Book.

Когда они выехали из города, господин Дауме прошел вперед, сел рядом с водителем и взял микрофон.

— Так, выключили все свои плееры, вытащили из ушей наушники! — строго проговорил он.

Выглядело это очень забавно: он говорил, сидя спереди, а голос его доносился из колонок, установленных сзади.

— У меня для вас кое-какая информация! Ехать нам часа четыре, так что к обеду мы уже будем в лагере.

Услышав слово «обед», Леандер Громмель захлопал в ладоши. Раздались смешки. Кто-то тоже зааплодировал.

Господин Дауме сделал вид, что не слышит, и продолжил:

— В лагере два корпуса. В одном разместятся мальчики, в другом — девочки.

— У-y-y-y! — прокатилось по автобусу. Громче всех укали девочки.

Но и это господин Дауме пропустил мимо ушей.

— Обращаю ваше внимание на то, что, когда я говорю «мальчики», я имею в виду и мальчиков из параллельного класса. То же самое относится и к девочкам. Надеюсь, что вы не передеретесь.

Автобус опять загомонил-заулюлюкал!

— Прекратите! — цыкнул на разошедшихся подопечных господин Дауме. — Всего в двух классах — шестьдесят один человек, двадцать три мальчика и двадцать девять девочек.

— Мальчиков меньше, двадцать два! — крикнул Йенс Ульман с заднего сиденья. — Роланда нет!

— Верно, Йенс! Спасибо! — отозвался учитель. — К девочкам приставлены госпожа Руммлер и госпожа Балльхаузен. За мальчиками надзирать буду я с господином Лейтпрехтом, который разделит со мной эту горькую участь. Вы сегодня с ним познакомитесь, он едет в другом автобусе. Теперь по поводу размещения. В каждом корпусе по одиннадцать комнат, из них шесть четырехместных и пять двухместных. Мы с господином Лейтпрехтом берем себе одну двухместную, остальное распределите между собой сами. Вот будет чем заняться, пока мы едем!

Всем, конечно, хотелось попасть в четырехместные комнаты, и ребята тут же начали сбиваться в группки.

Только к Мартину никто не обращался, и он сам ни к кому не просился. Если бы Роланд Штеффенхаген был тут, они спокойно взяли бы комнату на двоих и жили себе припеваючи. Но Роланд бросил его.

Мартин уставился в окно. Снаружи опять пошел снег. Чем ближе были горы, тем гуще валили белые хлопья. Когда они наконец добрались до Фармерсберга и высыпали из автобуса, вокруг все было белым-бело.

Ребята разобрали сумки и чемоданы и разошлись по корпусам.

Мальчишкам не повезло. Параллельный класс уже успел отхватить себе целых четыре большие палаты. Из-за этого сразу же разгорелся сыр-бор, но потом все как-то утряслось. После сложных рокировок оставшиеся две четырехместки и четыре двухместки благополучно заполнились. Поскольку из класса Мартина заехало пятнадцать мальчиков, то получилось так, что кому-то из них нужно было поселиться одному в комнате на двоих. Этим кем-то стал Мартин.

Узнав об этом, господин Дауме решил вмешаться.

— Вы же не можете оставить Пепперминта спать одного! — сказал он. — Пусть кто-нибудь переедет к Мартину.

Ответом на это предложение было смущенное молчание. Ребята стояли и смотрели кто куда, лишь бы не встретиться взглядом с учителем. Чувствовалось, что никому не охота переселяться к Мартину.

— Да не беспокойтесь, господин Дауме, — поспешил спасти положение Мартин. — Мне так даже лучше. Потому что я храплю.

— Ну, как знаешь, — ответил господин Дауме. — Так, а теперь быстро разложили вещи и на обед! Встречаемся через десять минут!

Мартину совершенно не хотелось идти обедать со всеми. Он остался в комнате и лег на кровать рядом с дверью. Вторая кровать, стоявшая у противоположной стенки, предательски зияла пустотой. Если бы Роланд поехал с классом, то сейчас он скакал бы но постели, шутил бы свои шутки, а потом они вместе пошли бы на обед и посмотрели, за каким столом сидит Тина. Но Роланд был дома, а Мартин куковал тут один-одинешенек.

Шум в коридоре постепенно затих. Все ушли в столовую.

Мартин поднялся и посмотрел в окно. Белое заснеженное поле уходило к горизонту. Тонкие сосенки тянулись рядком вдоль дорожки, которая убегала куда-то вдаль и там терялась в сероватом лесу. Внизу перед домом, посреди замерзшего фонтана, грустил на постаменте крошечный ангел в снежной шапке на голове, съехавшей набекрень. Вокруг постамента намело пухлых сугробов. Они вылезали из фонтана, как мамино тесто, когда оно слишком поднималось и норовило удрать из керамического горшка.

Солнце выглянуло из-за облаков, снег засверкал на свету, и Мартин вспомнил ледовый дворец из компьютерной игры Роланда. «Красота! — думал Мартин. — Жил бы себе тут и радовался, если бы не эти треклятые лыжи!»

Он снова лег на кровать. Наверное, никто и не заметил, что он не пошел на обед. Конечно, кому есть дело до какого-то Мартина Пепперминта. Нет его, и ладно! Вот если бы Йенс Ульман задержался на две минуты, то тут уж все переполошились бы: «А где Йенс? Ты не видел Йенса?»

«Если господин Дауме вдруг спросит, почему меня не было, — размышлял Мартин, — скажу, что плохо себя чувствовал». Мартин и впрямь чувствовал себя не вполне здоровым. В горле как-то першило… Может быть, он вправду еще заболеет? «Вот будет смех: Роланд из-за двух чихов остался дома, а я тут буду валяться на краю света с тяжелым тонзиллитом или чем-нибудь почище!» — горько усмехнулся Мартин и с некоторым усилием сел на кровати.

Волоча ноги, он добрался до шкафа и достал сумочку с зубной щеткой, пастой и прочей дребеденью. Там же у него были лекарства, которые мама в последний момент сунула ему в дорогу. Какие-то три пузырька и таблетки. Она, конечно, объяснила, что когда принимать, но Мартин все пропустил мимо ушей, запомнил только, что какое-то из этих снадобий «повышает защитную реакцию организма». Кто ж знал, что ему так скоро понадобятся лекарства?

На одном из пузырьков была странная этикетка: простая белая бумажка, на которой кто-то от руки написал: «В. к. д. С.».

Мартин задумался. Что означают эти буквы?

«К» — это, похоже, капли. С этим все ясно. Маленькое «д» тоже более или менее понятно — «для». Какие-то капли для чего-то. Какие болезни начинаются на «В» или «С»? Что там писала мама Рональда в своих объяснительных? Ангина, катар верхних дыхательных путей, хроническая хрипота, бронхит… Все не годится! А, вспомнил, еще было воспаление слизистой оболочки зева! Воспалительные капли? Нет, восстановительные! Конечно! Восстановительные капли для слизистой оболочки зева! «Вот что это такое! — обрадовался Мартин своему открытию. — Так, а зачем мне эту слизистую оболочку восстанавливать? — спохватился он. — Пораскинем мозгами, как говорит Роланд. Зев — это что? Горло. А у меня там явно непорядок. Значит, самое время принять эти самые „В. к. д. С“, хуже не будет! Сколько же капель нужно накапать? Хоть бы написал кто… Тридцать? Пятьдесят? А вдруг они горькие?»