– Мы ведь не освятили эту комнату, верно? – горячо прошептал он мне в ухо.
Вот так предложение! Оно так мало походило на наши обычные эротические утехи, пресные и банальные, лишенные вызова и далекие от самого понятия любовной игры. Что с ним случилось?
Я краем глаза наблюдала за нашим отражением в огромном зеркале столовой: два прекрасных тела мужчины и женщины, освещенные лучами заходящего солнца в летний вечер. Любой, кто посмотрел бы со стороны на эту скульптурную группу, мог бы с уверенностью сказать, что они удивительным образом подходят друг другу. Но я была не единственная, кто претерпел метаморфозы. В нем тоже что-то переменилось, правда, не так заметно. Сначала я не давала себе отчета, но скоро мне показалось, что я увидела на его губах пошловато жестокую, плотоядную усмешку, которая была характерна для Луи, когда он смотрел на свою жертву.
– Пойдем!
Не дожидаясь согласия, он схватил меня в объятия, понес к мраморному столику на тяжелых бронзовых ножках и уложил на холодный камень. Я вздрогнула, хотя мое тело и так уже трепетало от возбуждения. Я лежала на ледяном мраморе, согнув колени, свесив ноги над пустотой. Он подвинул меня вперед и прижал мои бедра к животу так, что его лицо оказалось на уровне моих трусиков. Я чувствовала, как его горячее дыхание упирается в сатиновый треугольник ткани, прикрывающий мои прелести, и ласково их щекочет, но желание еще не проснулось во мне, и вагина была суха, как черствый сухарик. Одним пальцем он легко отодвинул помеху и стал лизать меня снизу вверх, плавно и старательно. Наконец, Дэвид дошел до эректильного бугорка, все еще спрятанного под покровом кожных складочек.
На мое счастье, его слишком ревностное старание и неуместная в этой ситуации медлительность позволили мне прошептать:
– Давай быстрее…
– Так ты не против? Тебе нравится?
– Да, продолжай, – настаивала я. – Только быстрее…
Дэвид повиновался и, надо сказать, небезуспешно. Каждый раз, когда он проводил языком по моим губам, я чувствовала, что они мало-помалу разбухают и раздвигаются, соглашаясь на чужеродное вторжение. Конечно, при таком темпе, как у скучного метронома, и с желанием равномерно увлажнить всю зону, он никак не мог угодить мне и не расшевелил бы чувствительный бугорок, спрятанный между губами. Моему эректильному органу требовалось больше, гораздо больше.
Продолжая ублажать языком мою киску, Дэвид рукой ласкал мне грудь, сильно сжимая ее в ладони, но мне было приятно. А я тем временем средним пальцем нащупала клитор и стала разминать его круговыми движениями, как давно уже привыкла делать, удовлетворяя саму себя.
Заметив мое движение, Дэвид смутился и замер ненадолго, а потом воскликнул:
– Как ты прекрасна в этом…
Но в нежном голосе я услышала не только его мягкий и завораживающий тембр. Отныне с ним хором звучали десятки, нет – сотни, а может, и тысячи голосов – столько, сколько мог вместить в себя «Отель де Шарм» мужчин, готовых подчиняться моим прихотям.
Я продолжала усердствовать, а он как завороженный с восхищением наблюдал за моими манипуляциями. Тогда впервые я не отказала себе в удовольствии продемонстрировать ему этот спектакль.
В одно время с учащенным сердцебиением, предвестником мгновений наслаждения, в голове мелькнула мысль, пронзившая меня насквозь: а что, если среди фаллосов, обращенных ко мне через тайные окошечки в номере Паивы… был и его, Луи, фаллос? Может быть, я даже дотронулась до него, сама об этом не подозревая? Если бы я не поддалась хмельному экстазу, вскружившему мне голову, и если бы я его узнала по особой, ему присущей жесткости или по прожилкам или другим особенностям, могла бы я в таком случае взять его в рот и упоенно сосать?
И тут Дэвид вонзил в меня свой член без предупреждения, резким движением, решительно и твердо. Я не видела и не знала о его намерениях, потому неожиданное вторжение ошеломило меня. Я не хотела этого, по крайней мере, не сейчас, не так быстро.
– Ласкай себя, давай, давай! – приказал он.
Я была не против, чтобы Дэвид командовал мною. Но в данный момент, движимый инстинктом охваченного возбуждением самца, следуя непреодолимому желанию скорее кончить, он вдребезги разбил тщательно собираемый мной из кусочков чарующий пазл, который только-только начал вырисовываться.
– Нет, зачем ты так… Уйди! – велела я в свою очередь.
У меня был такой решительный тон, что он тут же повиновался, без возражений. Слава богу, пазл не рассыпался окончательно, кое-какие картины постепенно восстановились: я увидела жадный рот, готовый удовлетворить все мои прихоти, губы, прильнувшие к моей вагине и высасывающие из нее сладкий сок наслаждения.
– Засунь его туда! – продолжала я императивным тоном.
Бедняга был на грани паники: как я могла сначала запретить ему и тут же велеть прямо противоположное. Я поняла недоумение Дэвида и внесла ясность: голосом, идущим из утробы, который мне и самой показался чужим, я попросила:
– Язык, я хочу, чтобы ты погрузил его внутрь… Давай!
Дэвид подчинился! Розовый язычок трепетал во мне, вытягиваясь вперед. Он продвинулся далеко, но недостаточно, чтобы я почувствовала, что отдалась. Он извивался, как пиявочка, около входа во влагалище, однако упорно отказывался идти дальше. Губы Дэвида погрузились в меня, а вагина уже истекала обильным соком. Смешавшись со слюной, он превратился в белую пену, покрывшую рот моего партнера, словно усы любви и страсти.
В одном из дамских журналов я как-то прочитала заметку известного французского врача-гинеколога. Она разгадала загадку точки G, доказав, что та не является самостоятельной эрогенной зоной, которая, как считали раньше, есть у одних женщин, но несправедливо отсутствует у других. В действительности, как было представлено на соответствующих картинках и схемах, отображающих анатомические детали строения, речь идет о длинном чувствительном отростке клитора, расположенном внутри тела женщины. Вопреки господствующему мнению, размер клитора не ограничивается маленькой шишечкой, спрятанной в наружных половых органах и выступающей на несколько миллиметров над поверхностью, прикрывшись знаменитым капюшоном из кожной складки.
Его длина примерно десять сантиметров, в зависимости от индивидуальных особенностей строения тела и полноты каждой женщины, а располагается он между внутренними органами в нижней части живота. Он иннервирует органы, с которыми соприкасается, поэтому чувствительность, которую некоторые испытывают в прямой кишке, особенно при анальном сексе, свидетельствует о его присутствии в нас. Может, именно потому он так мало изучен, что очень глубоко спрятан.
(Рукописные заметки от 10/06/2009, написано моей рукой.)
– Шевели языком, быстрее, да, так!
С каждым движением его язык все сильнее давил на узловатую выпуклость, всего лишь малюсенький бугорок, но сколько блаженства он нам доставляет, а ведь он, бедняга, уже и не надеялся на подобное к себе внимание.