К тому же в штате Нью-Йорк для тех, кто страдает патологической боязнью обязательств, есть компромиссный вариант, а именно «домашнее партнерство» (domestic partnership). Главное, чем подобный формат союзов отличается от брака, – это легкость его расторжения. Даже сумма, которую пара платит за разрешение на брак и за разрешение на домашнее партнерство, совершенно одинакова – и то, и другое стоит 35 долларов. Но если развод – это душевная боль и много, много, много денег, то расторжение партнерства так же просто, как удаление из друзей на Фейсбуке: заплатил 27 долларов за оформление бумажек, явился в мэрию (прийти можно даже одному, без партнера) – и вас «распартнерили». Необходимыми условиями домашнего партнерства является совместное проживание по одному адресу, долгие и прочные отношения и наличие совместного банковского счета, на котором лежит не меньше 1200 долларов. При этом один из супругов может иметь статус иждивенца и, как следствие, быть вписанным в медицинскую страховку работающего супруга. Именно медицинская страховка и толкает многие стабильные пары на заключение домашнего партнерства. Одно неудобно: на вопрос, женаты вы или нет, уже не удастся ответить односложно – придется пересказывать весь семейный кодекс штата и отвечать на уйму сопутствующих вопросов. Кроме того, долгое время домашнее партнерство служило юридической лазейкой для однополых пар, и многие вообще не понимают смысла домашнего партнерства для людей, которые могут официально пожениться. Но для тех, кто при слове «брак» готов сигануть в окно, – это наименее травматичный вариант, который позволяет и на елку влезть, и сохранить целостность ягодиц.
Что же до позднего возраста создания семьи, то это, в принципе, не такая уж и плохая вещь. Судите сами: количество разводов в США за последние тридцать лет снизилось на четверть. Вспомните классического Вуди Аллена: все его герои или подумывают о разводе, или недавно развелись. А все именно так и было: пик разводов в Америке пришелся на 1979 год, когда фраза «every second marriage ends in divorce» («каждый второй брак заканчивается разводом») стала фаталистической мантрой поколения бэби-бумеров.
Ну а если люди, несмотря на многовариантность укладов жизни, принятых в современном обществе, все же решаются создать семью, это говорит об их непоколебимой решимости быть вместе – другое дело, что под воздействием жизненных обстоятельств не всем удается прожить в паре до старости и умереть в один день. В отличие от прошлых поколений, для которых наличие мужа/жены и детей было фактором социальной валидации, современными парами движет совсем иное. К тому же поздние браки – выбор людей с более высоким уровнем образования и, как следствие, с бо́льшей финансовой стабильностью, которая, согласитесь, во многом упрощает жизнь. В нью-йоркском калейдоскопе укладов жизни есть сообщества, браки в которых по-прежнему заключают рано, – в основном это коммьюнити с сильным традиционным укладом, недавние эмигранты и некоторые этнические группы, – но на фоне общей ситуации их число слишком мало, чтобы повлиять на статистику по Нью-Йорку в целом.
Славу одного из самым толерантных городов США Нью-Йорк подтвердил еще раз, избрав своим мэром Билла де Блазио: он стал первым мэром крупного американского города, состоящим в межрасовом браке. В самом факте его союза с темнокожей Чирлейн МакКрэй (Chirlane McCray) нет ничего необычного, но если учесть, что запрет межрасовых браков на федеральном уровне был снят лишь в 1967 году, становится ясно, что это своего рода разрыв шаблона.
Сейчас, по исследованию института Гэллапа, положительно к межрасовым бракам относятся 87 % американцев (в 50-е годы таких было всего 4 %), и на данный момент такие союзы составляют 15 % от всех браков, заключаемых в США. Интересный факт: когда речь заходит о межрасовых отношениях, самыми ригидными из ньюйоркцев оказываются белые мужчины, лишь три процента которых заключают союзы с женщинами другой расы; азиаты в этом смысле их полная противоположность: на представительницах своей расы женится только половина из них.
У де Блазио с женой двое общих детей, и во время избирательной кампании они ему активно помогали. Поддержка Данте с объемным «афро» на голове и Кьяры с тоннелями в ушах и пирсингом на лице помогла де Блазио завоевать доверие самых разных групп избирателей. Дети четы де Блазио – типичные представители нового поколения американцев, в котором все больше людей открыто идентифицируют себя как представителей двух и более рас. Что же тут необычного, спросите вы? Но дело в том, что детям из смешанных семей прежде было довольно трудно найти собственную идентичность. Им было проще ассоциировать себя с этносом либо матери, либо отца – усидеть на двух стульях было практически нереально.
Показательный пример: Барак Обама, принимая участие в переписи населения 2010 года, в графе «расовая принадлежность» написал, что он чернокожий, несмотря на то, что, как известно, его мать была белой. Кстати, подобное желание записать себя в одну из команд было не только у детей белых и чернокожих, ведь в американском этническом гобелене есть и американские индейцы, и выходцы из Азии, и переселенцы с Ближнего Востока и из Южной Америки. Но современное поколение собственным примером демонстрирует жизнеспособность идеи расовой и культурной мультивалентности.
В истории отношений первой пары Нью-Йорка интересен еще и тот факт, что до брака с преуспевающим адвокатом де Блазио Чирлейн МакКрэй была известной активисткой гей-движения. В 1979 году она опубликовала эссе в журнале Essence, где открыто признавалась в своей ориентации и рассказывала о тяготах, связанных с поиском себя. Вплоть до встречи с де Блазио Чирлейн считала себя лесбиянкой и открыто радовалась тому, что определилась со своими предпочтениями, прежде чем испортить жизнь какому-нибудь мужчине. Но любовь способна перевернуть наши представления о самих себе – и вот вам пример. Надо сказать, чета де Блазио не делает тайн из перипетий своей личной жизни, но, к чести нью-йоркской публики, ни один из критиков де Блазио как мэра никогда не позволял себе использовать эти факты против него. К счастью, стереотипы и ярлыки, которые еще пару десятилетий назад могли бы поставить крест не только на карьере политика, но и на благополучной жизни человека в принципе, потеряли свою разрушительную силу. К культурной, расовой и гендерной свободе в современной Америке относятся очень серьезно, понимая в то же время, что любая идентичность является в определенной мере ярлыком, от которого человек подчас хочет избавиться, если этот ярлык перестает правдиво отражать личностную суть человека.
Однополые браки были узаконены на федеральном уровне в 2015 году, но штат Нью-Йорк в этом смысле опередил всю страну, признав их легитимными четырьмя годами раньше. В принципе, однополые пары в Нью-Йорке последние 30 лет не вызывают ни удивления, ни вопросов, но теперь, после того, как у таких пар появилась возможность «пойти в загс», накал страстей в борьбе за равноправие с гетеросексуалами несколько приостыл и ситуация стала развиваться в бытовой плоскости. Налоговые консультанты помогают новым семьям составлять совместные декларации о доходах, адвокаты уже ведут первые бракоразводные процессы, а на рекламе обручальных колец ювелирного дома Tiffany впервые появилась однополая пара – да, бриллианты окончательно уравняли всех в правах.