Проехавший по улице развозной «бычок» сбросил скорость, чтобы не забрызгать меня водой из лужи, я кивнул ему благодарно, уже вслед, так что водитель мою благодарность разве что в зеркало разглядел. Сегодня как-то уже совсем тепло, словно на праздник весна решила окончательно, что зима взяла и смылась из Форта до своего времени — до октября так примерно.
Паб еще закрыт, так что и на крыльце никто не топчется. Перед домом ни одной машины. Со стороны Павших музыка слышна, марши военные, и где-то там над площадью иллюзией развевалась георгиевская лента. Даже отсюда ее прекрасно видно. Кстати, если Хмелю удастся помещение Лысого заполучить, там есть смысл вывеску-иллюзию завести, поярче, чтобы прямо с Южного бульвара разглядеть можно было.
На Сиреневой, на противоположной стороне, у забора, еще оставалась полоса грязного снега, но было понятно, что жизни ей с пару дней осталось. А асфальт тротуарный тут как бы даже не получше, чем на Красном, — ходят здесь меньше. Почти даже и не ходят, если точней. Сиреневая конкретно никуда не ведет, если топать по ней до конца, то упрешься в Т-образный перекресток. А если дальше лезть через заброшенные дворики, то попадешь к городской стене, куда просто так никому и не надо.
Слева наш забор, дальше ворота каретного сарая, потом еще кусок забора — и поворот налево, там проулочек отделяет наш двор от следующего. По этому проулку мы из задних ворот и выезжаем обычно. А дальше торцом в эту сторону два кирпичных особняка, «спиной» друг к другу, за каждым по небольшому дворику — самое то, что надо.
Кстати, вот вопрос: а есть смысл их пополам делить или прямо продавать как большие городские особняки? Тогда сюда городская «элита», прости, Господи, за такое слово, переселиться может… Нет, лучше делить, нам для заселения района больше людей желательно. И опять же можно выкупить две квартиры и объединить, коль совсем припрет.
Кирпичный цоколь забора вполне уцелел, а вот решетки давно сняли. Но это можно легко и новые сделать, не проблема, много где заказать можно. Калитки тоже нет, но воротные столбы целы. Тут вообще все постройки хорошо сохраняются. Климат больно простой, без оттепелей, так что циклов замерзания в году мало. Даже если и есть где трещина, разрушается кирпич все равно очень медленно.
Двор особнячка завален всяким хламом, но хорошо хоть помои сюда никто не вывозил, только бытовой мусор. Деревяшки какие-то, проржавелое ведро, битый шифер, желтая рваная бумага. Но вони нет, даже весной, что очень радует. Хоть и не знаю, что в тех домах, которые дальше по улице, будет.
Крылечко, перила тоже кто-то снял с него, козырек над подъездом отржавел и отвалился. Но опять же не критично. Дверь вот старая разбухла и заклинила в полузакрытом положении. Пришлось приналечь. Сначала ручку оторвал и чуть с крыльца не скатился, потом уже за край самой двери взялся. Дернул несколько раз, она со скрежетом подалась.
Тоже какая-то контора тут была. Развалившаяся мебель, ряд стульев в коридоре. Никому не понадобились, никто не унес. Грязно, да, но при этом даже старый паркет нельзя сказать, что сохранился, но и не сгнил все же до конца. Интересно, что тут было раньше? Таблички у входа не осталось.
Что за звук? Мяв какой-то… ну да, мяв, с чем его спутаешь…
Это из того вон кабинета… кажется. Мявкнуло и затихло.
Стараясь идти потише, перекатываясь на внешней стороне ступни, сделал несколько шагов в сторону двери, заглянул в комнату.
Тихо.
Нет, не тихо, опять мявкнуло. Откуда?
Зашел в комнату, присел, оглядываясь.
Шкаф. Из-под шкафа это.
Плюнув на чистоту штанов, упал на колени, оперся на руки. Посветил под шкаф «шурфайром». В ярком свете отразились глаза. И смутно-полосатая куча меха.
— Э-эй, — как можно ласковей пробормотал я. — Ты что тут делаешь? Ты один, а, котей?
Кошек в Форте мало, очень мало. Их и на еду могут поймать, и всякой мелкой нечисти, которая здесь все же бывает, они попадаются. Я за все время, что живу здесь, бездомных почти и не видел.
— Вылезай, иди сюда. — Я протянул руку к кошке, но она подалась назад, стараясь вжаться в стену. — Нет, так не пойдет, ты меня сам звал. Или звала. Так что не кобенься давай, вылезай оттуда.
Не идет. Таращится, но боится явно.
Обругав боязливого кота, или кошку, я лег на живот на грязный пол, придвинулся как можно ближе.
— Тихо, тихо, сиди на месте, — шептал я, медленно вытягивая руку.
Кот, или кошка, вдруг решил в последний момент сбежать, как-то неловко рванул с места, но я успел схватить его, или ее, за заднюю лапу. Зверь в перепугу замяукал отчаянно и, кажется, даже от боли, но я, невзирая на сопротивление, подтащил его к себе, схватил второй рукой, откатился в сторону и неловко, без рук, поднялся на ноги. А затем, перевернув лапами кверху, прижал к себе.
Зверь замер, хоть и отчаянно боялся.
— Тихо, тихо, все, считай, что ты лотерейный билет вытащил, — вновь успокаивающе забормотал я. — Закончилась твоя жизнь бродячая, дурак… иди дурында… кто ты там?
Оттянул чуток хвост, глянул, кивнул.
— Дурак, значит.
Полосатый такой котик, явно молодой, осеннего, наверно, помета. Пушистый, но не слишком, с примесью сибирского, как мне кажется. А с другой стороны, обычный дворовый полосатик в нем проглядывает. Как и выжил-то, интересно, как зиму протянул?
— А это что у тебя?
На левой передней лапе… да там ожог в половину лапы… и не просто ожог, а от жгучей плесени. Кот не просто так мяукал, а от боли. И, похоже, он лапу даже не вылизывал, понял, что это для него вовсе смерть.
— А ну давай домой! — объявил я и рванул вместе с котом на выход.
Ветеринар. Есть же ветеринары в Форте, так? Тут же и лошади, и собаки все же случаются, не может не быть ветеринара. И праздник сегодня, как назло. Как всегда бывает: зуб заболит — так в пятницу вечером. Кот лапу обожжет — так в праздник.
Выбежал из-за поворота на Красный так, что какая-то тетка едва отскочить успела. Бегом к двери магазина… где ключи… вот они… только бы зверь сейчас вырываться не начал, вон он как дрожит.
Есть, открыл, влетел внутрь, закрыв за собой. Куда? Наверх или вниз? Пока вниз, там проще будет, и там и вода, и столы удобные, и аптечка.
Сбежал по лестнице, зажег свет в подвале, бегом к пустому верстаку.
Так, стоп, сначала дверь закрыть, чтобы кот не убежал, если вырываться начнет. Вот так, наглухо.
— Не боись, котярский, у меня тут аптечка есть, — я открыл шкаф и сдернул с полки сумку с ручкой, — а в ней от ожогов плесенью… думаю, что оно и для котов, и для людей.
Переместил слегка трепыхающегося кота под мышку, открыл сумку, нашел пластиковый флакончик-брызгалку и несколько марлевых тампонов. Кота на спину на верстак, он тут же, понятное дело, решил вырваться, полоснул меня когтями задних лап по рукаву и перчатке, но до кожи не добрался. Хорошая привычка перчатки носить, когда лезешь в незнакомое место.