Требовались «Тарпаны». Которые, само собой, на скафы не погрузишь.
Поэтому инженеры с «Изумруда» придумали изящное решение. С уму непостижимой быстротой они сымпровизировали понтоны из спасательных плотиков, подвесных топливных баков и аэростатов вытяжных антенн. Понтоны получились похожи на невиданные аттракционы из аквапарка. Но инженеры клялись, что с функциональной точки зрения они вполне годятся…
На эти-то понтоны «Тарпаны» и загнали. Но загнать – это еще полдела. Требовалось добиться от каждой связки «Тарпана» с понтоном нулевой плавучести. А затем, подключив аэростаты к системе ВВД, воздуха высокого давления, на скафах, приноровиться управлять плавучестью в обе стороны…
Как ни бредово это звучит, но все получилось! В итоге каждый скаф буксировал свой понтон с «Тарпаном». Причем одинаково успешно и в надводном, и в подводном положении.
– Тормозят – это полдела, – отозвался в наушниках Щедролосев. – Лишь бы их не поотрывало на фиг… Обидно будет.
– Поотрывало-поотрывало, – проворчал Свиньин. – Лишь бы они тонуть не начали и нас за собой не потащили…
– Отставить! – рявкнул я. – Раскаркались…
Сам я, признаться, с первой минуты думал о том же самом. Но золотое правило не беспокоиться о неприятностях, пока они не начали случаться, я помнил хорошо.
Тем более что были неприятности и более насущные. Например, дырка в «Богатыре».
Я подозвал Щедролосева.
– Вроде ты латки ставить умеешь?
– Ну вроде.
– Тогда помоги. А то я по «Богатырям» олух олухом…
– Тоже мне наука…
С этими словами Щедролосев раскрыл транспортную нишу своего скафандра и извлек оттуда два тюбика (я догадывался, что в первом был гель, а во втором – пена) и несколько разновеликих пластометаллических латок. По контуру каждой из них был уже нанесен клей. Щедролосев задумчиво покрутил латки в руках, время от времени поглядывая на дыру в моем предплечье, и наконец выбрал ту, что оптимальным образом подходила по размерам.
Я подставил Щедролосеву левое плечо. Тот поковырял пальцем в дыре, поцокал языком – ни дать ни взять хирург на осмотре – и принялся ворожить. Вначале пошла пена, потом гель, который отчего-то долго не хотел вылезать из своего тюбика, и наконец, наступил черед латки, которая с неожиданно громким шкварчанием прямо-таки приросла к броне моего скафандра.
– Теперь минут пять не рыпайтесь, товарищ капитан. Гель застыть должен.
– Ты думаешь, надежно получилось?
– Конечно, нет, – улыбнулся Щедролосев. – Но до конца операции как-нибудь протянете. А там разберемся.
Обошлось.
Мы не утонули. И понтоны тоже остались целы.
– Народ, всплываем! – довольным голосом сказал Свиньин.
Я хотел было выслать к рубочному люку расчет переносного зенитного ракетного комплекса, но передумал. В случае чего он едва ли нас спасет. А если пальнет куда-нибудь сдуру, только раньше времени демаскирует…
Бондарович и Арбузов благополучно причалили к берегу и, надув аэростаты своих понтонов, подняли «Тарпаны» на поверхность. К слову, машины пережили подводное путешествие легко, благо были заправскими всепланетниками. Водители их тоже не выглядели несчастными. Впрочем, чему удивляться? Путешествовали они не в кабинах «Тарпанов», а в скафах вместе с остальными…
Еще когда мы готовились к отплытию, местное центральное светило, которое, как известно, двойное, засияло ярче. Это было связано с тем, что звезда Макран-Б постепенно выходила из-за диска Макрана-А и излучение обеих звезд начало суммироваться.
Когда мы всплыли, Макран-Б полностью выбрался из-за собрата и теперь в синеве небес сияли две ослепительные автомобильные фары…
Резко потеплело. До крутого кипятка водам океана было еще далеко, но до куриного бульона в нашей столовке – уже близко…
Вода курилась млечным паром. Пушистые щупальца тумана энергично переплетались между собой – ни дать ни взять живые существа.
Видимость упала настолько, что, стоя на рубке нашего скафа, я не видел своего понтона с «Тарпаном» – только буксировочный трос, плавно растворяющийся в тумане.
Я приободрился. Хотя никакой природный туман не может защитить от вражеских сенсоров, отсутствие прямой оптической видимости всегда дарит нашему брату-осназовцу чувство защищенности.
Мои бойцы вытравили из белой фата-морганы буксировочный трос. Проступили разнокалиберные железки понтона и узкая бронированная грудь «Тарпана».
Проявив чудеса эквилибристики, механик-водитель прошел по макушкам валунов на отмели и, перепрыгнув на понтон, забрался в бронемашину.
Вместе с ним на понтон, оскальзываясь и чертыхаясь, взошли трое циклопов. Они быстро расправились с тросами, которыми машина была принайтована к понтону, и залезли в «Тарпан» вслед за мехводом.
Вкрадчиво зажужжала электротрансмиссия. Башенка зенитного модуля крутнулась влево-вправо, словно разминая затекшую шею.
«Тарпан» сдал назад – «как бы не свалился», мелькнула шальная мысль, – подался вперед, снова назад на повышенных оборотах и… рванул, словно одержимый тысячей клонских дэвов! На разгоне он преодолел желтые валуны, вспорхнул на прибрежную дюну, заложил элегантный вираж и встал как вкопанный бортом к нам.
Бондарович вызвал меня к себе, на свой скаф – он и группа Водопьянова идти с нами в рейд к «Берте» не планировали. Их мишенью был «Антон».
Бойцы Водопьянова должны были помочь нам с перегрузкой силумитовых зарядов на «Тарпаны». Не потеряй мы один скаф, этих зарядов было бы больше на пять тонн. А калифорниевых боеголовок – на две штуки. Было категорически неясно, хватит ли оставшихся зарядов на то, чтобы разобраться и с «Антоном», и с «Бертой»…
Этот вопрос я и задал Бондаровичу вместо «здрасьте».
– Не бери дурного в голову, капитан. Мы всё с запасом посчитали, – охрипшим голосом сказал кап-три. – У нас же не Центральноафриканская Директория, у нас два плюс два равно семь!
– Уже легче.
– Времени в обрез, поэтому слушай внимательно и сразу приступай к исполнению. Маршруты выдвижения – основной и запасной – я сейчас закачаю тебе в скафандр. То же касается и условных сигналов, порядка взаимодействия, маршрута отхода. На словах скажу главное: наши поднимут большой шум, чтобы отвлечь внимание ягну. При этом очень важно, чтобы появление наших флуггеров и удары последних ракет с борта рейдеров были как можно четче увязаны по времени с вашим выходом к расселине. Соответственно постарайся не давать сигнала «Анадырь», пока не выйдешь на предварительный рубеж, он у тебя на карте отмечен.
– Понял. Учту.
– И второе. Снимать нас с планеты будут. Должны снимать. Но сам понимаешь, повернуться может по-всякому… Поэтому бывай здоров, капитан. Ты мне еще на «Каваде» понравился.