– Почему вы так говорите?
– Потому что это – правда. У нее есть другой. И получше.
Я умоляла ее взглядом ничего не рассказывать дальше.
– И кто же это?
Пока она изводила оцепеневшего и распластанного по матовому стеклу парня рассказами о Дэвиде, о моей состоявшейся карьере, о моем новом доме, похожем на дворец, о счастье, которое, само собой разумеется, меня ожидает, но с другим, мои мысли где-то блуждали и, в конце концов, вернулись… к конверту с приглашением.
Неожиданное появление Фреда помешало мне сразу насторожиться и почувствовать, что конверт гораздо тяжелее, чем можно было бы ожидать. Я перерыла все содержимое, вытащила оттуда все бумаги и нашла на самом дне большой, с зазубринами, ключ, гладко отполированный от времени и долгого использования. Ничто не говорило о том, что именно этим ключом можно было открыть. Непонятно также, чего от меня ожидали сегодняшним вечером. Странной казалась также ошибка в моем имени: Зэль.
Однако теперь я была полна решимости, как парень с той стороны двери был полон отчаяния, что должна ответить на приглашение и пойти на встречу. Но как? Ускользнуть незаметно не было никакой возможности.
Во время моей учебы в университете один наш преподаватель на занятиях по журналистике утверждал, что любое высказывание несет в себе истину, даже вранье. Поэтому интересно попробовать хоть раз в своей жизни обнаружить залегающий в глубине пласт истины, соскоблив налет банальных слов, составляющих фразу, то есть понять, что именно стоит за словами, в чем истинный смысл написанного.
– Когда видишь немножко больше, чем написано, начинаешь читать между строк, вникать в суть, – вещал он с кафедры, закручивая кончики своих усов а ля генерал Дуракин. – Слова набирают страшную силу. Они являются тем, что вы ощущаете. Они становятся вашими чувствами, сливаются с вами воедино.
По правде говоря, я никак не могла сформулировать причину того, что весь сегодняшний вечер заставляло меня дрожать как в лихорадке. Может, в желудке завелись лягушки? Или кошки скребут на душе? Или мурашки по спине бегают? А скорее всего, вся эта живность в одночасье одолела меня, и от этого нашествия темных сил мне было не по себе.
Фред, ворча себе под нос, наконец убрался восвояси, пообещав, однако, вернуться, чтобы переговорить со мной с глазу на глаз. После его ухода я стрелой помчалась на электричку, прихватив с собой серебристый конверт, а также его старшего брата – блокнот с отрывными страничками.
Я удобно устроилась в полупустом вагоне, тогда как в противоположном направлении переполненные поезда везли из столицы в пригород усталых жителей окраин. Мобильная связь работала отвратительно, мне пришлось сделать несколько попыток, чтобы дозвониться Ребекке. В конце концов, уговаривала я саму себя, – именно она навела старшего Барле на меня. Потом я стала названивать непосредственно Луи на его рабочий телефон. Бред какой-то! Наверное, я сошла с ума! Фелисите, кстати, осуждала меня неодобрительным мурлыканьем, свернувшись калачиком в своей переноске.
У Ребекки я попала на автоответчик. На телефоне Луи неприветливая секретарша сухим голосом сообщила, что ее начальник уже ушел с работы.
– Не могли бы вы дать мне номер его мобильного телефона?
– Нет, к сожалению, я не уполномочена соединять его с кем-либо, – сухо, но корректно отказала она.
– Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы по долгу службы охраняете его частную жизнь, но меня только что пригласил на работу сам Дэвид Барле. Если не верите, можете спросить у Хлои.
– Что вы! Я не сомневаюсь в ваших словах, но я не уполномочена…
– Ладно! – разозлилась я, прервав ее заученный речитатив. – Я поняла. Но я хочу сказать, что я…
Подружка ее начальника? Его будущая жена? Как переубедить ее и при этом не хвастаться, не задирать нос перед девушкой, которая, вполне возможно, так же, как и я, живет где-нибудь в захолустье, на окраине столицы?
Тем не менее я заявила:
– …ведущая новой программы в прайм-тайм по BTV.
…не будучи уверена, что эта версия не окажется худшей из всех.
– Но я ничего не могу сделать, – тоскливо пролепетала она, терзаемая, возможно, страхом потерять работу и… опасениями восстановить против себя начальника своего начальника. – Мне, честное слово, очень жаль!
Поезд въехал в туннель, соединяющий район Дефанс с собственно Парижем, и наш разговор, полный драматизма, на этом прервался. Мне захотелось поделиться своими проблемами с Соней, но связь так и не появилась.
На каждой станции я отмечала, что уверенности во мне становится все меньше и меньше. Если я поеду в «Отель де Шарм», то признаю тем самым, что подчиняюсь правилам порочной игры, навязанной мне Луи Барле с момента нашей первой встречи. Даже, пожалуй, еще раньше, лихорадочно думала я, сообразив, что первые непристойные записки от него стали приходить еще до того, как я встретилась с Дэвидом. Но если я его отвергну, вполне вероятно, он возьмет и расскажет Дэвиду все, что знает обо мне. Да еще этот дневник, который я постоянно ношу с собой, содержащий записи интимных отношений вплоть до мельчайших деталей, причем написанные от первого лица. Получается, раз уж он при мне, значит, я и есть его настоящий владелец и автор того, что там написано.
Иначе говоря, если сначала затеянная им игра смахивала больше на шантаж, то теперь к ней прибавился штрих, о котором несколько дней назад я и не догадывалась, а именно – любопытство. Именно это я увидела в загадочном послании от Луи, почувствовав в его призыве едва заметный оттенок досады и негодования.
– Добрый вечер, мадемуазель. Дэвид просил меня предупредить вас о том, что сегодня вечером он не приедет к ужину.
Свет горел только в окнах первого этажа особняка Дюшенуа, излучая характерную для старинной постройки спокойную тишину. Арман стоял на ступенях парадного подъезда с кухонным полотенцем в руках, всем своим видом показывая, что его застали врасплох в неподходящий момент, когда он был занят приготовлением пищи.
– А, ну ладно…
Я очень расстроилась, потому что вправе была рассчитывать, что мой друг лично предупредит меня об этом, однако потом, увидев три неотвеченных вызова на своем мобильнике, поняла, что он и пытался, но помехи со связью не дали ему такой возможности.
Наконец я позволила Фелисите выбраться из переноски, перехватив суровый взгляд старого слуги. Кошка неспешно и осторожно сделала первые шаги по мраморной плитке, не отрывая носа от пола. Она принюхивалась к незнакомой обстановке, конечно, тут же учуяв следы Синуса и Косинуса.
– Встреча с корейскими партнерами, скорее всего, затянется надолго, он советовал вам не ждать его.
– Понимаю. А не перекусить ли нам чего-нибудь? – спросила я, словно Арман был моей подружкой, заглянувшей в гости поболтать.