Проблема состояла в том, что добираться до разрушенного супермаркета было далековато – где-то три четверти мили по колено в жидкой грязи. Однако каракатице, когда она бросится в погоню за человеком, придется преодолеть расстояние еще большее, так как она не знает точно, куда именно он направляется. Поэтому сначала она наверняка кинется прямиком к нему, потом, сообразив, что потеряла темп, попытается выйти наперерез. В результате ее путь будет выглядеть как ломаная линия, а та в любом случае длиннее прямой, по которой собирался уходить Симпсон.
Если бы каракатица двигалась с той же скоростью, какую развивает на болоте человек, бредущий по колено в воде, шансы охотника на спасение оказались бы довольно высокими. Но огромная тварь на мощных щупальцах способна перемещаться гораздо быстрее. С другой стороны, весит она изрядно и, сделав несколько стремительных прыжков по кочкам, вынуждена останавливаться и прокачивать дыхательные мешки атмосферным воздухом, что здорово ее задерживает.
В общем, свои шансы Уэйн оценивал примерно как пятьдесят на пятьдесят. Хватит сил – спасется, не первый раз. А если не хватит, то дальше лучше не думать вовсе.
Собравшись с силами, индеец бросился к маячившим на горизонте развалинам магазина. Инопланетная тварь, уже спешившая прямо к Уэйну, вынуждена была корректировать направление, чтобы взять курс на перехват врага с упреждением.
И у нее тут же возникли проблемы. Дело в том, что по воде она могла передвигаться гораздо быстрее, чем по суше, так как частично погруженное тело весит меньше, и гигантский моллюск может не только двигаться за счет щупалец, но и помогать себе реактивной силой, набирая жидкость в полость мантии и с силой выбрасывая ее назад. Однако на пути каракатицы находился большой остров, поросший высокими зарослями тростника. Монстру пришлось бы либо огибать его, сильно увеличив путь к цели, либо ломиться прямо через заросли, серьезно потеряв в скорости.
Увы, проблемы неизбежно возникли и у Симпсона, только противоположного плана. Ему гораздо проще было мчаться посуху, перепрыгивая с кочки на кочку, но прямой путь к укрытию лежал через большой участок водной глади левее зарослей тростника. И Уэйну тоже неизбежно пришлось бы либо добираться вплавь, что сильно его затормозило бы, либо огибать эту чертову лужу посуху. Причем огибать по тому самому острову, который торчал на пути каракатицы и заодно мешал ей. Бинго!
Короче, занятный расклад. От того, какие пути предпочтут противники и в каком конкретно месте те пересекутся, во многом зависел исход сегодняшней охоты. Охоты на каракатицу или на человека – это уже зависело от исхода предприятия.
По краю сознания индейца скользнула мысль, что эта дурацкая ситуация чем-то похожа на игру в покер, когда важен не только расклад карт, но и умение предугадать ход мысли и действия соперника. Однако если за покерным столом можно оценить взгляд противника, положение его рук и прочие невербальные знаки, указывающие на психологическое состояние, то в случае с инопланетным существом дело обстоит гораздо сложнее. Выпученные рыбьи глаза каракатицы были начисто лишены каких-либо эмоций, мимикой она тоже не отличалась, так что действовать приходилось наугад, исходя не из невербальных сигналов противника, а лишь из собственных туманных представлений о том, как он собирается поступить.
Вполне можно просчитать, как бы действовал ты сам на месте своего преследователя, если он человек. Но кто его знает, что взбредет в огромную уродливую башку преследователю, если он – инопланетная каракатица?!
В общем, раз путь через заросший тростником остров быстрее, значит, надо двигать туда. Без вариантов. Стрёмно, но без вариантов. К тому же существует хорошая вероятность, что каракатица все же не рискнет застрять в зарослях и отвернет. Скорее всего, она в обход доберется до большой воды, потеряв кучу времени, и уже там попробует наверстать упущенное, пока человек значительно снизит скорость, пересекая вплавь тот самый обширный водный участок, на котором тварь уже наберет крейсерскую скорость.
Дальше все происходило как в школьной задачке о двух пешеходах, одновременно вышедших навстречу друг другу из точек А и Б. Причем, как и в задачке, двигались они с разной скоростью. Но имелись и значительные отличия, конечно. Во-первых, оба участника событий не шли, а рвались вперед изо всех сил. А во-вторых, пешеходами их можно было назвать с большой долей условности, потому что один скакал с кочки на кочку, словно подстреленный заяц, а другой стремительно плыл, отталкиваясь щупальцами и с ревом выплевывая из-под мантии десятки галлонов воды для создания реактивной тяги.
Сложность состояла еще и в том, что Уэйн почти не видел инопланетную тварь, так как ближе к разрушенному шоссе рос высокий тростник, ограничивавший обзор. Охотник лишь слышал противника, ибо тот теперь громогласно клокотал и булькал, по понятным причинам не остерегаясь болотных мутантов: охотиться на такую большую и опасную добычу желающих среди них не было.
По мере приближения к зарослям тростника на острове перепрыгивать с кочки на кочку становилось все труднее, так как вода разливалась все шире, а сухой земли оставалось все меньше. Вскоре стало понятно, что до острова тоже придется добираться вплавь, так как россыпь кочек обрывается футах в ста от него. С того места, откуда Симпсон стартовал, этой подляны видно не было. За островом же водная гладь и вовсе простиралась обширным пространством шириной примерно в четверть мили, и лишь потом снова начиналась твердая почва – насыпь, по которой некогда пролегало шоссе, ныне разрушенное Большой волной, а за ней виднелись бетонные остовы близлежащих построек, в том числе магазина у шоссе, в которых Уэйн надеялся отыскать убежище.
К счастью, сам остров имел в ширину примерно столько же. Именно этот участок суши мог позволить Уэйну обыграть чудовище, так как там охотник сможет двигаться бегом, инопланетная же каракатица вынуждена будет огибать остров, вытянутый с севера на юг, вплавь. Разумеется, коварная тварь могла тоже выбраться на сушу, но тогда ее скорость вряд ли превысит скорость бегущего человека. А с учетом тростниковых зарослей, в которых массивной туше перемещаться рывками сложно, чудище вообще могло увязнуть.
Уэйн даже успел подумать, что если каракатица сдуру полезет в заросли, можно будет не драпать к развалинам в надежде спрятаться, а наоборот, вернуться к пушке и всадить чудищу гарпун в бок, как только оно снова выберется на оперативный простор. Впрочем, этот трюк едва ли пройдет. Охотник понимал, что у атлантической твари хватит ума не лезть туда, где ее возможности окажутся весьма ограниченны.
Когда противники снова оказались в зоне прямой видимости, Уэйн отметил, что каракатица тоже сменила тактику. Если поначалу она рвалась за ним напрямик, а потом пыталась броситься наперерез с упреждением, то теперь, здраво оценив преимущества и недостатки местности, изо всех сил ломилась на запад, чтобы поскорее добраться до большой воды. Пока средняя скорость твари почти не превышала скорости охотника, так как ей мешали многочисленные кочки. Отталкиваться от них как следует было невозможно, для чудища они были слишком мелкими, а для непрерывного скольжения в воде, наоборот, являлись препятствием. Получалось, что противники двигались на запад параллельными курсами, и каждый преследовал собственные цели, резко отличающиеся от целей оппонента.