«Давно ли ты, дружище, стал таким набожным?», — хотел было подколоть друга и земляка Карстен Роде, но сдержался. Ганс Дитрихсен тоже был капером и отличался большой храбростью в абордажных боях. Вместе они пустили на дно много шведских и польских посудин, и кутласс [18] Ганса никогда не оставался чистым.
* * *
Балтийское море в те времена являло собой арену ожесточенной борьбы нескольких держав, бившихся за установление своего контроля на торговых путях, связывающих балтийские порты. Польские, литовские и шведские корсары перехватывали датские и ганзейские [19] купеческие суда, шедшие в Ругодив и другие города, принадлежавшие русской короне. Одни только копенгагенские купцы понесли от морского разбоя убытку больше чем на 100 тысяч талеров [20] . В ответ на это их король Фридрих II снарядил свою флотилию каперов. И понеслась потеха, в которой Карстен Роде принимал живейшее участие.
Он появился на свет в северной Германии, в крестьянской республике Дитмаршен. Это «государство» просуществовало довольно долго — с 1227 по 1559 год. Официально крестьяне подчинялись лишь епископу Бремена, но подчинение это было скорее формальным. Реально бременские прелаты довольствовались подарками на Рождество и в политику не лезли. Республика состояла из двух десятков округов, по числу церковных общин. Каждая община управлялась советом из 12 крупных землевладельцев, общее руководство осуществлял «Совет сорока восьми».
Дитмаршенцы были очень зажиточными. Их дома — добротные, большие, с крутыми соломенными крышами, обширными стойлами для лошадей и коровниками, наполненные тяжелыми сундуками с добром, резными шкафами и витражами цветного венецианского стекла в оконных рамах, — совсем не были похожи на убогие лачуги других провинций.
Естественно, находились и те, кто хотел бы прибрать крестьянскую вольницу к своим рукам. Как правило, в этой роли выступали датские короли и союзные им герцоги германских земель Шлезвига и Голштейна. В течение XIV—XVI веков таких попыток было несколько, и все они окончились печально для нападавших. Кульминации эта борьба достигла в феврале 1500 года в знаменитой битве при Хеммингштедте.
Датский король собрал довольно значительную по тем временам силу, легендарную «Черную гвардию» — элитное подразделение ландскнехтов численностью в четыре тысячи человек. За ней следовало ополчение и рыцарская конница, в которую собрались представители практически всех благородных семейств Дании и Голштинии. Была даже артиллерия (где-то в обозе; какой же рыцарь станет в бою вместо дедовского меча полагаться на эти новомодные штучки?).
Но крестьяне оказались далеко не беззащитны. Их ополчение почти не уступило численности королевской армии. И снаряжение было не хуже, чем у ландскнехтов. А главное, чуждые предрассудков бауэры не пожалели денег на огнестрельное оружие, особенно пушки. Открыв в нужных местах шлюзы и поставив запруды на реках, они превратили всю местность в непроходимое болото. Армия короля была вынуждена двигаться по единственной удобной дороге — гребню дамбы. Так они и шли — почти десятикилометровой растянутой колонной, пока у деревни Хеммингштедт не уперлись в баррикаду.
Пушки на баррикаде открыли губительный огонь вдоль насыпи, поражая застопорившуюся пехоту. Рыцари попытались обойти препятствие, но завязли в тине. В это время бравые крестьянские парни — в их числе был и дед Карстена Роде — скинули кирасы и тяжелые каски и, используя алебарды в качестве шестов для прыжков через канавы, преодолели заболоченный участок, напав сзади на обоз, где находились и датские пушки. В течение трех часов армия датчан была полностью уничтожена.
Редко простым поселянам удавалось устроить такую знатную трепку рыцарскому войску. Однако главное то, что сражение при Хеммингштедте очень ослабило Данию: затрещала по швам вся скандинавская уния и двадцать лет спустя о своей независимости заявили шведы. Пример Дитмаршена оказался заразительным.
Любовь к свободе Карстен Роде впитал с молоком матери. Тяжелый крестьянский труд совсем его не прельщал. И в один прекрасный день юный забияка и кутила сбежал из дому и завербовался в ландскнехты. Капитал, чтобы купить себе снаряжение, у него имелся: Карстен подсмотрел, где отец держал талеры на «черный день».
Ландскнехты нанимались в основном из бедноты. Они были своеобразным германским ответом швейцарской пехоте и испытывали к швейцарцам большую неприязнь, вследствие чего обе противоборствующие стороны, сражаясь друг с другом, пленных не брали, пускали всех под нож. Как и любые наемники, в условиях войны ландскнехты не чуждались грабежа и разбоя, поэтому зарабатывали в месяц больше, чем бауэр за год, что Карстена Роде вполне устраивало.
Спустя какое-то время их капитан назначил молодого, но храброго и выносливого, а главное, удачливого бойца своим помощником — лейтенантом. Капитаном (или кондотьером) «компании» — так называлась рота ландскнехтов — был дворянин, рыцарь. Все имелось у него — и стать, и зычный голос, так необходимый в бою, и благородное происхождение, и рубился он знатно, да вот беда — не разумел грамоты. В отличие от Карстена — для детей Дитмаршена посещение школы было обязательным. Там изучали «семь свободных искусств» — грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Возможно, это обстоятельство и сыграло основную роль в возвышении Карстена Роде.
Дисциплина в компании поддерживалась очень суровыми мерами — телесными наказаниями (за неисполнение приказа), а в случае тяжких преступлений (бегства с поля боя) и смертной казнью. Наказания назначал капитан, и исполнялись они перед общим строем. Порка строптивца или расстрел труса служили средством воспитания не только наказуемого, но и его товарищей.
Снабжение компании обеспечивалось, как правило, маркитантами. Обычно ландскнехты почти не делали сбережений, поэтому такая торговля была очень выгодной и недостатка в снабженцах не наблюдалось. Так уж случилось, что Карстен Роде влюбился в юную маркитантку, в жилах которой текла изрядная примесь цыганской крови. Смуглая черноглазая красотка так вскружила ему голову, что бравый лейтенант, наплевав на воинский долг, должность и контракт с кондотьером, оставил компанию, не забыв прихватить с собой ротную казну. Естественно, по совету маркитантки. Сам он до этого недодумался бы — воров в Дитмаршене днем с огнем нельзя было сыскать. Дитмаршенцы старались воспитать своих детей честными, грамотными и трудолюбивыми.