Book.

— От тарелок и чашек, — ответил Мартин. — А то еще кто-нибудь зайдет и подумает, что это я стащил десять завтраков.

— Верно, — поддакнул Субастик. — Ты ведь ничего не таскал, а просто пожелал, и все!

— Желаю, чтобы все тарелки и чашки исчезли из моей комнаты и оказались опять в…

Мартин хотел сказать «в кухне», но потом ему в голову пришла одна идея.

— …в столовой, под столом, за которым сидят господин Дауме с господином Лейтпрехтом, — закончил он с хитрой улыбкой.

Раздался легкий звон, и посуда растворилась в пространстве.

— Ну и что будем делать теперь? Чем займемся? — спросил Субастик.

— Я бы что-нибудь почитал, — сказал Мартин.

— У-у «У» тоска зеленая, — разочарованно протянул Субастик. — Давай лучше в карты сыграем! Я с твоим папой всегда в шестьдесят шесть резался!

— Еще скажи в дурака, — отмахнулся Мартин. — К тому же у меня и карт нет!

— А веснушки у нас на что? — ответил Субастик.

— Нет, — не соглашался Мартин. — Знаешь… — Он на секунду задумался. — Хочу одну штуку попробовать… Это связано с тем, о чем мы с тобой сегодня говорили…

— Какую штуку? — Субастик насторожился: Мартин как-то вдруг подозрительно повеселел. Вон как улыбается!

Мартин действительно прямо давился от смеха.

— Ты говорил, что умеешь прекрасно лаять и даже любишь это! — сказал он наконец, лукаво глядя на Субастика. — Тогда тебе точно понравится мое пожелание. Желаю, чтобы ты превратился в собаку!

Субастик опешил.

— Желать мне такие гад ос… Гав-гав-гав! Вместо Субастика перед Мартином теперь стоял большой пятнистый далматин и сердито лаял.

— Ты что, обиделся на меня? — спросил Мартин.

— Гав!

— Это «да» или «нет»? — уточнил Мартин.

— Гав, гав, гав, гав!

— Ты меня понимаешь?

— Гав!

Мартин задумался.

— Давай договоримся так, — сказал Марти через некоторое время. — Одно «гав» будет означать «да», а если ты гавкаешь два раза, то это будет «нет».

— Гав!

— Ты просто так гавкнул или это у тебя «да»?

Пес ничего не ответил, только завилял хвостом.

— Прости, на такой вопрос тебе, конечно, никак не ответить! — догадался Мартин. — Слишком сложно. Давай другой вопрос: меня зовут Мартин?

Пес тявкнул один раз и даже кивнул.

— Или меня зовут Леандер Громмель? — продолжил Мартин.

Пес сел, поднял переднюю лапу и показал себе на лоб: дескать, соображай, товарищ! После чего он звонко и отчетливо гавкнул два раза.

Ну ладно, с этим мы разобрались! — сказал довольный Мартин. Хорошо, что ты меня понимаешь. А то я уже испугался, что ты превратился в настоящую собаку.

Пес изобразил на своей физиономии недоумение: а что, я не настоящая собака? Игрушечная?

— Нет, просто я хотел сказать, — поспешил уточнить Мартин, — что настоящие собаки ведь не понимают толком человеческого языка. Только несколько команд да пару слов… А ты понимаешь абсолютно все.

— Гав!

— А теперь давай поиграем, — предложил Мартин.

— Гав-гав?

— Будем тренироваться! Как ты предлагал. Надо же мне научиться не бояться!

— Гав!

— Ты будешь громко лаять и наскакивать на меня, а я постараюсь не бояться. Хорошо, если у меня получится тебя погладить! Только ты с наскакиванием не переборщи!

Пес залился лаем. Но Мартин не только не испугался, но, наоборот, страшно развеселился. Его разобрал такой смех, что он не удержался и плюхнулся на кровать. На его месте любой бы обхохотался: пес очень мотивно выводил песенку о елочке.

Гавгав-гавгав-гавгаааавгавгав,

Гавгав-гавгав-гавгаааав…

Пес (или, лучше сказать, Субастик?) был явно польщен таким теплым приемом публики. Воодушевленный головокружительным успехом, он приступил к акробатическим номерам: прошелся на задних лапах, потом сделал стойку на передних и прогулялся до окна, после чего запрыгнул к Мартину на постель и ловко перекувырнулся. Вот только кувырок спиной не удался. Артист распластался на полу и теперь лежал, раскинув все четыре лапы и высунув язык.

И тут отворилась дверь. В комнату просунулась голова Леандера Громмеля.

— Вот где собака! Вот кто здесь лает! — заверещал он, внедряясь в комнату. — Все будет сказано! Собак держать запрещается! Его наказали, а он тут развлекается! Я пошел к Дауме!

С этими словами Леандер бросился вон.

Мартин кинулся за ним вдогонку.

— Постой! — крикнул он Громиле в спину. — Только попробуй меня заложить! Познакомишься тогда с моей собакой! Узнаешь, как ябедничать!

Леандер лишь прибавил ходу.

Говоря о собаке, Мартин хотел просто припугнуть Громилу, но Субастик понял его слова буквально и ринулся догонять вредного мальчишку. Через секунду он уже вцепился в штанину его брюк и, грозно рыча, принялся ее мочалить, стараясь нагнать побольше страху.

Леандер истошно завопил, как будто пес и впрямь впился в него зубами.

— Субастик! Ко мне! Ко мне, кому сказал! — крикнул Мартин.

Пес отстал от Леандера и потрусил, поджав хвост, назад.

Во взгляде его читалось недоумение: «Ведь ты же сам велел его отделать?»

— Пошли! — скомандовал Мартин, уводя Субастика в комнату. — Он все равно донесет. Нужно поскорее спрятать тебя. Вот только куда? Может, опять в шкаф?

Пес покачал головой, вспрыгнул на кровать, на которой должен был бы спать Роланд Штеффенхаген, и попытался зарыться под подушку. Мартин помог ему устроиться, накрыл с головой одеялом и сам сел так, чтобы загородить спиной подозрительный бугор.

В эту минуту дверь снова отворилась. На сей раз это был господин Дауме собственной персоной.

Господин Дауме как раз собирался спуститься во двор, чтобы помочь ребятам слепить большого снеговика, как из коридора донеслись отчаянные вопли. Учитель побежал на крик и обнаружил растрепанного Леандера, который, держась за ногу, голосил на весь этаж:

— Помогите! На помощь! Пепперминт натравил на меня свою собаку!