соня замирала от восторга, разинув рот, или громко восхищалась роскошью и великолепием интерьера.
– По твоим рассказам об этом особняке я была уверена, что тут – здорово, но и представить себе не могла, что настолько шикарно!
Я пожала плечами, словно извиняясь за роскошь и намекая на то, что я, как и она, здесь в гостях, не более того, и потому не несу ответственности за разгул эстетства в этом доме.
Мне показалось, что Соня по-настоящему чуть не упала в обморок, когда я осторожно разложила на постели чудесное сокровище от Скьяпарелли, достав его из белого пластикового чехла внушительного размера. Выйдя наконец из продолжительного оцепенения, Соня обратилась ко мне с непринужденной просьбой, но по ее интонации можно было догадаться, что за грустным юмором она прячет досаду и зависть:
– Подружка, напомни мне в следующей жизни, чтобы я вышла замуж за миллиардера. Договорились?
– Не волнуйся, напомню, – шутливо пообещала я, улыбнувшись ее фантазиям.
– Давай ты наденешь его прямо сейчас, – настаивала она с видом гурмана, предвкушая удовольствие.
Я смотрела на нее долгим взглядом. Мне вдруг стало весело, как в те студенческие годы, когда мы любили затевать всякие глупости. Я широко улыбнулась, словно предлагая очередную проделку:
– Постой, у меня есть идея.
Я побежала в гардеробную и тут же вернулась, держа в руках нитки, игольник с иголками, ножницы и кучу разноцветных лоскутков.
– Ты что, шутишь? И не вздумай!
Соня сразу догадалась, что за этим последует. Она-то знала, что я люблю рукодельничать и умею шить.
– Вовсе не шучу, – серьезно ответила я, вдевая розовую нитку в игольное ушко.
– Вот дура! Эль, не смей переделывать свадебное платье. С этим не шутят!
– Хм, даже спорить не буду. Я тоже думаю, что это – не шутка.
Она остолбенела, потеряв дар речи от негодования, протянув руку, чтобы остановить меня.
– Ты с ума сошла! Представляешь, сколько может стоить такое платье?
Если честно, я сама не знаю, что на меня нашло в тот момент. Первое, что приходит в голову, самое простое и очень удобное объяснение – мне просто хотелось быть самой собой.
– Да, – согласилась я. – Но в том-то и проблема – я знаю, какова его цена. И я на сто процентов уверена, что не собираюсь платить за него полную стоимость. Ни сегодня, ни потом! Уж лучше я прямо сейчас сделаю эту кучу шелка и кружев более привлекательной. Я добавлю этому платью немного цвета, своего цвета, чтобы не вспоминать о той, которой оно стало погребальным саваном.
Интуиция: наши эротические фантазии похожи на разноцветные лоскутки, которыми я украшаю свое платье. Они приклеены тут и там, на реальном полотне обычных отношений, чтобы обновить цвет, усилить яркость, придать остроту и разогнать монотонность. Благодаря им мы перекраиваем нашу сексуальность.