Кайсаров откинулся на спинку сиденья и стал смотреть в окно, размышляя о том, где сейчас Марина. Может быть, встречается с адвокатом или со своим старикашкой? Мать назвала ее новую жертву «жирным карпом». Хорошо бы этот тип и в жизни оказался жирным и отвратительным. Тогда разводиться будет намного проще. Если ты совсем не уважаешь свою жену, терять ее не больно и даже ни капельки не досадно.
Он снова достал телефон и проверил звонки. Два неотвеченных от неизвестных абонентов, от жены – ни одного. А чего удивляться? Ей все равно, где он и что с ним. Кайсаров снова уставился в окно.
Город, опоённый электрическим светом, мерцал и переливался в черноте ночи. Свет сочился из дверей, лился из окон, брызгал с рекламных щитов, струился по асфальту, горел в бесчисленных витринах магазинов. Андрею все это нравилось, и он сейчас с удовольствием прогулялся бы пешком вот хотя бы по Чистопрудному бульвару. Однако взглянув на часы, отказался от этой мысли. Снова набрал номер дочери. Она долго не отвечала, потом наконец соизволила среагировать и сразу же сердито спросила:
– Ну, чего тебе надо?
– Что это за тон такой? – мгновенно взвился Кайсаров. – Что значит – чего тебе надо? Мне надо тебя услышать и узнать, как твои дела. Это преступление?
– Нормально у меня дела.
– Чем занимаешься? – В его голосе против воли появились «родительские» нотки.
– С подружкой делаем уроки. Это всё?
– Карин, прекрати так разговаривать.
Сообразив, что он не отстанет, его хитрая дочь мгновенно включила «папенькину дочку»:
– Ну па-а-а-а-а! Мы действительно со Светкой Перепелкиной читаем параграф вслух. У нас новый историк, злой, как Карабас-Барабас.
– Я рад, что ты помнишь «Золотой ключик», – слегка оттаял Кайсаров. Он понимал, что им манипулируют, и все равно покупался на дочкины штучки.
Она грубила – он злился, она притворялась паинькой – он мгновенно таял. Да уж, мать права: он совсем не разбирается в женщинах и они вертят им как хотят. Каринка не казалась ему испорченным ребенком, хотя первая жена портила ее изо всех сил. Он старался вмешиваться и хоть как-то влиять на ее воспитание и – вроде бы! – у него все-таки что-то получалось. Иной раз ее заносило, но он давно усвоил, что подростки находятся во власти гормонов и обуреваемы всеми демонами, каких только можно сыскать на свете, поэтому старался быть жестким, но снисходительным. Больше всего он боялся отпугнуть ее, стать отцом, от которого приходится скрывать все самое важное. Нельзя сказать, что дочка постоянно делилась с ним сокровенными мыслями, но у них все еще случались порой задушевные беседы, которые наполняли его невероятной отцовской гордостью.
Марина оказалась дома одна, без своей обычной свиты. И это было так непривычно – ни на кого не натыкаться в коридорах и не беспокоиться о том, что на тебе романтического вида семейные трусы. Жена выглядела оживленной, шутила и даже предложила Кайсарову вместе поужинать.
– Я могу приготовить омлет, – заявила она.
Забранные в высокий «хвост» волосы, симпатичное платьице – Марина и дома выглядела на все сто.
– Да, я помню, еще недавно ты прекрасно готовила.
Кайсаров не мог не думать, что документы о разводе, возможно, уже лежат в ее сумочке. Вот странное дело! Это ведь он хотел с ней разводиться, а теперь, когда узнал, что она готова к окончательному разрыву, вдруг неожиданно обиделся. Ведь он не самый худший вариант в этой жизни! Он не старый, прямо скажем, симпатичный, занимает хорошую, статусную должность, не жадный, не деспотичный… Но вот Арина ушла от него к другому, оттяпав квартиру, дачу и много чего еще, а теперь и вторая женушка планирует нечто подобное.
– Не ехидничай, – ответила Марина на его выпад. – Я и сейчас готовлю.
