Не ответив, сержант оглянулся через плечо на приближающийся берег.
— Так, шлемы, шлемы… Быстро! И защелкнуть их не забудьте, по-настоящему.
Вот и пришлось, не успев вдоволь надышаться вкусного озерного воздуха, снова закупориться в опостылевших скафандрах.
Сержант тем временем предпринял следующие приготовления. Он опустил на глаза массивные очки, приладил дыхательный аппарат и, взявшись за рукоять турельного пулемета, сказал:
— Если что — пригнетесь.
В этой части озера берег был отлогим. Танк легко выбрался из воды на узкий песчаный пляж и, лихо проскочив между двумя деревьями, ворвался в лес.
Там, под непроницаемыми лиственными сводами, царили густые сумерки. Слева и справа мелькали неохватные стволы. Казалось, некоторые из них проносятся мимо на расстоянии вытянутой руки. Дороги или хотя бы просеки не было — пользуясь отсутствием оврагов и мелколесья, танк ехал как придется.
— Держитесь крепче! — посоветовал танкист.
Совет был не лишним. Танк начал часто совершать резкие повороты, следуя маршруту, сохраненному в его бортовой навигационной системе (вряд ли живой водитель смог бы управлять машиной так ловко). Нам, бедным пассажирам, оставались только охи и ахи.
Внезапно сержант перебросил ствол пулемета на девяносто градусов влево и, скрывшись в башне по шею, открыл огонь почти вертикально вверх. Лес наполнился звоном рикошетов.
— Давай-ка на корточки, — предложил я Полине. Очень вовремя — потому что ствол пулемета, промчавшись над нашими головами, задергался слева от моей макушки (спасибо шлему — не оглох!).
— Что же это такое, Роло?! — закричала Полина.
— Не знаю… Война!
Потом танкист отвернулся от нас и застрочил вперед.
Я проследил взглядом за пулеметными трассами. Сверху непрерывно сыпалась труха, перебитые ветки, куски коры. Но цель оставалась невидимой.
Спустя секунду крупный плевок невесть откуда взявшейся желтой дряни залепил стекло моего шлема. Я протер стекло тыльной стороной перчатки скафандра и обнаружил, что густая желтая жидкость курится дымком, как олеум.
«А если бы попало в глаза?»
Сверху свалилось что-то пятнистое, мешковатое — оно шмякнулось на грунт прямо перед танком и исчезло под левой гусеницей. Послышался хруст и громкое неаппетитное чавканье.
Танк почти сразу остановился.
Сержант шустро выбрался на лобовой бронелист и передернул затвор автоматического пистолета с длиннейшим тонким магазином.
— Хотите посмотреть? Только осторожно! Твари очень живучи.
— Я лучше тут… — начала было Полина, но внезапно согласилась: — Ладно, погляжу… Интересно.
Прежде чем мы в своих громоздких скафандрах спустились н землю, сержант Николаевский успел разрядить половину магазина в то место, которое у поверженного монстра считалось головой.
Судить о внешности животного после всех его злоключений было нелегко. С одной стороны, по виду оно было как бы «теплокровным» и даже, не исключено, «млекопитающим» — на такие ассоциации наводил густой шерстяной покров, анатомия лап, когти на них. А пятнами своими существо и вовсе напоминало леопарда (или гепарда? — в кошачьих я не силен).
Но с другой стороны — количество этих лап! И отсутствие нормальной головы! И форма тела — широкого, но приземистого, как у краба! А голый крысиный хвост?! А пластины на брюхе? А длиннейшее ороговелое жало того же цвета, что и пластины! И еще какие-то надстроенные над этим всем «лишние» псевдоконечности!
Существо было обильно перемазано не то желтой кровью, не то желтой слизью.
— Постойте-ка… — пробормотала Полина. — Постойте-постойте… На Грозном таких много?
— С середины марта появились, — ответил сержант. — Ломаем голову, откуда их принесло. Очень противные твари. Плюются ядом через вот этот хоботок. Один-два точных плевка — и ты труп. Основательно они нам жизнь портят…
— Дело в том, что это вольтурнианский всеяд, — объяснила Полина. — Который водится, как легко понять из названия, на планете Вольтурн. А на Грозном его быть никак не должно.
— А вы откуда знаете? — Танкист мгновенно насторожился.
— Я биолог. Давайте его с собой возьмем.
— Зачем еще?!
— Давайте-давайте. Если они вам досаждают, надо придумать, как с ними бороться. А чтобы это понять, я должна в нем поковыряться.
— Поковыряетесь — и сразу придумаете?
— Не знаю. Но попробовать имеет смысл.
Остаток пути я провел рядом с дохлым всеядом. К счастью, ехать оказалось не очень далеко и другие твари нас больше не тревожили.
Старшего офицера, с которым нам предстояло познакомиться, звали Геннадий Улянич. Он командовал одним из батальонов 4-й танковой дивизии. Батальон стоял отдельным лагерем, придвинутым к озеру ближе других частей. Забавно, что батальон Улянича выполнял в общей структуре дивизии в основном функции провиантской команды.
Таким образом, мы, можно сказать, попали к русским трапперам от регулярной армии. В их задачи входила ловля гигантских бескостных рыб в ближайшем озере, их разделка, копчение, вяление и отправка в другие части. Также они вели сбор съедобных растений и изготавливали из сока местных орхидей очень вонючий самогон.
Батальон чувствовал себя в полной безопасности под пологом местных лесов — совершенно непроницаемым как для визуального наблюдения, так и для технической разведки. При соблюдении разумных мер маскировки, разумеется.
К сожалению, в батальоне на ходу оставалось лишь пять тяжелых танков и столько же плавающих разведывательных машин, часть из которых была встречена нами на озере. Но связано это было не столько с боевыми потерями (в последние недели батальон Улянича вообще не вел боев), сколько с недостатком запчастей.
Первый наш разговор с Уляничем вышел довольно коротким. Мы ответили на скучные вопросы: кто, что, где, зачем, почему и так далее.
— Робинзоны… Магелланы… — проворчал майор в заключение. — Потеха просто.
— Мы не врем! — в который раз заверила его Полина.
— Ладно, утро вечера мудренее. Отдыхайте.
Потом принесли ужин. Нам досталось по солдатскому котелку восхитительного рыбного супа, в котором плавали вкусные кусочки чего-то вроде мяса кальмара. После ужина нас определили в пустующую землянку и предупредили, что мы находимся под охраной двух часовых. И что тут никто шутить не намерен, а потому часовым надо подчиняться беспрекословно.
Заниматься диверсиями, шпионажем и саботажем мы не собирались. Стоило нам добраться до тюфяков, набитых сеном, как мы сразу же уснули. Благо, после Лавового полуострова к походному быту нам было не привыкать.
На следующее утро с озера вернулись остальные плавающие танки. Они привезли с собой несколько крупных продолговатых предметов, плотно завернутых в халкопоновый брезент.