Время встало.
Было ясно, что если мы в принципе в состоянии разминуться с обломками моста, то это дело ближайших секунд.
А если нет…
– Прими влево, – вдруг выпалил я.
Четвериков отчего-то беспрекословно послушался меня. Хотя по большому счету просто не имел права этого делать.
Наш «Сэнмурв», чиркнув о воду законцовкой крыла, ушел из-под падающей тысячетонной дуры, разминувшись с нею в считанных сантиметрах. А с ее соседкой – в долях секунды.
За кормой плюхнуло так, что наш флуггер буквально вжало пузырящимися водопадами в серую рябь Пролива.
В сущности, это и было началом посадочного пробега.
Вот тут-то я наконец выполнил пожелание Четверикова. Я проворно опустился на пол, обеими руками вцепившись в пилотское кресло.
Гидрофлуггер, лишенный крыльевого поплавка, сразу же начало закручивать.
Четвериков, похоже, тормозил носовыми маневровыми дюзами. По крайней мере за бортом засвистело и забулькало так, будто в воде плавился портативный реактор. Уханье, шипение, машину раскачивает, как на качелях…
Уже потом циклопы рассказывали мне, что до этого момента они были уверены, что все идет более или менее по плану. А вот когда заухало, кое-кто не на шутку перетрухнул…
Я вдруг обнаружил, что на полу пилотской кабины плещется вода.
– Четвериков, полундра!
– Что?
– У тебя вода на борту, – с идиотским смешком сказал я.
– Что?!. Ч-черт, действительно!
– Тонем на хрен!
– Надо поскорее причаливать!
– Хорошо бы.
На наше счастье, мы были достаточно близко от материкового берега. На честном слове Четвериков дотянул до приземистого продолговатого сооружения, которое я поначалу принял за причальный пирс базы гидрофлуггеров.
И только выбравшись из «Сэнмурва», мы обнаружили, что это волнорез одного из городских пляжей.
Нарушая все инструкции, я второпях поднял бронемаску шлема, а вслед за ней и прозрачное стекло. Вдохнул полные легкие ночного ливня. Поймал на язык несколько капель.
У них был вкус войны.
Вокруг меня сгрудились мои циклопы. Боевые скафандры делали тему непогоды неактуальной. И все равно – все стояли ссутулившись, нахохлившись, будто бы в спортивных костюмах на пляж вышли, а тут полило.
Вполголоса делились впечатлениями – благо теперь было можно.
Пока подтягивались последние, я лихорадочно соображал, что делать дальше. Тем более что командование, похоже, о нашем существовании начисто забыло, а я на связь выходить пока не пробовал.
Может, назрел момент?
Я достал планшет-наладонник. Нужно было посмотреть на карту Синанджа и определить наконец, где именно мы находимся.
Торопливо просматривая карту, я тем временем бубнил в микрофон. Открытым текстом, без позывных.
– Говорит капитан Степашин… Командир девяносто второй роты осназа… Прошу ответить комендатуру Синанджа… Или другую командную инстанцию… Говорит Степашин Лев… Командир девяносто второй…
Наконец мне отозвались.
Незнакомый молодой голос говорил сбивчиво и, мягко говоря, не по существу.
– Капитан? Капитан, очень хорошо, что вы здесь! Надо прикрыть Институт Аномальной Астрофизики! Там много раненых…
– Кто говорит? – спросил я.
Но он как будто не слышал.
– …Перекройте подходы со стороны проспекта Героев Акмака! Может, фугасы какие-нибудь заложите! Придумайте что-нибудь!
«Какие, мать твою за ногу, фугасы?»
– Кто это говорит? Здесь Лев Степашин. Нахожусь на восточной оконечности городского пляжа номер два! Это очень далеко от Института Аномальной Астрофизики…
Стоило мне это проговорить, как где-то там, откуда отдавал свои несусветные указания молодой голос, что-то застрекотало, потом вроде как взрыв…
И никакой больше связи.
– Какая информация, отец? – спросил Свиньин.
– Информации ноль.
– И что теперь?
За меня ответил пилот Четвериков, который с двумя другими членами своего экипажа тоже выбрался на волнорез, но в отличие от моих циклопов класть хотел на мои переговоры. Да и вообще, кажется, на всё. Пилоты тихо стояли в сторонке и курили, нарочито безразличные ко всему. Что неудивительно – после таких-то нагрузок.
Поэтому когда Четвериков остервенело закричал «бежим!», для всех это стало откровением. Многие уже и забыли, что пилоты здесь, с нами.
От чего мы должны бежать, стало ясно тут же.
Со стороны острова к нам двигался исполинский шагающий танк.
Точнее, направлялся он не совсем к нам. Но от осознания этого легче не делалось.
Медленно вздымая конечности, танк брел, так сказать, по колено в воде, по направлению к клонскому яхт-клубу.
Строго говоря, это зрелище само по себе страха не вызывало – подумаешь, техника, кто ее не видел, да на любом космодроме подобной машинерии целые стада!
Но вот то, как он при этом садил из плазменных пушек!.. По хребту пробежал холодок.
Дух мы перевели лишь в кипарисовой роще, на вершине утеса, откуда расходился петлистый веер канареечно-желтых водных горок.
Я едва дышал. Скакать в боевом скафандре по Тэрте после того, как уже наскакался в нем по Урмии – это, я вам скажу, любого чемпиона восьмиборья с ног свалит.
То есть «Валдай» хороший скафандр, конечно. Но электромышцы у него слабоваты, а главное – питания надолго не хватает, особенно в условиях повышенной тяжести, как на Урмии. По одному комплекту запасных батареек большинство моих циклопов успело уже сменить там, возле «Гневного», а вторые комплекты, увы, утонули вместе с «Сэнмурвом».
– Раздеваемся, мужики, – сказал я. – Из рейдовой экипировки приказываю оставить только ботинки и шлемы.
Без скафандров, в одних лишь черных облегающих трико, все мы были похожи на неизвестных науке человекообразных амфибий.
Четвериков и его экипаж тоже были хороши. Они сняли свои «Граниты» и остались попросту в семейных трусах.
– А вы чего поддевку не надели? Вам же положено что-то…
– Да оно, конечно, положено… Но только жарко, – извиняющимся тоном сказал Четвериков.
– Вот был «Витязь в тигровой шкуре», помните, в школе изучали? – сказал Арбузов. – А вы будете витязи в полосатых труселях!
Циклопы заржали. Пилоты с ними в унисон.
– Мужики, внимание! Обстановка мутная. Никаких указаний сверху получить не удалось. Поэтому я принял решение самостоятельно выходить в район военного городка при гидродроме. Мы сейчас находимся вблизи Приморского шоссе. Соответственно наша задача – выйти на него и двигаться на восток. Бросок будем осуществлять бегом. При встрече с противником разбиваемся на мелкие группы, каждая из которых продвигается самостоятельно. Точка сбора – диспетчерская башня гидродрома.