– Не могу припомнить, когда у нас в последний раз был совместный ужин. Хотя бы и тот, что сварганила экономка. Ты постоянно занята.
– Ну, ты тоже постоянно занят. – Марина совершенно неожиданно подошла к мужу и уселась к нему на колени, обвив руками шею.
От нее пахло фиалковым мылом и юной кожей. Молодая и соблазнительная, она с жаром прильнула губами к губам Кайсарова и поцеловала его, как когда-то прежде, в самом начале их романа. Он настолько не был готов к подобному повороту событий, что просто окостенел на своей табуретке. Чаще всего ее любовные поползновения были, что называется, шиты белыми нитками. Пытаясь вернуть его привязанность и даже поклонение, она так фальшивила, что вызывала в муже яростное чувство протеста.
– Андрюшка, я так тебя люблю! – шепнула Марина, сияя глазами. – Прости, если в последнее время я немножко отдалилась. Иногда живешь словно по инерции и забываешь о важных вещах. Просто упускаешь их из виду. Обещаю, я снова буду готовить для тебя ужины. И уволю всех, кто тебя раздражает – инструктора по фитнесу в первую очередь. К маникюрше начну ездить сама, договорились?
Сегодня она выглядела чертовски искренней. Однако Кайсаров ей не верил. Не верил в то, что это оживление, эта радость, которая зажигала сейчас ее взгляд, рождены любовью к нему. Одно из двух: либо «жирный карп» сорвался с крючка и ушел на глубину, либо он, Кайсаров, получил в наследство пару миллионов долларов, но еще не знает об этом.
У него уже были случаи убедиться: так, как эту фею возбуждают деньги, не возбуждает больше ничто на свете.
– У меня сегодня очень игривое настроение, – понизив голос, мурлыкнула Марина. – А у тебя?
Непонятно почему, на Кайсарова от ее жаркого дыхания, опалившего ухо и шею, накатило плохо контролируемое раздражение.
– Знаешь что? – Он обхватил жену руками и снял с коленей. – Пожалуй, омлет я не хочу. Выпью кефиру, купил по дороге домой. А насчет игривости… У меня сегодня голова болит. Может быть, давление или вегетососудистая дистония.
Это была ее обычная отговорка, и Марина тяжело вздохнула.
– Ну, ты и злопамятный! Ладно, раз так, придется восстанавливать отношения шаг за шагом. Теперь я буду за тобой ухаживать – дарить цветы, приглашать на свидания… Вот вернешься из своего Беловетровска, и начнем все сначала. Кстати, Андрюш, тебе помочь собраться? Ты ведь не умеешь складывать рубашки.
«Может быть, мама не выдержала, позвонила невестке и все ей высказала, пока я добирался до дому? – пронеслось в голове Кайсарова. – Прочистила ей мозги? Иначе как еще все это объяснить? А Каринка, вредная девчонка, просто придумала про развод, чтобы настроить меня против жены. Потому что считает, будто Марина крадет ее папочку».
Он смотрел на подтянутую фигурку и милое личико, вспоминая все самые худшие моменты их брака. Вот хотя бы когда он загремел в больницу с аппендицитом, а она ни разу не пришла к нему.
Просто собралась и уехала кататься на горных лыжах. Не хотела терять отпуск! Как будто работает на шахте и без отпуска просто не продержится целый год. Ему было так стыдно перед родителями, перед друзьями. Стыдно за свою жену. Или та история с банковской картой. Марина сняла с нее все деньги, а потом сказала, что карту украли. Ему пришлось провести настоящее расследование, и стыдно ему уже было перед банковскими работниками. А когда она воспользовалась его именем, чтобы попасть на благотворительный бал и там выклянчила какую-то корону, зная, что поставит его в неловкое положение? Господи, да таких случаев за год можно насчитать десятки. «А ты обо мне подумала? – спрашивал он ее всякий раз и сам же себе отвечал: – Да ты обо мне вообще не думаешь!» Она добилась того, что он тоже перестал о ней думать. По крайней мере, с волнением.