– Что надо погулять. И отдохнуть… Мы сегодня славно потрудились, по-моему.
– Еще бы, сорок тысяч знаков, не считая пробелов!
– И сигареты вышли…
Покупать в корпоративное пользование бывшие советские детские садики вошло в моду в начале девяностых.
Дети как социальная страта остались навсегда в государстве рабочих и крестьян, демографический буерак смутного времени превратил их в выделенных субъектов культуры, так сказать, в «новых русских ребенков». Садики этим ребенкам-нуво были не нужны, как не нужны именитым алмазам склады-алмазохранилища.
Логичным образом во второй половине «нулевых» владельцы крупных фирм, обремененных офисным персоналом, принялись приобретать здания бывших советских школ. В одном из таких зданий, до неузнаваемости облагороженном смуглыми турецкими парнями и красной металлочерепицей, располагался и «Elic».
Кружевные створки чугунных ворот закрылись за Чистилиным и Капитаном, пробуровил что-то прощальное охранник, они оказались на улице.
– Пойдем, что ли, пива выпьем?
Чистилин кивнул. К предложению он был внутренне готов, хотя в компании подчиненных любил повторять «Кто пьет пиво, сам становится пивом» и кичился любовью к чилийским винам средней паршивости.
Однако в заведении «Акулина», куда они направились, не было свободных мест. Вечер пятницы!
За одним столом юбилей, за другим – мальчишник напополам с производственным совещанием, в полутемных углах тет-а-теты, и даже на веранде, уже по-летнему заставленной столами, тостующие и жующие! Это взбесило Чистилина – в таком никчемном заведении, каким, по его мнению, являлась «Акулина», обязательно должны быть свободные места, как на Новый год должна быть елка, а в Киеве – дядька.
Перешли через дорогу. Но фастфуд «Новгородский» тоже оказался оккупирован малолетними пивнюками и их писклявыми подругами.
Углубились в микрорайон. Подвальный гадюшник «Этуаль», с честью пронесший знамя кооперативного кафе конца восьмидесятых через два штормовых десятилетия, был темен и тих. Днем его опечатал бдительный Саннадзор, о чем свидетельствовал бело-красный скотч, которым двери были заклеены по периметру. Чтобы нарваться на рейд Саннадзора в терпимые времена Чистилина и Капитана, нужно было с упорством маньяков потчевать клиентов икрой из крыс и супом из собачьих залуп.
Других заведений с алкоголем в окрестностях школы Чистилин не знал.
Конечно, можно было взять такси и рвануть из Митино в цивилизацию. Например, в центр французского землячества, неуклонно растущего с памятного 2005 года. Кормили там сытно и по мотовским меркам недорого. Вдобавок за столиками возле бронзовой статуи Уэльбека всегда пестро от юных француженок, которые воркотливо обсуждают друг с дружкой своих русских гарсонз. Заслушаешься…
Но, наблюдая за Капитаном, Чистилин понял – тот не желает к французам, не желает к японцам и цыганам. Ему подавай настоящую экзотику.
День, начавшийся для Капитана позабытым пафосом мозгового штурма, должен был закончиться чем-то столь же необычным.
Поэтому когда Капитан приобрел в продуктовом пачку «Парламента» без фильтра, четыре бутылки темной «Балтики» и предложил спуститься к речке, Чистилин почти не удивился.
– Сто лет там не был… А ведь я тут недалеко вырос – на Планерной. Так что, идем, да?
– Ага, – в целлофановом пакете, который нес Чистилин, веско звякнули бутылки.
Устроились на растрескавшихся пеньках, служивших некогда опорами старого деревянного моста, который, был убежден Чистилин, упоминался в классическом труде Гиляровского.
Новый мост накрыл старый, как мастиф болонку. В засушливое лето можно было видеть гребенку полусгнивших столбов, торчащую из цвелой воды.
В черной, не успевшей по-летнему завоняться реке отражались огни заречной улицы.
Косой свет фонаря на ближней излучине заливал испод моста и лишенную растительности отмель под ним светом, который в приключенческой литературе зовется «мертвенным».
Вверху шуршали зимней еще резиной автомобили.
Чистилин и Капитан по несколько раз отхлебнули из своих бутылок, не проронив ни слова.
Чистилину было смертельно лень возвращаться к Онегину – да ведь и ноутбук он «забыл» в кабинете. Капитан же был погружен в высокие размышления, это стало ясно, когда он заговорил:
– Ты никогда не думал, зачем это всё?
– Что – «всё», Саша?
– То, что мы делаем.
– Игры?
– Например. Что мы, по сути, делаем, когда делаем игры?
– Мы предоставляем нашему контингенту… симуляцию интересной жизни. Получаем за это деньги, – бодро сказал Чистилин, однако, быстро сообразив, что не такого, но более проблемного, что ли, ответа ждет Капитан, добавил, посерьезнев:
– Но в тоже время мы, в каком-то смысле, лишаем контингент настоящей жизни.
– А если мы не будем продавать им симулированную жизнь?
– Тогда конкуренты продадут.
– А если и они не будут?
– Кореёзы точно продадут.
– А если и кореёзы тоже перестанут? – настаивал Капитан.
– Ну…
– Ты думаешь, они, то есть… контингент… будут тогда жить этой пресловутой «настоящей жизнью»? Ну там, ездить на настоящих машинах, трахаться, космолеты пилотировать, я не знаю…
– Не исключено, – осторожно заметил Чистилин. – Кто-то же живет, вон в ресторане мест ни фига нет… И эти будут.
– А вот хуя там! Наш контингент жить все равно не будет!
– Что же он тогда будет?
– А ничего. Будет лежать и вообще ничего не будет делать. Даже дышать. Может они вообще тогда не родятся! Не воплотятся их души на земле, понимаешь? Их карма нашему слою плотного мира соответствовать не будет, и все – краями!
– Э-э-э…
– Подумай. Вначале ты хочешь выпить, а уже потом покупаешь бутылку пива. С тетеньками то же самое. С лавандосом история аналогичная. Вначале чувствуешь, что он тебе нужен – вилы! И чтобы много – ребенок родился, на ремонт надо, маме на лекарства… А потом уже начинаешь что-то такое внятное зарабатывать. Почему с играми должно быть иначе?
– Ну…
– С играми то же самое! – карие глаза Капитана влажно блестели. – Вначале ты страшно хочешь кончить на экран монитора, а потом в твоей жизни появляется лавсим. Если бы ты хотел кому-то вдуть в реале, ты бы отодрал одноклассницу на новогодней вечеринке, делов-то! Понимаешь, Андрюша, Бог дает то, что ты просишь… Просишь благодати, дает благодать. Просишь пива – пива дает, разве чуток быстрее. Только вдумайся, они реально хотят получить именно то, что получают! То есть цистерну воздуха и три вагона пикселей! Вот и Онегин наш…
– А что – Онегин? – насторожился Чистилин, открывая об торчащий из раскрошенного бетона огрызок арматуры вторую бутылку.