– Пели? – не поняла Маруся.
– «Катюшу» пели, «Синий платочек», – обстоятельно объяснила Зина. – Сколько сахару-то сыпать, я забыла? – И вновь взялась за совок и пакет. – «Горную лаванду» тоже. Но тут уж я пела, он помалкивал. Так и доехали. Это уж двенадцатый час был! А он меня до самого подъезда проводил, даже дверь мне придержал, вот какой мужчина! Я ему говорю, небось поздно в лесничество-то ехать? А он отвечает: да я и не собираюсь туда, в городе переночую, маманю проведаю – у него в Егорьевске дом в частном секторе, маманька старая совсем, а про жену, про детей не знаю ничего.
Тут Зина фыркнула так, что сахарный песок полетел в разные стороны:
– Когда ему было Валерика-то вашего убивать? Утром если только! Он сюда лишь к утру вернуться мог!
– Опля! – сказала Маруся и засмеялась, Гриша посмотрел на неё с удовольствием. – Что я тебе говорила?!
– Говорила, говорила.
– Чего ещё давать, кроме сахару?
Они взяли томатный сок и четыре мороженых – два съесть по дороге, а два отнести Лиде с Агриппиной.
– Какая у него машина? – уже в дверях спросил у Зины Гриша.
– А такая кургузая, двухдверная. «Нива», что ли!
Навстречу им попался Саня, который пожаловался, что колёса у него порваны, как пить дать придётся новые покупать, а Зина сообщила ему, что Гриша – чего удумал! – подозревает Костю-лесничего в убийстве Валерика. Саня отмахнулся и сказал, что наплевать сто раз, кто Валерика прикончил, ему нужны полиэтиленовые пакеты.
– Ты их жуёшь, что ли? – удивилась Зина. – На прошлой неделе брал, на этой опять берёшь!
– Твоё какое дело? Я в них приманку рыбью насыпаю! Я ж рыбак!
– Рыбак, рыбак, – отозвалась Зина, доставая упаковку пакетов. – Горе одно, а не рыбак! Вон Костя пойдёт и сразу наловит, а ты?..
– Так он места знает, а ещё небось браконьерничает!
Тут Зина заругалась на Саню, а Гриша с Марусей вышли на улицу.
Маруся сняла бумажку с мороженого – своего и Гришиного, у него одна рука была занята банкой, которая не влезла в рюкзак. Они шли и ели мороженое.
– Костя ни при чём, – констатировала Маруся. – Ла-ла-ла!..
– Ты его прямо всей душой полюбила, а, Марусь?
– Потому что у меня женская интуиция! И я знаю, кто хороший человек, а кто плохой!
– А твоя интуиция что говорит про убийцу Валерика? Кто из местных плохой человек?
Маруся пожала плечами. У неё было превосходное настроение.
Выступая на этот раз единым фронтом, они насели на тётю Лиду и с горем пополам уговорили её отпустить их в лесничество – ненадолго. Лидия Витальевна сопротивлялась, как могла, но всё же отпустила.
– Гриш, вы только лесом не ездите, – попросила она напоследок. – Мало ли что! Хоть вас и двое, а кто знает! Вы по дороге.
Гриша обещал ехать исключительно по дороге и, подумав, велел, чтоб ни Лида, ни Агриппина с участка не выходили. Они пообещали.
– Господи, – сказала тётя Лида, когда Гриша с Марусей сели на велосипеды, выбрались на дорогу и скрылись за поворотом. – Вот и не знаешь, что лучше… Маленькие детки – маленькие бедки, большие дети – большие беды.
– Маруся – очень хорошая девчонка, – отозвалась Агриппина и покивала, подтверждая, когда Лида на неё посмотрела. – Мой дед так говорит, а дед, знаете, насквозь людей видит.
– Хорошая, – повторила Лида. – Конечно, хорошая!.. Только жизнь у неё не очень… складная, Грунечка. Росла без матери, брат мой – человек добрый, но резковат, да и в детях ничего не понимает! Особенно в девочках! До сих пор считает, что она за сорок секунд должна одеваться, как в армии! И не переучишь его, и не объяснишь ничего – военный человек. А Маруся лишнюю шмотку себе купить не может, папа не разрешает. И я всё боялась, вдруг какой обмылок ей попадётся вроде вашего Антона, что мы делать-то станем?.. Ведь, ей-богу, в беду попадём, в самую настоящую!
– Так у неё же Гриша! – удивилась Агриппина. – Он замечательный парень.
– Да! Как же, Гриша! – Тут Лида засмеялась. – Это ж первый раз она у него на чердаке-то…
– Да что вы?! – ахнула Агриппина, и глаза у неё загорелись от любопытства. – А я думала, у них роман давным-давно!
– Да они выдумали себе дружбу эту и дружили! Гриша её на свидания приглашал, а толку-то? Я отцу говорила, надо нам их как-то друг к другу подтолкнуть, что ли! А то ведь так вся жизнь пройдёт, молодость пройдёт в вечных свиданиях, а потом уведёт его какая-нибудь коза драная, и наша девка с носом останется.
– Не-ет, его не уведёшь, – возразила Агриппина. – Он её любит, слепому видно.
– Слепому-то, может, и видно, а они всё кругами ходили! Да если б не детектив этот, так и не получилось бы ничего!.. Я уж отцу звонила, как сводку с фронта сообщала! Ну? А ты? Есть подходящий?
Агриппина пожала плечами:
– Не-а. Одни обмылки.
– Как же так, – сказала Лида грустно. – Такие девки замечательные, а кавалеров нету.
– Кавалеры есть, – возразила Агриппина. – Подходящего никого нет. И потом – я умных люблю. А умных всех давно разобрали, да и где их сейчас возьмёшь!
– А говорят, нынешним девкам только богатых подавай.
– Ну, деньги лишними не бывают, – рассудительно сказала Агриппина, – только я точно знаю, что их зарабатывают, а не крадут и с неба они не падают. Заработать и вместе можно, что тут такого? Мне дед с бабушкой так всю жизнь объясняли.
– А что? – осторожно спросила тётя Лида. – Родители где же?
– Нет родителей, – легко ответила Агриппина.
Лидия Витальевна ещё посидела немного, потом поднялась и погладила Агриппину по голове. Оказалось, девочка – сирота, и её тоже нужно жалеть, оберегать, наставлять. Хотя на сироту не похожа, ох, не похожа!..
– Давай сворачивать производство наше, – решила она. – Ну его, успеется. Будем в гамаке лежать и книжки читать! А вечером баню истопим и шикарный ужин закатим! У меня, знаешь, в подполе даже шампанское есть.
Путь до лесничества оказался долгим, трудным и, главное, жарким! Очень жарко было ехать по пыльным просёлочным дорогам, крутить педали, налегать, когда приходилось взбираться на пригорок, притормаживать, чтоб не улететь, когда катили с горки.
– Гриш! – то и дело звала Маруся. – Я больше не могу!
– Терпи, – отвечал он, – ещё немножко!
Но «немножко» всё никак не заканчивалось, всё приходилось крутить и крутить педали, и Маруся выпила всю воду из Гришиной фляжки. Вода была тёплой, с привкусом пластмассы, очень невкусной.
Маруся ожидала, что лесничество – нечто вроде небольшой деревни, только гораздо красивей и ухоженней, как в американском кино. Представлялись ей лошади, луг, огороженный длинными жердями, большие собаки, озеро с лодкой, беседка и каменная печь…